Владимир Романовский - Средневековый детектив

– Я мог их сберечь. С самого начала. Хелье ко мне первому обратился.

– И искупить твою ошибку можно только кровью убийцы, не так ли.

Ликургус не ответил. Вскочив на коня, он поправил узду, еще раз посмотрел на Дира и Гостемила, и сказал, —

– Ну так едем или не едем? В любом случае на север, а там много лошадей без присмотра бегает теперь, можно брать в повод хоть по две. Поедем. Весь день ведь ехать.

Эржбета кивнула и поднялась в седло.

Дир и Гостемил, сидящие у забора, даже не заметили, казалось, прибытия и отбытия хозяина дома.

Игорев Сторец, на самом краю ладожских владений, всех гостей встречал с одинаковым равнодушием. Все, что умудрялось здесь расти или водиться, знало, что не каждый, сюда прибывший, здесь останется. Небо над Игоревым Сторцем бывало солнечным несколько раз в году, как правило тогда, когда пользы от этого не было никакой – в середине зимы, или ближе к осени. Деревья и трава вид имели надменно упрямый – будто росли они здесь назло всем законам природы. Несколько домов ютилось ближе к пограничью, к собственно Ладоге – там условия были менее жестоки, продувные ветры, тоже очень сильные и холодные, не забирались неуклонно под шкуры и одежды, дожди, хоть и частые, и сильные, не напоминали водопады, снег не покрывался, не успев выпасть, толстой ледяной коркой (корка эта вес путника не выдерживала, ломалась, и, ломаясь, рвала на путнике порты и резала ноги). Не то Игорев Сторец удерживал в своих пределах память о леднике, не то теплые ветры с запада и юга обходили его стороной, не то северные циклоны, из тундры, благодаря особенностям ландшафта, пробирались сюда не смягчась – кто ж знает. Неуютное место.

Охотничий домик посередине большого поля неизвестно для кого был построен, неизвестно когда брошен. Неизвестно, кому в голову пришло во время оно охотиться в Игоревом Сторце – и на кого. Крупные звери не водились, мелкие водились редко и, упустив одного зайца, следующего нужно было ждать сутки.

Восемь лошадей привязали к косякам, к ставням, к крыльцу. Лошадям явно не нравился Игорев Сторец, а трава у них под копытами была такая, что есть ее, скорее всего, было нельзя. Они и не ели.

Отсчитав восемь шагов от южного угла западной стены, и еще семь под прямым углом к этой линии, Горясер воткнул сверд вертикально в землю. Ветер усиливался, сумерки начали сгущаться. Двое из его спутников, вооруженные короткими лопатами, начали копать землю рядом со свердом. Остальные присели у южной стены, частично защищавшей их от ветра. Можно было скрыться в домике, но дверь оказалась заколоченной, а домики, простоявшие полстолетия с заколоченной дверью, редко отличаются приятностью интерьера.

Через некоторое время двое с лопатами присоединились к остальным, сели у стены, и следующие двое продолжили работу.

– Глина сплошная, – пожаловался один из только что работавших. – Глина да щебень какой-то. И замерзшее все. Эдак мы долго провозимся.

– Время есть, – сказал Горясер.

– Костер бы развести.

– На таком ветру? Всю морду искрами засыплет.

– Никаких костров, – отрезал Горясер. – Нас никто не должен видеть, неужто непонятно?

– Да кто сюда придет на нас смотреть?

– У меня в мешке бжевака осталась, кто хочет бжеваки?

– Лучше бы прихватил что-нибудь посолиднее.

– Я прихватил, вы же по дороге все и слопали.

– Идет кто-то.

– Где?

– А вон.

По полю к домику приближалась фигура, отчетливо видимая в только что занявшихся сумерках. Фигура шла спокойным шагом, не выражая ни враждебности, ни дружелюбия.

– По-моему, это не входит в твой план, Горясер.

Горясер поднялся. Фигуру и домик разделяло двести шагов. Можно пойти навстречу. А можно просто подождать, пока фигура приблизиться – а она, фигура, именно к домику идет, больше здесь идти не к чему – и выяснить, что ей, фигуре, надо. Раз идет – значит, что-то надо. Правда, идет она сюда, фигура, не на радость себе, поскольку придется ее положить на место того, что они сейчас откапывают, и закопать. Но сперва посмотрим, что надо.

Фигура приблизилась на сотню шагов. Порыв ветра пригнул редкие сгустки травы на поле, а когда он стих, один из сидящих у стены вдруг завалился на бок. Из горла у него торчала стрела. И тут же другой, со стрелой в груди, не успев даже охнуть, тоже завалился. Следующую стрелу отбросило чуть в сторону порывом ветра. Все были теперь на ногах, все кинулись к углам, и двое до углов не добежали – упали со стрелами в шеях. Горясер, стоявший ближе всех к углу, метнулся за него, а следующий за ним упал со стрелой в спине. Через мгновение упал один из копавших. Второй бросил лопату и заметался, и догадался броситься на землю, но не успел.

Горясер, припадая к стене, добежал до следующего угла и повернул. К шее приставили лезвие.

– Спешишь? – спросил Ликургус. – А ты не спеши. Дело есть.

– Какое дело? – осторожно спросил Горясер, косясь на клинок. – Э! Да мы знакомы! Яван?

– Не радуйся, чего ты так обрадовался.

– Я готов поделиться. С тобой и с тем, кто там идет.

– Я бы очень удивился, если бы в данном своем положении ты не был к этому готов. Хоть это ничего и не изменило бы в твоей судьбе.

– Веревка в мешке? – спросила Эржбета, выходя из-за противоположного угла.

– Да, – сказал Ликургус. – А ну, Горясер, протяни-ка руки свои назад и соедини-ка их за спиной. Сделай вид, что ты важный очень человек.

Эржбета связала Горясеру руки.

– Домик заколочен, – сказала она.

– Расколотим. Тут где-то были лопаты. Дать тебе сверд?

– Не надо. Если нужно, я его одними ногтями разорву. Начиная с глаз.

Ликургус вложил сверд в ножны и пошел подобрать лопату. Доски были старые, гвозди ржавые, легко поддались. Прихватив походную суму Горясера, он вошел в дом. Внутри все оказалось покрыто толстым слоем отчаянной застарелой пакости, пахло затхло.

– Веди его сюда, – позвал Ликургус, дождавшись интервала между порывами ветра.

Эржбета завела маленького юркого человека в домик. Горясер не упирался. Ликургус попытался прикрыть дверь – она упала с петель. Тогда он просто прислонил ее ко входу. Ветер дул с другой стороны. Порывшись в своей собственной походной суме, Ликургус вынул и без труда зажег свечу. Эржбета отвела Горясера в угол и, прислонив его к стене, взяла у Ликургуса свечу. Капнув воском на покрытой пакостью стол, она установила свечу на поверхности.

– Что вам нужно? – спросил Горясер, наблюдая за действиями странной пары. – Я предлагаю дележ. Вы согласны? Не согласны?

Ему не ответили.

– Если не согласны, объясните хотя бы почему, – потребовал он, понимая, что это конец.

– Ты мне дом сжег, – сказал Ликургус. – Мне теперь людей на званый обед пригласить некуда.