Игорь Парфенчук - Оставшиеся в СССР (сборник)

Атака, второй товсь! – прозвучала команда. И чуть позже, по громкой:

– Дневальные на местах, команде наверх!

Мишка ждал этой команды. Забыв застегнуть бушлат, резко поднялся, бросился к трапу, и чуть не упал из-за подставленной ноги «деда».

Как по команде, разом заржали «караси» – второгодки Сергей Лунгул и Андрей Сомов.

«Сан Саныч» – так называли розовощекого здоровяка. Единственного «деда» в БЧ‑3.

Сан Санычу до дембеля осталось 86 суток, о чем красноречиво свидетельствовали полоски мела на задней стенке тумбочки «деда» – место поклонения салаг.

Не дай бог кто сотрет или добавит к ним хоть одну. Тумбочка под охраной дневального. И место дневального не у входа в кубрик, как положено по расписанию, но возле тумбочки. С этим давно уже смирились и командир БЧ‑3-старлей Крылов и замполит Нефедов и старпом Зотов. Командиру – кавторангу Крофте, понятное дело – никто не докладывал. Да и не спускался до таких мелочей кавторанг. Кадрами заведовал замполит.

Потирая ушибленное колено, Мишка с опаской оглянулся. Лети-лети салага, – снисходительно бросил Сан-Саныч, пропуская других «карасей» и «дедов», выбегающих и вальяжно выходящих из боковых отделений, Мишка не сразу попал наверх. Наконец ступив на палубу, побежал на нос корабля.

Конечно же, все хорошие места были заняты. Ему досталось на башне носового двуствольного орудия. И то спасибо – пустил «земеля»-Одессит.

Толик. Такой же «салага» как и Михаил.

Накрапывал мелкий дождь. Орудие покрывалось тонкой коркой льда. Штормило. серое небо казалось вот-вот сольется с такими же серыми волнами. Эсминец то зарывался носом в кипучую массу, то вздымался вверх, навстречу такой же стихии.

Мишка почти не чувствовал рук. После каждого погружения и взлета, двумя ледышками цеплялся за ствол, обламывая ногти. Но совсем не замечал этого. Весь его организм, до последней клетки превратился в зрение.

– А ну посторонись, салаги!.

Это Сан Саныч появился на палубе. Неторопливо, останавливаясь для глубоких затяжек, Сан Саныч перемещался вдоль правого борта, часто сплевывая в море.

Идти далеко Сан Саныч не хотел – дождь, скользко, того и гляди упадешь! А потому продефелировал к ближайшему носовому орудию, на котором примостился Мишка.

Естественно мокнуть под дождем «дед» не стал. Щелчком отбросил окурок за борт. Тяжелым кованым ботинком забарабанил о крышку люка орудийной башни, прокашлялся.

– Махмуд, братишка, открывай!

Люк медленно открылся и тонкий голос лениво пропел:

– Тебе чего, братан?

Карымсак Матжанов – еще один «дед» с более «длинной «бородой» – до дембеля осталось 40 суток, сидел, запершись в башне. Участия в общей суете не принимал по причине скорого отбытия на родину. То бишь дембеля. «Дедом» его называли только «салаги» и «караси» своего БЧ‑2. другие молодые вообще никак, а «деды» «Напористого» не иначе как Махмуд. Азиат. Там все Махмуды. Даром что дед. Сан Саныч с наглой ухмылкой в унисон «Махмуду» жалобно пропел:

– Дай дарагой сиденье, пасижу у входа, пагляжу из твоей юрты на синию степь. Карымсак зло сверкнул глазами, но ничего не ответив, подал специально изготовленное для «деда» сиденье. Углядев на башне Мишку и двух своих «карасей», Сан Саныч лениво изрек:

– Слушай МОЮ команду: смотреть в оба, хавальник не разевать! Хотел добавить еще что-то, но лишь зевнул, показывая кулак.

