Сергей Семипядный - маленькие и неприметные–2

Однозначного ответа она не получила. Может, жив, а может, и нет. Бояркина снова закрыла глаза и стала подушечками пальцев прикасаться к фотографии.

И опять у неё остались сомнения относительно того, что Подлесный мёртв. Ни черта не понятно. То вроде как да, а то вдруг начинает казаться, что некое дуновение жизни от кусочка картона исходит. И взгляд его на фотке какой-то слишком уж ироничный, насмешливый и почти что издевательский.

***

Похмелье было не тяжёлым, а супертяжёлым. С трудом сдерживая стоны, Подлесный, стараясь не потревожить Ларису, выбрался из кровати и отправился искать что-нибудь вроде огуречного рассольчика. Но нашёл лишь минеральную воду, к тому же тёплую.

Накануне, после возвращения в Москву, Подлесный и Лариса оказались в одном из кафе на проспекте Мира. Хотя до этого намерены были не пьянствовать, а заняться поисками квартиры, чтобы в течение некоторого времени не приближаться к своим.

Когда они вышли из кафе и сели в машину, Лариса заявила:

– Хочу экстрима и экстрёма!

Подлесный удивлённо посмотрел на молодую женщину. Лариса ответила хмурым взглядом, губы её капризно надулись.

– Но ты, напротив, хотела, чтобы мы спрятались!

– Много ты понимаешь, чего хочет женщина!

– По-моему, экстремалки уже более чем достаточно.

– Мне нет, я сказала! – топнула ножкой Лариса.

Дмитрий покивал головой.

– Ясно. Подсела, как говорится, на адреналинчик основательно. А вот я лично не горю желанием испытывать что-либо подобное. Уеду я из Москвы. Если бы машину там не оставил, то прямо сейчас и махнул бы куда-нибудь.

– А я? – возмутилась Лариса. – Мне-то что, в «досуг» звонить? И потом, надо же довести до конца это дело?

– До конца – это пока меня не уничтожат, надо понимать? – с обидой в голосе произнёс Дмитрий.

– Тебя твоя бывшая заказала, а ты даже поговорить с ней не собираешься? – удивилась Лариса. – Странно. Странный ты тип, однако. Кстати, и меня. Но я-то ладно, я – соперница.

– Не хочу я ни о чём с нею разговаривать, – с грустью в голосе проговорил Дмитрий. – Просто хочу быть подальше и от неё, и ото всего такого.

Лариса торжествующе посмотрела на Подлесного.

– Понятно, всё ещё любишь её.

– Да ты с ума сошла! Вы обе сошли с ума! – начал сердиться Дмитрий. – Она тоже всё твердит, что я… Да больно она мне надо! Тоже мне! Я человек традиционных взглядов, я ходить в рогоносцах не намерен. У неё своя жизнь, у меня своя. Это был последний раз, когда она меня втянула в такую авантюру! Сама меня втянула, а потом решила на меня повесить убийство своего любовничка!

– Ну так давай найдём Пал Палыча и выясним, кто и что! – воскликнула Лариса. – Неужели тебе самому не интересно узнать? Осталось-то всего лишь найти его и тряхнуть. Уверена, от него цепочка ведёт прямо на заказчика.

Подлесный скептически усмехнулся.

– Только вот сколько звеньев в той цепочке? Это – вопрос. И пока по цепочке этой пробираться будешь… Да, пока что-то выяснишь, самого не раз продырявят насквозь. Тут такие структуры, судя по всему, задействованы!..

– У нас тоже структура, тандем! – Лариса хитро улыбнулась и привалилась к плечу Дмитрия. – Димочка, и у нас ведь с тобой тандемчик нормальный получился. А? Вспомни, как мы сегодня… А мужики на меня смотрят, ничего не понимают, но что-то всё же догадываются.

– Извращенка.

– А ты – старый и скучный таракан. Мизгирь запечный.

