Владислав Картавцев - Восемнадцать часов дурдома

Андрей посмотрел на санитара. У того шел дым из ушей.

– Однако коптит, Вилючинский! – Андрей закрыл глаза, а когда вновь открыл их, увидел, как Перельман закинул в рот погасший окурок и меланхолично пережевывает его, что твой верблюд.

– Мне кажется, или я уже того? Крышей поехал? – внезапно сомнения стали одолевать Андрея. – А ведь меня предупреждали, не бери все близко к сердцу, не бери! И не страдай излишней поэзией! Вот сочинил стихи за Бендера, и тут она – легка на помине! Поэтическая лихорадка, переходящая в навязчивый дурман с миражами!

Андрей вспомнил, как пару месяцев назад его, подающего надежды молодого врача с опытом, отправили на однодневные курсы повышения квалификации на Ленинский проспект – в Академию Наук. Повышение квалификации состояло из пяти лекций подряд – одна из них так и называлась: «Романтико-поэтический психоз, усугубленный навязчивой рифмой». Читал лекцию бодренький девяностодвухлетний академик:

«Что ж, чтоб не ходить вокруг да около, сейчас я продемонстрирую некоторые образчики изящной словесности, вышедшие из-под пера наших подопечных. В моей долгой практике я кого только не повидал! Были и Лермонтовы с ударением на второй слог, и Пушкины, само собой, и даже личный переводчик старорежимного ташкентского феодала, который так настырно всовывал мне свои стихи, что пришлось взять и пообещать предать их гласности в больничной газете «Не только мыслею единой!» Вот, в частности, его творение:

– Или вот еще, пожалуйста:

– Стоит заметить, когда пациент сочинял конкретно вот эти вирши, его состояние было почти оптимальным, так что некоторые из его фраз похожи на человеческие (что совсем необязательно для таких, как он). Как вам, например?

– Кстати, уважаемые коллеги, тот самый пациент вскоре выписался, вернее, мы сами его выписали, поскольку, во-первых, фондов не хватало, и пришла команда освободиться от балласта, а во-вторых, он ведь был почти нормальным, да к тому же и не наш, не российский! Усвистал обратно к себе в Ташкент, где, говорят, сейчас пишет речи для тамошних чиновников. Вот бы послушать, я уверен – там есть чему поучиться! Да, и если вам интересно – вряд ли кто-нибудь в Узбекистане сможет заподозрить в нем сумасшедшего – просто он по-иному смотрит на мир, и плюс с профессионалами в психиатрии там напряженка. А мы своих подопечных не сдаем!»

– Когда у меня случится затмение рассудка, меня тоже не сдадут! Как Прокопа, Бабу Клаву, того же Перельмана! Оставят – ведь должен же кто-то командовать спецотрядом по отлову психов! – Андрей растянул губы – настроение явно улучшилось. Плюс ко всему Перельман перестал жевать бычок и теперь смотрел на Андрея вполне разумным взглядом.

– Вот так вот, друг Гриша! – Андрей с чувством похлопал Перельмана по плечу, – уважаю я тебя – столько лет санитаришь, а до сих пор нормальный! Поэтому бери-ка бойцов, а латайте дыру. Знаем мы, откуда они берутся, эти дыры, не знаем – разницы никакой, заделывать-то все равно нужно!

Отряд с энтузиазмом принялся за работу. Андрей, напевая под нос «Хава Нагилу», контролировал процесс. Ведь для чего начальство нужно? Для контроля и придания движению правильного направления! В итоге при его деятельном участии минут через десять очередной деревянный бутерброд (типа затычка) был готов.

– Вот что, братцы! Осталось всего два этажа! – перед тем, как опять войти в лифт, Андрей решил приободрить бойцов. – По своему предыдущему опыту могу смело утверждать – самое страшное уже позади! «Зипуны» всегда отличались свирепостью и каннибальскими замашками, «завсегдатаи» же – пациенты вполне мирные, замкнуты в основном на себя, а на других внимания не обращают (если их понапрасну не раздражать, конечно). Но поскольку никого постороннего на этаже быть не должно, есть вероятность, что встреча с «завсегдатаями» пройдем без эксцессов! Впрочем – жилеты, шлемы и кольчуги не снимать, шокеры и дубье не убирать! Хотя, шокеры здесь бесполезны – удар током для них все равно, что укус комара! Направо к лифту, шагом марш!

– Поисковая партия прибыла! – пока лифт двигался вниз, с лица Акакия не сходила немного идиотская улыбка. Парень все еще находился в состоянии шока. Но напряжение постепенно отпускало, что выражалось в истерических смешках и похохатываниях. – Поисковая партия прибыла! Это мы!

– Заткнись! – Прокоп отлепился от стены и мрачно взглянул на Акакия, – выберемся наверх, пойдешь гальюн драить, салага!

– Это почему? – затравленно пискнул молодой санитар, – что я такого сказал?

– Прав Прокоп! – в разговор встрял Онуфрий, – такая у нас служба – туалеты после вахты чистить. А то от перенесенного стресса гадишь дальше, чем видишь – что и тебя не минует! Поэтому Прокоп заранее и предупреждает!

– Ааааааааа! – понимающе кивнул Акакий, – тогда понятно!

– Равняйсь! Смирно! – лифт остановился, время разговоров кончилось. – По счету «раз» открывай!

И вновь створки лифта отошли в сторону. Отряд никто не встречал, и Андрей медленно выдохнул. Он, конечно, и сам верил той оптимистической картине, что нарисовал насчет «завсегдатаев», однако всегда приятно оказаться провидцем.

– Не расслабляться! Строй не размыкать! – бойцы плотно прижались друг к другу и стали потихоньку продвигаться вперед. – Самое опасное место – развилка! Отличное место для засады!

– Отряд, стой! – в двух метрах от поворота Андрей махнул рукой. Внутри свербило – нехорошие предчувствия накатывали изнутри, и он решил не искушать судьбу.

– Акакий! Дай-ка мне парочку парализующих! – ранец с гранатами опять нес санитар. – Командование решило, профилактика не помешает! Всем присесть!

Андрей секунду подумал, взвешивая «за» и «против», и швырнул гранаты за угол. Раздался оглушительный двойной взрыв, сопровождающийся падением тяжелых тел на пол.