На всем судне, особенно ближе к носу царило всеобщее оживление. Сдержано переговаривались матросы, покрикивали старшины. Скользя по палубе, нервно вышагивал старпом. Явно ожидая нагоняя от кавторага – командира корабля.

Стрельбы не совсем удались. Из 4‑х выпущенных торпед две прошли мимо цели, оказавшись неизвестно где. Правда одну из них уже нашел и поднял на борт, вместе двумя попавшими в цель, сторожевой корабль, сопровождавший «Напористый». Зато последняя, четвертая, как в воду канула. Остановившись, старпом громким голосом крикнул:

– Ставлю боевую задачу. Команде искать торпеду. Кто первым обнаружит – 10 суток отпуска с сегодняшнего дня, по возвращению на базу.

И взоры всех, таких же как Мишка первогодок, а также «карасей» с удесятеренной зоркостью устремились в даль. И каждый уже мысленно был дома. Кого обнимала любимая, кого мать отогревала горячим чаем, а кто ел, сидя за столом, и не мог остановиться. Мишка, как и все, до рези в глазах всматривался в беспредельную даль. И хоть особым здоровьем не отличался – зрение имел отменное. Отличное зрение и привело его во флот. На миг закрыв глаза, до боли явственно представил себе последнюю медкомиссию в облвоенкомате. Шепот военкома на ухо председателю комиссии о недоборе во флот.

– «Северный», – довольно улыбаясь добавил военком, поймав Мишкин взгляд.

И снисходительное изречение, подведшее черту над всей процедурой:

– Ну что сокол, быть тебе впередсмотрящим! Годен во флот!

Предугадав отчаянный довод – вопрос: – у меня же недавно было воспаление легких, как можно?

– Заодно и здоровье укрепишь, – произнес председатель, – следующий!

И в раз закружилась голова, сперло дыхание. На миг показалось что весь мир рассыпался. Прощай Лариса, мама. Прощай ребята однокурсники – выпускники техникума, бессонные ночи над дипломом. И Одесса!

Одесса!

Почему-то вспомнился дед. Тоже служивший во флоте. До войны принял первый бой. Дед очень любил песни Утесова. Свою любовь привил и Михаилу. О чем Мишка стеснялся признаться друзьям. Засмеют!

У всех на уме только Бони М и Пугачева. Ну, кто покруче, у того Дип Перпл и Слейд.

Все, все позади. Как и последние два месяца, полные недосыпаний, недоеданий, и унижений. Нет к офицерам Мишка никаких претензий не имел, да и старшин можно было понять – молодого учить надо. Но вот от таких как он матросов, прослуживших больше года, житья не было. И самый зловредный, нет не то слово – скотина, это их бэчетревский «дед», который обещал до своего дембеля «дохляка» кончить.

– Ну это мы еще поглядим, – забывшись произнес Мишка.

– Чего-чего салага? – протянул «карась» Сергей.

– На море, – зло ответил Михаил.

– Вот и смотри, – в тон Сергею добавил Андрей. Что, рога отросли? – Быстро обломаем. Ясно?!

– Да, – нехотя ответил Михаил.

– Чего?

– Так точно товарищ матрос! Подошла волна, корабль нырнул носом. Больно ударившись подбородком о ствол, Мишка окончательно отошел от своих мыслей. С надеждой устремил взор в даль. В двух – трех кабельтовых, равномерно поднимаясь на волнах и опускаясь под воду, показывалась «подлодка». «Подлодка» – плавсредство, искусно сооруженное из старых бочек местными умельцами из дока. Ее-то эсминец «Напористый» сначала отбуксировал на пол мили, а потом расстрелял учебными торпедами. Повторяю боевую задачу, – сквозь шум ветра прорвался голос старпома: Команде искать торпеду. Кто обнаружит – 10 суток отпуска с сегодняшнего дня, по возвращению на базу! И взоры всех кто был на палубе с удесятеренным вниманием устремились вперед.