– Потому что я уже наразвлекался. И надо было не в кафе нырять, а поискать безопасную норку. Вот сейчас подъедем к твоему дому…

– Уже приехали, – перебила Лариса.

– Я и говорю: вот сейчас подъедем, – проговорил Дмитрий, присматривая место для парковки, – а там…

Подлесный неожиданно замолчал и резко нажал на педаль тормоза, увидев непонятно откуда выпавшего Гольцова, который стоял в пяти метрах от капота замершего автомобиля и…

– Эй, полегче! – прикрикнула Лариса.

Дмитрий переключился на дальний свет – да, стоит Гольцов в пяти метрах и улыбается.

– Полюбуйся, дорогая, на этого субъекта. Стоит, гад, и лыбится!

– Гольцов? – поразилась Лариса. – Он что, не в морге и не в больнице даже?

– Как видишь.

Гольцов обежал машину и забрался на заднее сиденье.

– Добрый вечер, господа, – поздоровался он. – Я уж и не чаял.

– А мы-то уж как не чаяли! – буркнул Дмитрий. – Чего надо?

– Странный вопрос. Тут такие события. И вы – в самом что ни на есть эпицентре.

– Лариса, – устало произнёс Дмитрий, – давай отдадим ему Иван Иваныча, и пусть он сам с ним разбирается. А мы с тобой возьмём отставку.

– Какого Иван Иваныча? – не поняла Лариса.

– Какого Ивана Ивановича? – тоже спросил Гольцов.

– Разве я сказал Иван Иваныч? – удивился Дмитрий. – Я о Пал Палыче говорю.

– Я, может, и выпивши, но не глухая, – заявила Лариса.

– Но почему я… – начал Дмитрий и вдруг споткнулся.

Иван Иваныч! Он не случайно назвал Пал Палыча Иваном Ивановичем!

– Что такое? – насторожился Гольцов.

– Что? А? – растерянно пробормотал Дмитрий. – Да ничего особенного. Оговорился.

Теперь уже Подлесный в полной мере уверен был, что Пал Палыч – это Иван Иваныч, с которым в прошлом году столкнула его судьба. В лице, кстати, всё той же Бояркиной. Вот так номер! Иван Иваныч отпустил бородку и изменил причёску. Потому он и не узнал старого знакомого. Да и время прошло.

– Господин Подлесный, что-то случилось? – пристал Гольцов. – Вы что-то сказать хотели? Я слушаю.

– Мы слушаем, – поправила опера Лариса.

– Отстаньте! Оговориться человек не имеет права?! – дёрнулся Дмитрий.

– Ладно, оставим это, – нехотя согласился Гольцов. – Тем более что вопросов и других предостаточно.

– К кому? – недружелюбно поинтересовалась Лариса.

– К вам обоим.

– А, понятно, бисексуал, – рассмеялась женщина. – И как я сразу не догадалась?

– Чудесно, – сказал Дмитрий, – разбирайтесь, а я пошёл.

– Куда? Куда ты пошёл? – возмущённо закричала Лариса.

– За водкой.

Подлесный ощущал острейшее желание влить в себя граммов триста водки. И даже больше, чем триста. То есть столько, сколько необходимо, чтобы события последнего времени как бы отлетели прочь и перестали терзать сознание. Прогнать неприятные мысли совсем, выпив всего лишь три сотни граммулек, естественно, не получится. Но будет, без сомнения, легче. Должно, надо полагать, стать полегче.

Все, буквально все, хотят его убить. Теперь вот оказалось, что и Бояркина того же возжелала. Очередь за Ларисой и Гольцовым. Если и они вознамерятся расправиться с ним, то картинка получится идеальная. Чёрный квадрат, прямо. Не квадрат, а дыра в другое измерение, которое то ли на расстоянии двух метров под землёй, то ли ещё дальше.

Более или менее прочной основой душевной устойчивости может быть только отрешённость. Выпить – отрешиться – успокоиться. Однако надолго ли? До утра всего лишь, ибо не в запой же отправляться, в самом-то деле.