Игорь Соколов - Великой тайной светится Любовь

Не от того ли мы сейчас во тьме блуждаем
И нежным пламенем вонзаясь в бытие,
Мы друг в друге ищем слепок Тайны,
Будто пытаясь вновь возникнуть из Нее…

Я прилег на вершину холма,
И обнял над собой нежно деву,
И она любила меня,
Раскрывая безумное небо…

И я протекал сквозь нее,
Мы светились страстно лучами,
Ощущая, что это мое,
Я сливался во мгле с небесами…

А потом в тумане, в реке,
Мы как рыбы в волне растворялись
И наш отсвет бродил вдалеке
Обнимая соцветия завязь…

И объятия наши цветок
Исторгал после сладким нектаром,
Я молчал как всевидящий Бог,
Истомленный небесным пожаром…

Только дева горела на мне
И от нас по реке плыли волны,
И в тумане, словно во сне,
Тихо таяли чудные стоны…

Этот стих ни о чем,
Этот стих ни про что,
Говорить об одном
Очень даже легко…

Даже если Оно
Не умеет дышать,
Он, Она, – Все равно, —
Сон, Фантом, Благодать…

Пусть и свойств никаких
И кругом Пустота,
Но всего лишь за миг
Ты там будешь всегда…

Светлым образом волшебного младенца
Укрыты тайны на святой земле
И облик Матери его – тень совершенства, —
Хранит наш путь глазами звезд во мгле…

Остроконечные вершины горьких истин,
Тела сорвавшиеся в мировой поток,
Мгновения в словах на белых листьях, —
Судьбою человека правит рок…

Где всякий раз теряется значенье
Произнесенной нами правды как во сне,
Так из чудесной глубины возникновенья
Вдруг кто-то зарождается во мне…

Я проплываю мир безумным током
И в множестве явившихся страстей
Любовь рисуется в обнимку вместе с Богом
Над горсточкой рассеянных костей…

О, как мучительно молчать перед отлетом
И знать, что Это происходит навсегда,
Что за любым прожитым тобой годом
Уже текут другие чудные года…

Перетекая из узоров в Бесконечность
И выявляя в каждой твари ее суть,
Океан безмолвный, просто Вечность
В спираль закручивает сладостную жуть…

И с именем волшебного младенца
И с нежным знаком Веры на устах,
Народ, века живущий в мире детства,
С благозвучием молитв стекает в прах…

Невероятно, но я вижу запредельность
И ощущаю ее тайные ходы,
Безумной мудрости гармонию и цельность,
И свет, влекущий возгоранием мечты…

И храм, воссоздающий сферой небо,
Картинки чудных сказок на стенах,
И всепрощающая Мать, – она же – дева,
Осеняющая всех в безбрежных снах…

Окутывает ангельским напевом,
Как странно видеть, – мир весь из нее
Восходит в высь словно листва из древа,
Возвышая ее лоном Бытие…

Облака плывут по небу,
Призадумавшись слегка,
Я в лесу с любимой девой
И молчу уже века…

Потерялся в лабиринте,
Тайну, вздрогнув, ощутил,
Там во тьме как в грозной битве
Я изведал нежность сил…

Дева сладкая рыдала,
Слезы падали в меня,
В ощущенье идеала
Сон рождался из огня…

Так вот жизнь лишь раз приснилась
С девой чудной на траве
И Любовь как божья милость
Обнажила суть везде…

Я взлетаю, дева – следом,
Двумя ангелами в дым,
Кто рисует страстным бредом
Тьму заоблачных картин?!…

Облака плывут по небу,
Призадумавшись слегка,
Я – в лесу, я – в лоне девы
Пролетаю сквозь века…

И у Бога на пороге,
В тишине земных могил
Я увидел тварь в итоге
И ее как тварь любил…

Превращенье дивной тенью
Все живое собрало,
Чтоб оно через мгновенье
Тут же к Вечности ушло…

И в конце, как и в начале
Едва зримого пути
Раскрывались чудом дали
Через образы мечты…

Будто тот, кто был невидим,
Вдруг проникнул через нас
В красоту земных открытий,
В волшебство безумных ласк…

Мир не без добрых людей, – кому-то быстро
помогут
Освободить это место для более нужных вещей…
В мире безумных идей чаще стремление к Богу,
Только жадная бездна съедает тоскливых зверей…

Как бы просуществовать, чтоб проникнув
в Вечную Тайну,
Вдруг обрести бытие за порогом таинственной
тьмы…
Где она, благодать?! – Все живое чисто случайно
Друг другом насытив нутро, теряет образ мечты…

Отчего же я так беспощаден к себе, к своему
отраженью,
Вижу, что натворил, но не каюсь Богу во тьме,
Весь век обитаю в разладе, притянутый чувством
к сближенью,
Зачем с тобой в небе парил в тревожном
загадочном сне…

Кто даст мне Образ понять как существо
выраженья,
Где спрятан магический смысл вгоняющий сердце
в экстаз,
И для чего пела мать, младенцу даря откровенье,
Неужто за то, что дав жизнь, исчезнуть
из сказочных глаз…

Чем больше я живу, тем меньше слышу Бога,
Как будто жизнь сама в себе несет забвенье,
И как странно в подведении итога
Исчезает чувство самосохраненья…

Как будто этот лес, река, моря
Песок и камни – предпосылка превращенья
В то, что изливается горя,
Вдруг становясь одной безмолвной тенью…

Так вал моих давно прожитых лет
С собой зовет меня в невидимую область,
Там девушка, чьим сердцем был согрет
И друг мне передавший светлый образ…

И все, чему названья просто нет,
Ибо в месте колдовского обитанья
Ты можешь видеть только силуэт,
Становящийся личинкой оправданья…

Того, что ты не зря освоил свет,
Точно крошку выпавшего знанья
С тем, чтоб озвучить сладкий бред
Как переход в иное обладанье…

Что такое сексуальный символ?! —
Образ тающих в гробу живых невест
Или окруженный ярким нимбом
Просто ракурс всех безумных мест?!…

Жизнь – спектакль, а люди – куклы, —
Это говорил еще Шекспир,
Мир как суденышко, бедняга утлый,
Мы лишь мгновение вкушаем сладкий пир…

И растворяемся друг в друге без возврата,
И только символы отчаянной любви
На обложках блеском прожитого ада
Остаются в бледных сумерках земли…

О, Мэрилин, мой самый нежный символ,
Ведь ты ж не дурочкой была,
Но окруженная потусторонним нимбом,
Соединяешь в мыслях прошлые тела…