Сергей Семипядный - маленькие и неприметные–2

– Сиськи – это стопроцентная авария! – предостерёг Дмитрий.

– Да, это оргазм стопроцентный! – согласилась Лариса.

И футболка полетела прочь.

До кольцевой оставалось совсем немного, когда Подлесный, уже минут пять как возвративший себе статус водителя, вспомнил о незаконченном разговоре.

– Слышь, а что ты там говорила про то, что нас убить хотят?

– Да нас же заказали, – беспечно ответила Лариса.

– Кто?

– Понятия не имею.

– Но с чего ты взяла?

– Да этот же мне и сказал. Он мне сам признался, убийца этот. Да Боря же!

– Ты можешь внятно всё объяснить? – начал сердиться Дмитрий.

– Пожалуйста. Боре тебя и меня, то есть нас обоих, заказали. Очень, как он сказал, задёшево. А кто – он не сообщил.

– Ну так надо же было спросить его! Почему раньше не сказала?

– Да я забыла.

Дмитрий некоторое время размышлял, потом сказал:

– По-моему, он хотел убить нас и без всякого заказа. Меня, по крайней мере.

– Это – да. А ещё – заказали. За деньги, но задёшево, – не думала сдаваться Лариса. – Обоих и оптом к тому же. Он мне сам сказал. За что купила, за то и продаю. И то, что у него револьвер появился, тоже о чём-то говорит.

– Какой револьвер? – не понял Дмитрий.

– Тот, который потом заклинило.

– Так у него оружие было?! – воскликнул удивлённо Дмитрий.

– Ты чем меня слушал? Я же тебе рассказывала, как его заклинило. Кстати, он где-то там, на чердаке, сейчас и валяется.

– Едем обратно, – принял неожиданное решение Подлесный.

– Ой, а может, не надо? – капризно протянула Лариса. – Поехали, Димка, ко мне. Или куда-нибудь в кабачок. И оттопыримся нехило. А, Димка?

Дмитрий, не слушая её и не обращая внимания на двойную сплошную линию разметки, направил автомобиль на разворот и вклинился в плотный поток встречных машин.

У Бориса откуда-то взялся револьвер. Откуда? Кто-то привёз его ему. А кто это мог сделать? Теоретически – кто угодно. А практически? А практически это могла сделать Бояркина. Взять хотя бы её сегодняшние угрозы и нелепейшие обвинения в убийстве Бронова. К тому же она нашла Бориса.

Вот и выходит, что если заказ и был, то заказчицей, без сомнения, является ни кто иной, как Бояркина. Ухватить сейчас Бориса за задницу и сдать ментам. А Боря сдаст Бояркину. И пускай-ка посидит в тюряге, заказчица вшивая. Надо же, уже и до заказчицы доросла, жизнями распоряжается, бизнес-бледи!

Мерзко на душе стало у Дмитрия. Так мерзко, как давно уже не было. А ведь чудесно с ней было когда-то! Не столь экстремально, как с Ларисой, но страсть – была, чувство – было, душевность – была. Это уже потом…

– Чего загрустил, милый? – участливо заглянула ему в лицо Лариса. – Обложили со всех сторон – из-за этого? Но, может, прорвёмся? Я вот сильно и не переживаю. Напереживалась сегодня, а теперь не переживаю ничуть. Димка, скажи честно, ты поехал обратно, чтобы повторить наш аллюрчик?

***

Борис лежал на кровати, когда до него донеслись какие-то неясные звуки. Дмитрий и Лариса зачем-то вернулись? Забыли чего, что ли? И всё-таки надо выглянуть. Постанывая, он добрался до окна и бросил взгляд на участок.

И увидел парня в удлинённой кожаной куртке, который в эту минуту что-то говорил кому-то, находящемуся справа от него и невидимому из-за теплицы. В такую-то жару – в куртке? В следующее мгновение Борису всё стало понятно: он заметил дуло автомата.

