Александр Самойленко - Долгий путь домой

…Они остановились друг против друга, человек, одетый в «кремлевском стиле» и Грим в комбинезоне, кирзачах и узбекской тюбетейке. Братья, прислушиваясь к своим именам, назвали друг друга, как назвала их мама в письме.

– Ванятка…

– Петенька…

Порывисто обнялись, отстранились друг от друга. Петр Константинович с веселым изумлением оглядел Грима.

– Церковь строишь?

– Не-е, я не строю, – сказал Грим. – Так, учусь топором работать. Балуюсь…

– А то я смотрю, виду у тебя такой… плотницкий.

– Я не строитель, – сказал Грим. – Я финансирую её строительство.

– О как! – подивился веселый Петр Константинович. – Ты олигарх, что ли?

Грим выпятил нижнюю губу и развел руками, что означало: а чёрт его знает, кто я.

– Слушай, мы с тобой точно братовья! – сказал Петр. – Мы ж одинаково кругломордые!

Они опять обнялись, теперь уже крепко, радушно.

– А могила матери далеко? – спросил Петр.

– Нет, тут всё рядом… – Грим показал в сторону деревенского кладбища.

– Пойдем, – сказал Петр. – А то я ненадолго…

Они бок о бок пошли к могиле матери под пристальными взглядами земляков, которые сверлили их взглядами и настороженно поглядывали на вертолет. Такого дива в деревне отродясь не было.

У могильного холмика на брусьях лежал крест, вырезанный из черного мрамора.

– Гравёры сейчас эпитафию на бронзе делают. Как врежут в крест, буду ставить. Батюшка у нас есть, я ему поминальную заказал…

– Ты без меня не ставь, – попросил после долгого молчания Пётр. – Я на субботу-воскресенье с семьей приеду, вместе поставим.

– Это хорошо будет. – Грим взял брата за руку. – Она писала, чтобы мы вместе…

– Я прочитал, – сказал Петр. И вдруг добавил: – А я знал, что я у них не родной. Временами нехорошее такое было чувство… Но ворошить не стал, для них это было бы такое горе…

Грим слушал, молча, внимательно смотрел на брата.

– Ты что, совсем ничего не помнишь?

– Да как тебе сказать… вот смотрю вокруг, что-то такое всплывает перед глазами, а что… не помню. – Ну-ка, пойдем к дому! Найду? Нет?

Пётр пошел от кладбища к проселку. Грим отстал, шел следом. Петр двигался медленно, как бы в темноте, наощупь, и остановился у калитки дома, в котором родился. Неуверенный, посмотрел на Грима: здесь? Грим кивнул. Брат вошел в калитку, уверенно поднялся на крыльцо. Ликующе закричал:

– А вон там река! Она ведь там, да?

Грим обрадовался за брата, у него даже защипало в глазах.

– Точно! Приедешь, мы на рыбалку с тобой пойдем!

У вертолетаПетро, прощаясь, спросил:

– А ты один живешь?

– Ну да. – Грим неловко развел руками. Вышло как-то так, будто он извинялся. – Друзья есть, хорошие люди. А так-то один…

Пилот втянул в салон лесенку. Замолотили винты. Пётр высунулся в дверь, крикнул:

– Ты меня жди, я обязательно приеду. Племянников тебе привезу. Будешь их по-отцовски воспитывать. Ты же у нас теперь старший!

Грим отошел подальше от вертолета. Ми-8 заревел, оторвался от земли, устремился в небо. Он долго стоял, следил, как вертолет удаляется, стихает, превращаясь в точку.

У калиткиего ждали деревенские. Стояли настырно, ждали объяснений. Он пошел к ним.

– Ну, а это теперь кто? – спросила баба Лиза таким тоном, будто упрекнула: замаял ты нас своими гостями.

Грим, приподняв бровь, насмешливо оглядел земляков.

– А вот это Петька. Брат мой младший. – И добавил ехидно: – Которого вы в детдом сдали.

Упрёк никакого впечатления на деревенских не произвел, будто Грим сказал сущую безделицу.

– Похожие вы. С Полиной оба прям на одно лицо, – сказала старуха. – А чо он на ведролёте летает? Лётчик, что ли?

– Он не лётчик, – задумалась Верка, подозревая что-то. – Лётчиком там другой был. Он не иначе как начальник, если его по воздуху возют.

– Он помощник президента, – сказал Грим с неожиданной для него самого гордостью.

– Этого какого? – спросила Верка и испугалась. – Того самого?!

Долго было очень тихо. Деревенские смотрели на Грима так, будто президентом был он. Наконец, кто-то подал голос.

– Повезло нам…

– Вам-то чем повезло?! – удивился Грим.

– Ну как чем… Может, он нам газ проведет.

– Ну вашу ж мать! – Грим только всплеснул руками. – Что вы за люди такие…

– Россияне мы, – напомнил Гордик и приосанился. На возмущение Грима он никакого внимания не обратил. – Кстати, мы тут подумали, и я решил… Будем двигать тебя в губернаторы! Двойной тягой попрем!

Грим ошалел от такой инициативы земляков.

– Двойной тягой – это как?!

Гор дик, важничая перед земляками, снисходительно объяснил Гриму задуманный политический ход.

– Петруха от власти подмогнёт, а мы от народа надавим… Верное дело!

Деревенские одобрительно закивали. Грим в панике схватился за голову.

– Ну вы те ещё придурки! – и пошел к реке. На берегу он умылся холодной водой, сел, стал смотреть на розовую от заката реку. Вода несла на себе ольховый пух. По его лицу скользнула улыбка. Он пробурчал:

– Землячки хреновы… Это ж надо до такой дури додуматься! Хоть стой, хоть падай. Точно придурки!

2013–2015