Игорь Соколов - Ураган

Итак, ты был охвачен духом мщенья…
Из целительно-многообразных средств…
Отдал ты предпочтение стремленью…
Своей рукой поставить негодяю крест…
Пусть и чужая Смерть грозит гримасой скверной…
Но с древности закон мы этот чтим —
Толкать людей нам неугодных в бездну…
Как будто лишь по Смерти их простим…
Не зря же о костра взлетает дым…
По праву сильного один другого ест…
И только мысль одна возобладает…
Со смыслом прах земля съедает…
Душа торопится в пасхальный благовест
Покинуть это тающее тело…
Ее влечет страна уже иная…
Едва знакомая по обитанью мест…

Тебя же закружила в мыслях месть…
Ты нож достал, похожий на кинжал…
И лезвье с дрожью нервною потрогал.
Вдруг замутило от предчувствия крови…
Тебе, предавшего в своем безумстве друга…
Ты мысленно читал его стихи…
Они бесстрастны были, как грехи…
Со смертью легшие в кладбищенское ложе…
Сравнить их можно было с музыкой стихий…
Так вот змея, вмиг сбросившая кожу…
Себе мудрей казалась и моложе…
Хотя была бессмысленно стара,
Больна и часто суеверна…
Как исколотая временем Душа,
Стремящаяся прахом только в бездну…

Останови же миг первоначальный,
Тот самый миг, когда решился ты убить,
Когда вся жизнью тебе уж не казалась тайной
И ты не мог его как сам себя простить…
Твой страх пропал в твоем тревожном вздохе,
Когда от жалости смертельной ошалев,
Разгневанный, как Бог в чужом пороке…
На мир весь зарычал, как в клетке лев…

Потом холодным стал, как будто камень…
Устав, забылся, замер без лица без лица…
Внутри себя подслушивая память…
Ты думал, где настигнуть подлеца…
В каком случайном месте нож направить…
И сердце его мерзкое пронзить…
Чтоб захлебнуться после в горестной отраве…
И может, даже вместе с ним почить…
Или в тюрьму пойти, как в дом родной…
Приняв за благо наказанье…
Чтоб обрести в своей Душе покой…
Смиренно пав во тьму существованья…

Все, что угодно, мог измыслить ты…
Ведь буря с гневом порождают хаос…
Могилу —черви, как любовь – мечты…
А он же смерть свою, или ошибка вкралась…
И ты напрасно метишь в черные кресты?!
Тебя уже ведет куда-то жалость…
Но нет, готов и сам так умереть…
И на себе такой же крест поставить,
Раз под ногами исчезает твердь,
То страсть велит бросаться головами…
И дело свое страшное вершить…

Так вот промчалась ночь, за нею день…
И вечер наступил вполне зловещий.
Когда уныло прозябают вещи…
И человек похож становится на тень…
Речь про тебя веду, двойник мой разъяренный…
Ты притворяешься бесстрастным палачом,
Боясь прослыть посмешищем позорным…
Безмолвно к жертве приближаешься с ножом…

Меж двух домов в глухом пустынном сквере…
У облезшей старой выцветшей скамьи…
Вы встретились без слов – ты был уверен,
Он в этот миг писал свои стихи,
Задумавшись и глядя часто в небо,
Оон не заметил, как подкралась тихо Смерть…
Удар ножом… мгновенный слева…
И он упал… заплакал в страхе умереть…
Еще секунда, и его не стало…
Один лишь труп перед тобою в темноте…
Лежал, как будто вырванное жало.
Змеи, нашедшей казнь по слепоте…

Ты вдруг почувствовал, как сердце твое сжалось…
Как вдруг нечаянно скатилась вниз слеза…
О, грешник! Ты казнил его, но жалость
Теперь казнила также и тебя…
Так женщина, чье тело взял насильник…
Отчаянно скребется в мир иной…
И тело ее словно прах могильный…
Насильнику вдруг кажется тюрьмой,
Вот так и ты, измученный собою,
Пытаешься сорваться в мрак любой,
И, словно зверь, бежишь, объятый страхом…
И слышишь смех его, хотя давно он мертв…

Несчастный, одинокий, бесполезный…
Ты возвращаешься как в ад, к себе домой…
Нож на груди, в кармане свернут тряпкой…
Его отмоешь ты, но только не себя…
Жена тебя встречает, как и прежде…
И вроде все забыто между вами,
Но с этих пор вся жизнь твоя – театр!
Теперь тебе всю жизнь играть словами…
И ждать со Смертью вечный свой антракт…

Твоя жена – бедняжка рада была видеть…
как ты без умолку весь вечер тот болтал…
Шутил, смеялся, прыгал, словно клоун…
На плечи брал ее, изображая лошадь…
И от стены к стене по комнате носил
Ее… как самую бесценнейшую ношу…
И только этим счастьем в миг тот дорожил…
Все беспокойство спрятав в буйных ласках…
Ты веселил ее до самого утра,
Желал забыть ты вместе с пролитой кровью
Вмиг убитого тобою сизаря…

Ты целовал жену, а видел труп,
Ты обнимал ее, а чуял хлад могильный…
Так вот Душа как птица взаперти
Пытается запеть, но страх безумный…
Ей сдавливает горло как веревкой…
Скрученной в покорную… петлю…
В безмолвии она сама собою
Уже на вечный мрак осуждена…