Превозмогая боль, Борис заспешил к лестнице, ведущей на чердак. Забраться наверх, отыскать револьвер и попытаться защитить себя! Его заклинило в руках Ларисы, однако… Заклинило или не заклинило, но что-то делать необходимо. Жизненно необходимо!

Постанывая и скрипя зубами, Борис лез на чердак. И он совершил-таки труднейшее, пожалуй, в своей жизни восхождение. И револьвер нашёлся довольно скоро. Теперь попробовать что-то сделать!

Спустя минуту он уже знал, что оружие способно производить выстрелы, а следовательно, убивать врагов. Появилась надежда. По крайней мере, живым он не дастся. А если и умрёт, то кого-то прихватит с собою на тот свет. Убийц не меньше двух. Хорошо, если только двое их, а не больше.

Однако где же они? Борис в отчаянии глянул в сторону окна. Оттуда можно было бы и наблюдение вести, и стрелять. Но весь чердак настолько завален хламом, что, даже будучи двуногим, подобраться к окну непросто. А в его-то состоянии и подавно. Однако – надо. И снова – боль, приглушённые стоны и тихие ругательства.

Парень в куртке и с автоматом по-прежнему стоял возле крыльца. Только теперь оружие он уже не прятал, держал под прицелом хозблок. И смотрел, казалось, прямо в глаза Борису. Борис невольно отпрянул назад, в сумрак чердака, но скоро овладел собой и, укрываясь за остатками разбитого Ларисой стекла, принялся высматривать остальных.

Дверь в дом отворена настежь, и можно предположить, что тот (или те), кто пришёл с автоматчиком, находятся в доме. Ушибленный Пал Палыч не помнит, где оставил Бориса, или, правильнее сказать, Николая? Лично руководит операцией Пал Палыч или послал людей, а сам зализывает раны? Кого он прислал разделаться с неугодным подчинённым? Все ли они незнакомы ему, Николаю? Эти и масса других вопросов бились в голове Николая-Бориса, в которую готовился стрелять бандит с автоматом.

Из дома вышли двое вооружённых пистолетами с глушителями людей, высокий с усами скобкой и плотный блондин с розовыми щеками. Если их трое, то настоящий момент – самый подходящий.

Однако теплилась в душе надежда, что они уйдут. Направятся не к хозблоку, а к калитке. И исчезнут, как сон. Борис-Николай промедлил, и вскоре ему пришлось пожалеть об этом, ибо бандиты, конечно же, не сочли возможным удалиться, не обследовав все имеющиеся на участке строения.

Причём действовать стали быстро и слаженно. Автоматчик вдруг произвёл несколько шагов влево и укрылся за поленницей дров, а розовощёкий с неожиданной для его комплекции резвостью бросился бежать к хозблоку. И только усатый остался стоять на крыльце.

В него и выстрелил Николай-Борис. Усатый упал. В эту же секунду загромыхал автомат Калашникова, насквозь прошивая изготовленные из досок стенки чердака. Одна пуля задела правую руку Николая, а ещё одна больно вцепилась в раненную Пал Палычем ногу. Револьвер из руки выпал. Николай опустился на пол и левой рукой отыскал выпавшее оружие. Двое против трёх. Двое врагов и три раны на его теле – такая вот арифметика.

Он пополз к люку, надеясь опередить розовощёкого блондина. Взять под прицел дверь и дождаться, пока тот сунется вовнутрь. Выпустить ему кровушку-то, и пропадёт, глядишь, румянец. Навсегда, к тому же. А автоматчик? Ладно, сначала – этот, а потом… Дожить ещё надо до «потом».

Николай добрался до люка и, подняв руку с револьвером, выглянул. Похоже, крепыша внутри помещения ещё нет. Хотя дверь нараспашку. Значит, надо ждать. И он дождётся, если кровью не истечёт и не потеряет сознание.