Павел Козлофф - Кавалер умученных Жизелей (сборник)

– Давай оформим опекунство, – предложила Инга. – Я зарабатываю, нам вполне хватает. А ты, ведь, Боря, женишься, других детишек народишь.

Об этом не могло идти и речи – московский дедушка наказывал Борису, когда тот уезжал:

– Чтоб фотографии привез. А после, когда женишься, мы заберем его в Москву – ведь это наша кровь, ведь он Альцшулер.

Сходили в фотографию, и получился снимок – хорошенький мальчонка на коленях у отца, в матроске, в залихватской бескозырке. Он улыбается, в одной руке кораблик, другой – схватил за палец тетю Ингеборгу.

И дедушке понравилось, был даже очень рад. Ему представилась семейная идиллия: Маргоша родила прекрасных близнецов, они были под боком, радовали деда. А Алик – маленький, но скоро подрастет. И соберутся к дедушке три правнука, как три богатыря.

Борис оставил Ингеборге денег, и уехал. И, не откладывая, вскорости, женился.

Московскую жену он не любил, а лишь терпел, чтоб не болтаться одному. Была у них отдельная квартира, но это мало помогало появлению потомков. А, чтоб забрать родного для Бориса, а для неё – приемного ребенка из Литвы, на это новая Борисова жена никак не соглашалась. Всё верила, что народит своих.

Внезапно умер дедушка – черноволосый юноша с портрета, энтузиаст с взъерошенною шевелюрой. Сначала был парализован, а, через пару дней, скончался. Врачи были бессильны – возраст и инсульт.

Недолго без него жила и бабушка, что в юности позировала Фальку. Достойно жили и ушли в преклонном возрасте. Их схоронили на Ваганьковском. Борис Петрович – старший все предусмотрел, заблаговременно купил участок.

О промежуточном звене – родителях Бориса и Марго, рассказывать не станем, у них была своя, довольно серенькая жизнь. Отпущенный им срок они прожили мирно, и успокоились в одной ограде с дедом – Борис Альцшулер никогда не забывал родства.

Марго и её муж, экс-олимпиец Алексей Прибегин, по большей части жили в загородном доме в селении Ильинском, где тот же дедушка Борис отстроил, что тут скромничать, дворянское гнездо – огромный теплый дом из бревен на участке площадью чуть больше полгектара.

Жили они дружно, и, без скидок, полноценно. Согласие там было, и любовь, чего желали им в напутствии на свадьбе. А близнецы были отличные ребята, отец заслуженно гордился их спортивными успехами. Они его любили, и, бесспорно, уважали. А мать – они почти боготворили.

Прибегин – замечательный спортсмен, хороший тренер, – настойчиво работал с сыновьями, с надеждой на большое будущее и прекрасный результат: в пятнадцать оба были мастерами спорта, и он в них видел целеустремленность, и очевидную заявку на успех.

Большую часть участка, там, где было озерцо, Прибегин обустроил, как спортивную площадку – с любыми тренажерами, со шведской стенкой. И выстроил там крытый павильон, где был боксерский ринг, две штанги, также – душ и раздевалка. Василий с Гватемалом тренировались минимум два раза в день, домой шли лишь перекусить, и быстро возвращались на свой любимый стадион – купаться, загорать, и отдыхать. А дальше – все продолжится, и снова тренировка.

Примерно через год, как умер дедушка, так и не видевший литовского внучка, Борис Альцшулер, все-таки, решился на развод. Любви в их браке не существовало изначально, детей не получилось, а куковать с достаточно чужою женщиной до старости – довольно грустная, так скажем, перспектива.

Он съездил в Вильнюс и вернулся с Аликом. Не будем углубляться, что он наговорил и Ингеборге, и подросшему сынку. Важней всего, что мальчик захотел поехать с папой, хотя ему и было очень странно называть так незнакомого мужчину. Сначала Алик говорил Борису – «вы».

Он выглядел немного странно, тот литовский мальчик. Ростом был повыше среднего, нормального в двенадцать лет. Наверное, поэтому и выглядел худым, хоть тетя Инга бдительно следила за меню, балансом протеина и клетчатки, и всех необходимых витаминов. Учился в школе с русским языком, но, что закономерно, говорил с акцентом, и не было словарного запаса.

Борис не признавался и себе, но он испытывал досаду, что мальчик так похож на Агнию, незабываемую первую жену. И, если в ней его пленила угловатость, то в сыне вызывала чуть не раздражение, поэтому он и не делал Алексею замечаний, а успокаивал себя, что все пройдет.

Ингеборге рассказали в школе, что Алекс замечательно поет, и каждую неделю, три, или четыре раза, она водила голосистого племянника на репетиции в хор мальчиков. Там был прекрасный педагог, большой репертуар, их приглашали на концерты. И скоро Алика назначили солировать.

Борис приехал и забрал его на лето, в тот загородный дом в прекрасном месте Подмосковья. Он рассказал ему о тетушке Марго, о братьях, и о тетушке Таисии. И как они его там ждут.

– А братья у тебя – тебе ровесники, – Борис и в ум себе не брал, что Гватемалу и Василию шестнадцатый годок. – У нас там озеро, вы будете купаться. Да, и пора уж привыкать – я с осени хочу забрать тебя в Москву, я договаривался в школе, чтоб взяли моего сынка. А русский – быстро выучишь, я спрашивал уже про педагога.

И тете Инге было нечего сказать. В конце концов, куда деваться, пусть поедет. Не к незнакомым людям, а к родне, хотя знакомство только понаслышке. Но, разве с мальчиком ей предстоит разлука? Вернется скоро и расскажет, что и как.

«Тогда и состоялась эта жуть, как близнецы знакомились с Алешей.» (припомните слова Таисии Авдеевны).

Лето в том году не уставало радовать прекрасною погодой, теплом, а если иногда и шли дожди, то это только освежало.

Марго решила жить в «имении» безвылазно, да так оно и получилось. Продукты были из соседнего колхоза, а зелень, овощи, и фрукты – неужто покупать, когда и превосходный сад, и огород? Муж тоже проводил в Ильинском много времени, но отлучался, выезжал на тренировки, сборы и соревнования – он был ведущим тренером команды у легкоатлетов. Ну, и, конечно же, Таисия Авдеевна, незаменимая подруга – нельзя было представить без неё свободный распорядок загородной жизни.

Муж Алексей и дома оставался требовательным тренером, и, нет – да – нет, старался забежать и посмотреть, как выполняют Вхутемас и Гватемал его рекомендации, и корректировал нагрузки. Но, в целом, был доволен сыновьями – они были упорны и настойчивы, не ударялись в фанатизм. Родители считали счастьем, что близнецы не знают одиночества. Что их на этом свете – целых двое, таких похожих, совершенно идентичных. Братья видели себя единым целым, дальнейшая судьба им представлялась общей, и смысл жизни по отдельности они не представляли.

И так.

Василий с Гватемалом были заняты, работали над совершенствованьем плоти.

Но.

Старшим тоже было некогда скучать. Марго писала монографии, анализировала творчество художников, отыскивала линии, ведущие от Босха до Анри Руссо, и проводила параллели с Пиросмани. Прибегин уезжал на сборы, на ответственные тренировки. Куда-то уезжал и возвращался. Таисия всегда была при деле, за исключеньем тех моментов, когда необходимо быть свободной. Борис Альцшулер, Алекса отец, таскался каждый день в Ильинское после работы.