Александр Тавер - Эскизы (сборник)

– Ты можешь поверить мне на слово?

– Не та у меня должность – на слово верить.

– Тогда…

– Погоди, я придумал, – перебил шериф, вспомнив рассказ левого фермера про свернутый нос.

– Выстрелить в меня? – спросил парень, увидев, как рука его двинулась к кобуре. – Ну, конечно! Мне можно навредить, лишь ранив большинство людей в моей сфере восприятия. Валяй!

Грохнул выстрел. На всякий случай – в ногу. Не хотелось бы по недоразумению пристрелить парня, окажись он всего лишь очень убедительным психом. Если же это человек – так поделом ему.

Воспитательный момент пропал втуне: на ноге не появилось ни царапины.

– Что ж, придётся поверить. До сих пор на такое были способны только эквилибриумы. Но где гарантия, что это не означает лишь ещё одно развлечение для Нескучного Городка?

– Мы существуем бок о бок столетиями, но замечаете вы это раз в несколько поколений. Вот тебе и гарантии. Мы далеко от ваших поселений и дела до вас нам нет. А что в вас превращаемся – это случайность, шутка эволюции, которая обнаружилась только с появлением людей…

Шериф уже уяснил ситуацию и теперь едва слушал равновесника, погружённый в свои мысли. Решение зрело в нем, очень простое и, на первый взгляд, абсолютно правильное. Он вертел его и так, и этак, пытаясь поймать себя на излишней сентиментальности и доверчивости. Очень уж хотелось поверить во всё это.

Собеседник истолковал его молчание по своему:

– Послушай, мы не делаем этого специально и осознаем, что это вас раздражает. Мы бы перестали, если б могли.

– Далеко от поселений, говоришь? Хм…

– Сколько таких, как я, ты видишь на улице? Я выгляжу одновременно как мужчина и женщина, и это слишком бросается в глаза. Уж, поверь, мы не разгуливаем среди вас. Даже не собираемся.

– Ладно, – буркнул шериф. – Убедил. Забирай своего щенка и присматривай за ним получше, чтоб не шастал тут.

Избавиться от ходячего недоразумения не составило труда. Ребёнок охотно пошёл за старшим, который задержался лишь для того, чтобы сказать пару полагающихся в такой ситуации слов благодарности. Шериф отмахнулся от них и полез было в кабину, но застыл с ногой, занесённой над ступенькой. Изъян, крывшийся в его решении, наконец открылся перед ним со всей своей зловещей очевидностью.

На самом деле, никакой проблемы он не решил. Всё осталось как прежде, и если спустя лет двести очередной непоседа-равновесник заползет к людям… Весь диапазон возможных реакций потомков молнией пронесся перед его мысленным взором. Стремительно развернувшись, он бросился вслед за равновесниками и догнал их у самой кормы грузовика.

– Стой!

– Что случилось?

– Продолжайте держиться от нас подальше. Скрывайтесь, сколько можете. Тысячу, десять тысяч лет. Когда-нибудь мы дорастем до того, чтобы… Нам тоже надо повзрослеть, понимаешь?

Получив в ответ серьёзный кивок, он закончил:

– Сейчас мы не успокоимся до тех пор, пока не найдём способ вас уничтожить. Не потому, что вы опасны. Просто вы другие, и мы уверены: с этим непременно надо что-то делать. Шутка эволюции, которая… была всегда.

– Понимаю. Не беспокойся, мы же отчасти среднее арифметическое от вас. Когда вы будете готовы – мы почувствуем. Слушай, нам надо идти. Ребенку здесь плохо.

Шериф кивнул и отвернулся. Он был рад окончанию этого нелепого диалога, и твёрдо решил прикончить недопитую фляжку как только равновесники отойдут на приличное расстояние. При них было почему-то неудобно.

Из кузова послышался сдавленный стон. Он открыл дверцу и окинул взором груз. Представшая перед ним картина была плачевной. С десяток помятых, едва живых от похмелья кабацких забулдыг лежали на куче мешков и какой-то соломы.

– Крррасавцы! – удовлетворённо рокотнул шериф. – Как на подбор!

Один из страдальцев с трудом разлепил веки и прошептал:

– Шериф… Спаси нас!

– Уже спас, – ухмыльнулся он. – Но придется ещё потерпеть. Нам теперь ехать обратно в город.

– Лучше пристрели…

– У меня есть идея поинтереснее. Вынужден вас поздравить, джентльмены. В кои-то веки вы принесли пользу обществу. От имени сил правопорядка Нескучного Городка по прибытии ставлю вам три круга пива для поправки здоровья.

Однажды спешащий на задание Аполлон перепутал кабинки в арсенале и по ошибке прихватил лук и стрелы Амура.

Повод для спешки был серьёзный: генеральное сражение между Фивами и Афинами грозило закончиться победой Фив. Зевс, который болел за Афины, приказал слетать и разобраться, пока ещё не поздно.

В считанные минуты расстреляв полный боекомплект без единого промаха, Аполлон окинул взором поле боя… И схватился за голову.

Никто не умер, но фаланги перестали существовать. У фивян кто-то ещё бегал по полю при оружии и вопил «Брать живыми!», но в целом дело там явно шло к оргии. Афиняне же в ужасе разбегались, соря оружием.

К счастью, Зевс проникся комизмом ситуации, очень смеялся и всё простил. Да и Афины никто захватывать не стал.

А Фивы… В Фивах ветераны сражения основали легендарную Священную Фалангу.

– Вы позволите мне испить из этого источника мудрости?

– Пожалуйста. Оплата – один глаз, – немедленно откликнулся великан.

– Хмм… как-то…

– Зато неограниченный доступ! Хоть топись.

– Ладно, согласен. Сейчас…

Напившись вдоволь, Один удалился, так и не проронив больше ни слова. Шёл, скреб в затылке, лоб морщил, временами хмыкал задумчиво.

Мимир так же молча провожал его взглядом. Ухмылялся криво, качал головой, косясь на зловещий трофей на ладони.

– Ну и сволочь же ты, Мимир! Это ж не твой источник. Не стыдно плату взымать?

– Ни капельки. Он хотел испить из волшебного источника и вмиг стать мудрым. Испил. Глянь, мудреет на глазах.

– Но это же обычная вода!

– Вот именно! Скоро и до него это дойдет, ведь он, наконец, начал пользоваться головой по назначению.

– Он вернётся и убьёт тебя.

– Не убьёт. Он же теперь мудрый. Я научил его обдумывать поступки до их совершения, а не наоборот. Мудрец не сводит счеты с теми, кто преподал ему важнейший жизненный урок.

– Глаз-то тебе зачем?

– Коллекционирую.

– Опять все налегке, паразиты, чтоб вас…

Говоривший чёрно-белым пятном выделялся на фоне противных серых сумерек: тёмная кожа, запущенная седая грива и борода, а из одежды лишь чёрное весло в жилистых ручищах с белыми ногтями. Был он нечеловечески высок и столь костляв, словно голодает уже пару веков. Особенной жути нагоняли сверкающие из-под косматых белых бровей бешеные глаза.