Олег Агранянц - Все женщины немного Афродиты

БАРСУКОВ. Добавь еще.

РЖАВЦЕВ. Камень маленький.

БАРСУКОВ. Реликвия.

РЖАВЦЕВ. Маленький камень.

БАРСУКОВ. Двести.

РЖАВЦЕВ (посомневавшись). Идет.

ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.

РЖАВЦЕВ. Отстегнул я ему двести зеленых. Он сиял. Понимал, что много с мокрого дела не возьмешь. Они все уголовники. И Барсук, и Гвоздь, и Зайчище, и покойный Захарский. Уголовники.

ИНДЕЙКИН. А вы?

РЖАВЦЕВ. У меня алиби, я никого не убивал. А что купил какой-то камешек у гражданина Барсукова, так не знал, как он к нему попал. Путевку мне оплатила любимая женщина. А если Гвоздь доложит, что я ему стекляшку за доллары продал, так можно ли ему верить?! Подумать только, женщину убил! Его нашли?

ИНДЕЙКИН. Искали. Но не нашли. Исчез.

РЖАВЦЕВ. Значит, все?

ИНДЕЙКИН. Нет. Теперь подробнее расскажите, что было в письмах. Только не говорите, что кроме адреса в Чехословакии там не было ничего интересного!

РЖАВЦЕВ. Какой-то Сучков пишет Анне Крышкиной из Уругвая. Он называет ее Аней. Очевидно, это ее старый знакомый, потому как знает ее по девичьей фамилии. Я обратил внимание на такие слова в письме: «Все сделаю, нужду претерплю, но подарок твой не продам. В могилу с собой возьму, но не отдам». В другом письме Сучков пишет о своем намерении перебраться в Париж.

ИНДЕЙКИН (размышляя). Сучков, скорее всего, был случайным человеком. Анна могла доверить ему желтый бриллиант после войны. Сучков не сотрудничал с немцами, и она надеялась, что в смутное послевоенное время у него больше шансов сохранить камень.

РЖАВЦЕВ. В Париже мне удалось найти следы Сучкова.

ИНДЕЙКИН. Это я узнал только в прошлом году. Я побывал в той церквушке, где вы были пять лет назад.

РЖАВЦЕВ. Там мне сказали, что Сучков перебрался в Африку. И я отправился сюда. Живу здесь уже третий год.

ИНДЕЙКИН. Я слишком поздно понял, почему вы задержались в этой стране.

РЖАВЦЕВ. А когда поняли, то спешно прилетели.

ИНДЕЙКИН. Мне показалось, что вы очень близко подошли к разгадке.

РЖАВЦЕВ. А почему вы не вызвали меня в посольство? Кто вы такой? Вы действительно сотрудник консульского отдела?

ИНДЕЙКИН. Был. Долгое время был.

РЖАВЦЕВ. Теперь вы частное лицо?

ИНДЕЙКИН. В начале нашей беседы вы упомянули покровителя путников и торговцев. А нет ли в греческой мифологии покровителя частных сыщиков?

РЖАВЦЕВ (смеется). Могу предложить того же Гермеса. Он считался покровителем ловкости, плутовства и красноречия, был проводником умерших душ в царство усопших и судьей на олимпийских поединках.

ИНДЕЙКИН. Олимпийские поединки – это подходит. Я намерен выиграть поединок, в который ввязался.

РЖАВЦЕВ. Сначала я вас недооценил.

ИНДЕЙКИН. Мои друзья в этой стране сообщили мне, что вы вертитесь вокруг какой-то старухи. Но в чем дело, так и не могли разобраться. Что это за старуха, Ростислав Романович?

РЖАВЦЕВ. Я отыскал одну очень интересную бабусю. Годков ей под восемьдесят. Соображает с трудом. Но соображает. Она работала у Сучкова служанкой.

ИНДЕЙКИН. Нашли что-нибудь интересное?

РЖАВЦЕВ. Странный был человек этот Сучков. В жару мог ходить в теплом пиджаке.

ИНДЕЙКИН. Пожилой человек, свои привычки, причуды.

РЖАВЦЕВ. Пиджак этот он привез аж из Южной Америки. И так его любил, что наказал себя в нем похоронить. Что и было сделано. Помните письмо Сучкова: «В могилу с собой возьму, но не отдам»?

ИНДЕЙКИН. Неплохо. Бриллиант вполне мог уместиться за подкладкой.

РЖАВЦЕВ. Вот я и подумал…

ИНДЕЙКИН. Это прекрасная рабочая гипотеза. Вы сказали, что вас сегодня ночью ожидает дело по ведомству Гермеса. Это означает, что приступить к реализации этой гипотезы вы намерены уже сегодня ночью?

РЖАВЦЕВ. Сегодня ночью.

ИНДЕЙКИН. Значит, я успел. Вам придется взять меня в напарники.

РЖАВЦЕВ. Вы когда-нибудь раскапывали могилы?

ИНДЕЙКИН. Не приходилось.

РЖАВЦЕВ. И я тоже. Но лиха беда начало. Единственное, в чем я совершенно уверен: днем это лучше не делать.

ИНДЕЙКИН. Совершенно справедливое замечание. А вдвоем мы сможем?

РЖАВЦЕВ. Я нанял четырех местных.

ИНДЕЙКИН. Они согласились?

РЖАВЦЕВ. За такие деньги они готовы и живого закопать.

ИНДЕЙКИН. У нас еще есть время?

РЖАВЦЕВ (смотрит на часы). У нас есть полтора часа.

ИНДЕЙКИН. Тогда можно отдохнуть. Не забывайте, я старше вас лет на двадцать. Мало того, что мне пришлось лететь в ваш, как вы выразились, бананово-лимонный рай, теперь еще придется ночью эксгумировать труп. Не самое приятное занятие для пожилого человека.

ИНДЕЙКИН устраивается удобнее в кресле. РЖАВЦЕВ ждет, пока тот уснет. Потом, убедившись, что ИНДЕЙКИН уснул, тихонько встает и направляется к выходу. Уходит. Через полминуты ИНДЕЙКИН открывает глаза, поднимается, быстро идет к прилавку бара. Снимает телефонную трубку.

ИНДЕЙКИН (в трубку). Он вышел. Действуйте. Только постарайтесь не оставить следов… (Смотрит на рекламу «Отель Гермес». Про себя.) Гермес, судья в олимпийских поединках и проводник умерших душ в царство усопших. (Возвращается к столику.) Вот и все…