Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3

– Да знаю я всё. На ментов я насмотрелся достаточно, – сказал Подлесный скучным голосом.

Однако когда спустя час он входил в единственный подъезд двенадцатиэтажной коробки, то почему-то разволновался. И в самом деле, сделай он что-то не так, и траектория развития дальнейших событий примет безобразно некрасивую конфигурацию.

Чтобы собраться с мыслями и соответствующим образом настроиться, он отправился на одиннадцатый этаж пешком. Ходить по лестницам очень полезно. Поступай подобным же образом Мышенков, который, без сомнения, предпочитал на лифте кататься, то сейчас, быть может, и жив был бы, чучело неуклюжее.

Открыли поразительно быстро. Словно у двери дежурили. Перед Подлесным появилась высокая худая женщина средних лет в тёмном брючном костюме. Это и была в недавнем прошлом жена, а теперь вдова Мышенкова.

Бог наградил её глупой улыбкой. То есть когда она улыбалась – весело, насмешливо, иронично, зловеще, – лицо её принимало глупый вид. Широковатый нос, коротковатая верхняя губа, круглые глаза, которые округлялись ещё больше, вероятно, способствовали тому.

Вот и сейчас вдова Мышенкова, узнав, что к ней явился представитель славной милиции, принялась странным образом улыбаться, а потом с глупым смешком сообщила:

– Так ведь только что…

– Что только что? – не понял Дмитрий.

– Да вышли от меня. Ваши. Двое. Я думала, они забыли чего.

– А, ну так нас много по этому делу, – не растерялся Подлесный, пряча удостоверение. – Одни одну версию отрабатывают, другие – вторую.

Вот повезло, так повезло. А выбери он лифт, то и приехал бы уже. И представляться не пришлось бы, пожалуй, размахивая липовым удостоверением, – распяли бы на фоне обоев этих в цветочек и заковали в наручники. А у него при себе – оружие козюковца-окорочковца. Ещё повезло, что Лариса довольно эротично колготки надевала.

– Хорошо, проходите. Заодно уж, – последовало приглашение.

– Как вас, извините, называть?

– Тина Алексеевна.

– Как, простите? Тина?

– Тина Алексеевна, – с достоинством повторила женщина.

– А я Дмитрий Иванович.

– Так вот, Дмитрий Иванович, могу повторить вам то, что сказала вашим коллегам, – начала Тина Алексеевна, лишь только Подлесный присел в кресло. – Никаких Козюковок я не знаю. Думаю, что и Мышенков такого не знал. По крайней мере, я от него имени этого не слыхала. Если, правда, как мне тут сказали, этот Козюкович был клиентом их, то я вполне могла и не знать его. Я в дела мужа не лезла.

Подлесный сидел с важным видом и кивал, слушая вдову. Пускай она расскажет обо всём, о чём недавно поведала его «коллегам», а уж потом он сам задаст необходимые вопросы.

И тут произошло непредвиденное – в дверь позвонили. Хотя чего, казалось бы, в этом экстраординарного? Однако неожиданная волна тревоги нахлынула на Дмитрия и смыла его с кресла. Тина Алексеевна с удивлением посмотрела на Подлесного и глуповато оскалилась.

– Это в дверь звонят. Я открою, – сказала она и поднялась.

– Сидите! Я сам, – неожиданно и для себя самого распорядился Подлесный и направился к входной двери. Причём, на цыпочках.

На лестничной площадке стоял Гольцов и с ним ещё один тип. Дмитрий на цыпочках же побежал обратно в гостиную.

– Скажите, как они выглядели? Те, которые приходили к вам. Ну, сегодня, – обратился он к хозяйке квартиры. – С ними невысокий такой в галстуке был?

– Нет, оба высокие, крепкие и на милиционеров не похожие. Совсем. Понимаете? – Тина Алексеевна помолчала, а потом добавила: – Как и вы. Вы тоже не похожи.

– Как это?

– И почему вы не открыли? Кто там был? – продолжала озадачивать гостя хозяйка.

– Давайте я сам буду решать… – заговорил Подлесный, однако Тина Алексеевна не стала его слушать.

– Это мой дом, – сказала она решительно. – Можно ещё раз документик, а то вверх ногами и мельком.

Дмитрий понял, что вляпался. Эта требует «документик», а там – Гольцов собственной персоной, да и не один к тому же. А Тина Алексеевна уже улыбается. Улыбается глупо и угрожающе. Сейчас она бросится к двери и начнёт орать. А скорее, с криком ломанётся отворять дверь. И он пропал.

– Не надо впускать, там бандиты. Если не открыть, то они уйдут, – заявил Подлесный. Ничего иного он придумать не смог.

– Бандиты? А вы кто? Если вы из милиции, то почему их боитесь? Они вас должны бояться, я думаю. – И Тина Алексеевна, сделав такой вывод, решительно шагнула к выходу из комнаты.

– Стойте! – Подлесный заступил ей дорогу. Женщина попыталась его обойти, и Дмитрий выхватил из-за пояса пистолет. – Ни с места!

Несчастная попробовала вскрикнуть, однако горло перехватило, и слова где-то застряли. Подлесный воспользовался заминкой и зажал Тине Алексеевне рот.

– Ни звука! Я не причиню вам вреда. Сядьте и не шумите.

В дверь опять позвонили, и Тина Алексеевна, усаженная Подлесным в кресло, дёрнулась, как ужаленная.

– Тихо! Я же просил! – прикрикнул Дмитрий. – Мне нужно поговорить с вами. Я ничего вам не сделаю, клянусь. Только поговорить.

Испуг, полыхавший в женских глазах, свидетельствовал, что хозяйка квартиры не склонна верить клятвам вооружённого гостя.

– Я друг вашего мужа. Мы вместе работали. Дмитрий Подлесный. Наверняка слышали обо мне от мужа, – быстро заговорил Дмитрий. – Я, как и Лев Николаевич, попал в сложное положение. Но для него всё закончилось, а для меня ещё нет. Потому я к вам и пришёл. Я был у Льва Николаевича в больнице, и он мне сказал… В общем, мне надо выяснить, кого из женщин по имени Лариса он знает. И всё. Поговорим, и я уйду. Не будете шуметь?

В глазах Тины Алексеевны теперь было иное выражение. Не то, что минуту тому назад. Что это за выражение, Дмитрий не понял, однако решился убрать ладонь с лица женщины. Крика не последовало, и он облегчённо выдохнул.

– Вот и славненько. Мы поговорим, и я уберусь.

– А пистолет?

– Что? – спросил Дмитрий.

– Можно ваш пистолет? – неожиданно проговорила Тина Алексеевна.

– Но зачем вам? – растерялся Подлесный.

Тина Алексеевна осторожно взяла из его руки оружие.

– Нажать на курок, и он выстрелит? – поинтересовалась она.

– Он на предохранителе, однако пуля – в стволе, – ответил Подлесный, настороженно глядя на Тину Алексеевну. Он не понимал, к чему она клонит.

А когда понял, было уже поздно. Он, правда, успел вскинуть левую руку и чуть пригнуться, но должным образом защитить свою голову не сумел. Удар пришёлся по затылку. Рукояткой. В комнате наступила ночь, пол заходил под ногами ходуном. Подлесный раскинул руки в стороны, однако ухватиться за что-нибудь вертикальное и надёжное не получилось, и в следующее мгновение он ударился лицом о паркетный пол. «Контрольный выстрел в голову?!» – мелькнула сумасшедшая мысль. Нет!