Татьяна Булатова - Счастливо оставаться! (сборник)

– Иди сюда, дурында, я тебя похвалю.

– Не на-а-адо, – всхлипывала Машка.

– Нет, надо, – отрезала Тамара и потянула дочь к себе. – Сделала ведь? Почти. Вот он, твой веер, в мусорной корзине валяется. Значит, молодец. Молодец, что сделала, Машка!

Девочка подняла зареванное личико к матери и шмыгнула распухшим носом:

– Хочешь? Бери!

– Я-а-а-а?

– Ну да… Чего ж ты платком-то?

– Так его ж еще доделать нужно, – выдавила из себя Тамара, не выпуская из виду конечной цели.

– Да сейчас! – вскочила с кровати Маруся. – Сейчас! Тут немного осталось.

Она связывала добытые из мусорной корзины пластины на живую, довольно быстро, как обычно, не очень аккуратно; пыхтела и трубно шмыгала носом, изредка посматривая на возлежащую мать. Мальцева наблюдала, посматривала на часы и размышляла о том, на сколько же ее дочери хватит. «Девять против десяти, – рассуждала Тамара, – что сейчас ей все надоест и она скажет, мол, доделаю завтра…»

– Ма-ам! – взмолилась девочка.

– То есть я без обеда? – упредила ее Мальцева.

– Почему без обеда? – опешила Машка.

– Потому что я без веера на жару не выйду. Я больше не могу морду лица натирать салфетками как…

Тамара не успела закончить.

– Да ладно…

Мальцева затосковала.

– Да ладно, ма-а-ам. Успеешь ты на свой обед – немного осталось!

Тамара добилась, чего хотела. Душа ее возликовала и воспарила к потолку, сделав три победных круга. Внешне на лице Мальцевой не дрогнул ни один мускул. Дочь внимательно посмотрела на нее, чувствуя в комнате электрические разряды счастья, и с готовностью пообещала:

– Все уже! Пять сек.

Пока обещанные «пять сек» истекали, вернулся Виктор.

– Я в душ! – объявил он с порога и спешно ретировался в ванную.

– Я не буду ждать, – проворчала Маруся.

– Не жди, – разрешила той мать, нащупывая ногой залетевшее под кровать сабо. Достать не получилось, и Тамара была вынуждена опуститься на колени и провести ревизию подкроватного пространства. Увиденное Мальцеву обрадовало не только потому, что обнаружилось потерявшееся сабо, но вместе с ним – плавательные очки, испарившийся при неизвестных обстоятельствах блеск для губ, глянцевый журнал, купленный для ознакомления с последними тенденциями моды, а также – косточки от персиков, обертки от конфет и даже недоеденный кусок хлеба, мирно возлежащий рядом с внушительными клубами пыли.

– Машка!

– Сейчас…

– Я не про веер, – раздалось из-под кровати. – Хочешь посмотреть персиковую рощу?

– Зачем? – логично уточнила Маруся.

– Затем. Чтобы знать.

– Ну…

– Лезь сюда.

Девочка с неохотой заглянула под кровать.

– Вот, Машка, смотри, – миролюбиво начала свой рассказ Тамара. – Там у стенки – косточки темные. Это старые. А вот эта, – Мальцева ткнула пальцем, – еще в мякоти. Значит, персик съели либо вчера вечером, либо сегодня утром.

– Это не я, – на всякий случай объявила Маруся.

– Конечно, не ты, – с готовностью согласилась мать. – Это ужасная горничная Нина, пока нас нет, ворует из холодильника фрукты, из карманов – конфеты, из тумбочки – журналы, а из шкафа – очки для плавания. А чтобы никто не увидел следов преступления, ложится под кровать и там ест персики, конфеты, читает мой журнал и примеряет папины очки.

– Да ладно, ма-а-ам, – протянула Машка. – Ну чего ты придуряешься?

Тамара вылезла из-под кровати и сверху пообещала:

– Пойду жаловаться.

– Зачем? – Маруся вылезла следом.

– Как это зачем? Мало того, что таскает наши вещи, еще и под кроватью не моет.

– На… – девочка протянула матери веер.

– Сделала?

– Ну вот же, – как-то без энтузиазма ответила Машка.

– Спасибо, Машуль, – потрепала ее за волосы Тамара и наконец-то нацепила на правую ногу норовящее отлететь куда-то в сторону сабо. – Идем уже?

В этот момент из душа вышел Виктор. Увидев отца, Машка резко повернулась к нему спиной и сделала вид, что рассматривает лежащую на столе газету.

– О чем пишут? – начал издалека Мальцев.

– Да так… – многозначительно изрекла девочка.

– Ясно.

– Угу, – пробурчала Машка в ответ.

– Хорошо выглядишь, – косолапо сделал комплимент жене Виктор Сергеевич Мальцев.

– Еще бы, – парировала та, сосредоточенно завязывая тесемки на шортах.

– К нам пианист приехал, – поделился Виктор.

– К кому это, к вам? – язвительно поинтересовалась Тамара.

– Ну к нам, в пансионат. Ненадолго. Дня на два, на три.

– У него дочка – такая дура! – присоединилась к разговору младшая Мальцева.

– А ты откуда его дочку знаешь?

– Ты тоже ее знаешь. Она с тобой на скамейке внизу сидела.

– Это Лиза, что ли?

– Мне она сказала, что ее зовут Оля, – скривила губы Машка.

– Мне тоже, – призналась Тамара.

– Она всем так говорит!

– Ну, может, ей так нравится?!

– Ма-ам, ты что? – разочарованно протянула девочка. – Если меня Маша зовут, зачем я буду врать, что меня зовут по-другому?

– Ну некоторым свое имя не нравится.

– Мне мое нравится.

– И мне, Маруся, твое нравится, – признался Виктор.

– Ну и что? – кокетливо пожала плечами девочка и прошлась по комнате, как по арене цирка молодая лошадка с султаном на голове.

– Девочки, – извинительным тоном попросил Мальцев. – Подождите меня, пожалуйста. Я мигом.

– Нет уж, дудки, – пообещала ему жена. – Сначала с Марией разберите рюкзак, повесьте сушить купальники, а потом – дуйте обедать.

– А чего мы? – недовольно возопила Маруся.

– А того! Я спущусь пока на ресепшен, скажу про Нину, пусть разберутся.

– Зачем? – расстроилась Машка.

– Затем, что нужно выполнять свои обязанности. За это ей платят деньги.

– Господи, Тома! Ну какие ей платят деньги? – всплеснул руками Виктор.

Мальцева скорчила злобную рожу и выскользнула за дверь. Спустилась по лестнице и промаршировала к ресепшен. Сегодня дежурила Вета, за спиной которой маячил ее супруг, пожилой абхаз с засохшей пальмовой веткой в руках.

– Добрый день, – поприветствовала их Тамара.

– Добрый день, – с удивительным достоинством качнула головой Вета.

– Сварите мне кофе?

Вета, как в замедленной съемке, плавно повернула голову с фундаментальной прической в стиле Марии-Антуанетты в сторону внешне малахольного супруга и величественно обронила:

– Заур, свари даме кофе.

– Без сахара? – с готовностью уточнил находящийся при жене Заур.

– Конечно, без сахара, – утомленная бестолковостью Заура подтвердила Вета. – Дама из триста одиннадцатого номера всегда пьет кофе без сахара.

Что-что, а кофе абхазы варили безукоризненно! И пили его безостановочно. В этом смысле Тамара ощущала себя среди своих. Поэтому и сейчас не присела на диван в холле, а осталась стоять около облезлой деревянной кафедры с микроскопической чашечкой в руке.