Яна Розова - Юбилей смерти

…До ушей Янова донесся звук шагов, он выглянул из-за веток. По дорожке к дому шел худой человек с покатыми плечами и поникшей головой. Он двигался размеренно и ровно, но все равно казалось, что вот-вот споткнется, а то и упадет. Янов разглядел удлиненное лицо – правильное, без изъянов, благородно принимающее возраст. Несмотря на осеннюю прохладу, человек был одет в розовую рубашку-поло, серые льняные брюки и ажурные светлые мокасины, как будто не желал расставаться с любимыми летними вещами. Подчиняясь инстинкту сыщика, Янов окликнул прохожего:

– Валентин Семенович, добрый вечер!

Вэл остановился, обернулся и тут же бросился бежать неровными шагами мало тренированного человека. Внутренне готовый к чему-то подобному, Игорь погнался за ним, рванув не вслед, а наперерез Корде. Маневр оказался успешным – через десяток шагов Вэл почти влетел в объятия следователя.

– Пустите меня! – зашипел он с перекошенным лицом. – Тебя Женька подослала?! Избить меня хочешь? Хочешь, чтобы я взял на себя убийство жены твоего брата?

Его гримаса выражала скорее ужас, чем злобу.

– Успокойтесь, – встряхнув Вэла и не отпуская его, ответил Игорь. – Что у вас за фантазии?..

Вэл перебил его сдавленным шепотом:

– Я все знаю, мне ваш следователь рассказал! Геннадий… отчество не помню.

– Чернов? Таки не зря я ему подсказочку передал!

– Пустите! У меня есть алиби! Я лежал в областной больнице, могу справку показать. И Чернов все записал в протокол!

Подавив вполне осуществимое желание удушить Вэла, Янов рассмеялся:

– Рад, что вы непричастны к убийству моей родственницы, Валентин Семенович. Только у меня к вам совсем другое дело.

Корда вырвался из рук Янова, отряхнулся, выпрямил спину.

– Так что вам надо?

– Вы в курсе, что ваш дядя, прокурор Боженов умер?

– В курсе. Я как раз из полиции.

– Надо поговорить. Ваша жена дома?

– Я не женат.

– Тогда мы идем к вам!

… – Так вы просто хотите денег за молчание? – изумился Корда. Беседа проходила в уютном жилье Вэла. Янов не заметил в квартире признаков существования женщины, интерьер был обустроен в брутальном духе и не без претензий в виде кожаного дивана и старинных сабель на настенном ковре. – У вас есть пистолет моего дяди, вы считаете, что я передал его некоему Денису…

– Дмитрию.

– Дмитрию… фамилию я не запомнил. А сам я, значит, убил своего дядю, подложив ему пустышки вместо таблеток? Какие доказательства?

– Да по сути – никаких. Но у меня есть свидетель, что вы знакомы со Снежаной Чудай, а через нее – с Дмитрием Чудаем. Именно у Дмитрия я и обнаружил этот пистолет с указанием убить Еву Корда.

– Ой, да чего вы намутили?

– Что ж, пожалуй, вы правы, – Янов встал. – Хотел я, дурак, подзаработать, но не вышло. Отнесу пистолет следователю, который разбирался со смертью прокурора, расскажу ему все. И пусть сам решает, что с этим делать – возбуждать уголовное дело в вашу честь или нет. Кстати, таблеточки-пустышки тоже у меня – с вашими пальчиками на капсулах.

– Правда?

«Если бы это было правдой, – подумал Янов, – ты бы сейчас сидел в допросной комнате в качестве обвиняемого!».

– Сомневаетесь?

Вэл стих и смолк.

Игорь уже почти покинул комнату, когда Корда подал голос.

– Стойте. Сколько денег вам надо?

Янов обернулся. Он ни секунды не сомневался, что Корда не выдержит – слишком слабый характер, слишком мнителен!

– Для начала я хочу знать, почему вы убили дядю?

– Он заметил, что я взял пистолет. Поднял хай, развопился. Угрожал сообщить в полицию. Тогда я пообещал вернуть пистолет. Соврал, что продал его, покаялся… На следующий день подменил капсулы в упаковке с сердечным препаратом.

– Понятно. А угрозы Еве – тоже ваших рук дело?

– Нет. Какие угрозы?

– Вот эти! – Янов сунул в нос Корде красную бумажку.

– Ей кто-то угрожает?

– Так, хватит прикидываться!

– Да перестаньте, я не писал ничего такого. У меня и принтера нет.

– Ладно. А у вас есть вещи из рыбьей кожи?

– Что это за вопрос? – Вэл вскочил, забегал по квартире. – Что вам надо? Денег? Я их найду! А теперь – уходите отсюда!

Можно было бы прямо сейчас перевернуть все барахло этого умника и поставить точки над i, а после – отправить его в обезьянник до окончания разбирательства. Вот только за то время, пока Янов будет убеждать старика Камнева вернуть его к расследованию, да пока созреет экспертиза, найдутся свидетели, Вэл успеет сто раз накатать жалобу на незаконные действия полиции в прокуратуру, а то и в Гаагу, а затем выйти на свободу. А потом – удрать.

Но если держать Корду под контролем, разыгрывая шантажиста, то хватит времени опровергнуть его алиби и найти улики в пользу обвинения.

Вэл продолжал метаться по квартире, проклиная нежданного гостя на чем свет стоит. Янов пожал плечами, вышел. Спустя секунду вернулся со словами:

– А денег я хочу пятьсот тысяч рублей – на данный момент. Всего хорошего!

На этот раз ушел окончательно.

Бледный Корда схватился за телефон, трясущимися руками набрал номер…

Этим вечером мама впервые вошла в мою квартиру.

Я думала – она не решится, ведь тут все пропитано духом бабули: старомодные пейзажи местного мазилы, кружевные занавески, практичная клеенка на кухонном столе, вся эта сталинская мебель, в чем-то даже красивая, но невыносимо давящая на психику и разум. Я-то – что! Я привыкла утекать от давления, но мама не такая. Она хрупкая. Представить не могу, как она выжила после смерти Димкиного отца…

Вчера позвонил Янов, спросил про Диму. Узнав, что от него ни слуху, ни духу, посоветовал топать в полицию, писать заявление. И я написала. С тех пор у меня такое чувство, что с Димой беда.

Мама переступила через порог широким шагом победителя и почти не позволила заметить, как ей здесь неуютно. Улыбалась, шутила. Прошлась по комнатам, показала, где стояла моя детская кроватка.

Я налила немного вина, которое она выпила чуть ли не залпом.

И надо же, чтобы именно в этот момент зазвонил телефон! В первую секунду я подумала о Диме – вдруг это он? Или – что хуже – какие-то новости о нем из полиции? Но все оказалось намного гаже: в трубке зазвучал этот жуткий голос унисекс: злобный, шипящий, проклинающий маму…

– Кто там? – спросила она, увидев выражение моего лица.

Взяла из моих рук трубку, послушала и сказала картаво:

– Иди на хген! Сам пожалеешь!

И отключила связь.

– Селена, мы сейчас поедем к Вэлу и поговорим с ним. Пусть он наконец прекратит свои издевательства. Вставай, идем!

Отец не открывал.

– Ну, понятно! Как пакостить – мы герои, а как ответ держать – так нас нет, – сказала мама, стукнув по двери кулаком.