Саша Кругосветов - Послания из прошлого

Звучит пугающе, но именно так – чтобы читателям захотелось как раз испугаться и задуматься о том, что мы делаем с нашей природой и чем это в итоге может обернуться для нас самих. А затем в антиутопии появятся пауки с сетями, развешенными в метро, и неожиданно красные волки. И захочется читать, перелистывать страницы: что же будет дальше?!

Возможно, интрига закручена здесь намеренно пугающе и гнетуще, с усилением страхов и страстей – чтобы, прочитав, мы не только порадовались умелому развитию триллера, но и, ужаснувшись своей жизни, задумались… Не избегает при этом автор и мрачноватых обобщений: «Измученная земля, оставленная неблагодарным племенем людей, заросла дикими лесами; на перекрестках редких дорог теперь шатаются стада пьяных зверей, пьяных от сознания своей причастности к разумной жизни. В сохранившиеся крупные города приходят провинциальные газеты из звериных поселков „Волчий сын“, „Медвежий угол“, „Зубр“…»

Жестокость описания тонко дополняется оттеняющей трагизм иронией, едкостью созерцания и кажущейся, только на первый взгляд, нереальностью происходящего, что тоже – признак писательского мастерства, наследующего, в том числе, отчасти и прозе Салтыкова-Щедрина и Гоголя. При этом повествование обрывается довольно неожиданно, на щемящей ноте сдержанного оптимизма и с неожиданной в общем контексте подписью «Любящий вас Землянин»…

Остальные рассказы – уже другие. Чтобы каждый нашел в этой книге те, которые как раз – для него.

«Опять о Невском» – признание в любви главной улице Санкт-Петербурга – родного города автора. По сути, это – стихотворение в прозе, с ироничными, но все равно добродушными описаниями его повседневных обитателей.

В том же жанре написан и совсем короткий «Призыв джунглей», в котором все равно есть фраза, которую хочется запомнить и повторять себе хотя бы в терапевтических целях: «Пусть кто-то скажет, что я слаб и жалок, жалкий не может быть веселым!»

А рассказ с замысловатым и поначалу не очень понятным названием «Научный институт новогоднего подарка» – уже воспоминание о том, как еще во времена Советского Союза люди умели радоваться жизни: устраивали «капустники», превращались на время праздников в Деда Мороза и Снегурочку, рождественским сюрпризом наведывавшихся в гости к друзьям…

Искусство полутонов, драйва повествования, умение менять резко ритм и настроение, которыми в совершенстве владеет Саша Кругосветов, даже не позволяют сразу понять, зачем благодушный тон очень личного документа об эпохе конца 80-х в одночасье превращается в хлесткое исследование экономического упадка того времени. Цифры, факты, выводы, снова ирония – уже между строк… Но автор предпочитает не разочарованно размазывать ностальгические слезы или углубляться в научные дебри, а вернуться в ходе рассказа к присущим ему иронии, оптимизму несмотря ни на что, да и бытописанию человеческих архетипов.

«Закончились десять лет моей лучшей, настоящей жизни. Когда, кроме неудобств советской эпохи, мы в полной мере использовали ее плюсы. Путешествовали за гроши. Тыкали пальцем в карту, садились на раздолбанный провинциальный автобус и ехали в какой-нибудь глухой поселок в горах Узбекистана. Приезжали, нас окружали красивые, загорелые, чумазые дети. „Откуда вы?“ – кричали они и тянули к себе домой… Угощали чаем, сладостями… Сейчас об этом можно только мечтать…»

Поэтому у этой книги есть только один существенный недостаток: она быстро заканчивается. Но так ведь и бывает со всеми хорошими и интересными… И социальная проза, и фэнтези, и публицистика, и короткие новые сказки-байки в духе Салтыкова-Щедрина или Михаила Веллера – все это соединилось в «Послании из прошлого» в одно увлекательное и разноплановое повествование. И правильно. Мало никому не покажется.

Александр Алексеев, литературный критик и писатель, член Союза писателей России

В книгу включено несколько небольших вещей – научно-фантастический рассказ «Послания из прошлого», воспоминания, опубликованные под рубрикой «Стиль жизни» в «Независимой газете», и несколько зарисовок, датируемых шестидесятыми – восьмидесятыми годами прошлого столетия.

Здравствуйте, мои дорогие!

Вы все давно уехали на Сириус, кто-то – на Альфа Центавра, кто-то в другие галактики.

Вы пишете мне и таким, как я, тем, кто остался на Земле, шлете послания через Связного, а он аккуратно доставляет их мне и таким, как я. Конечно, если бы эти послания доставлялись обычным способом по каналам, работающим со скоростью света, мы узнавали бы о жизни друг друга с огромным опозданием. Но, вы знаете, Связной использует туннельные переходы, червоточины в пространственно-временной решетке, поэтому послания приходят к нам почти сразу, почти без задержки. Но эти «почти» тоже занимают десятки, сотни, а иногда и тысячи лет. И мы читаем письма друг друга все равно с большой задержкой.

Как же долго я не видел вас, не писал, да и ваши письма тоже давно не получал. Простите меня. Простите, как вы всегда прощали меня, которого вы любите так же, как я вас. Где бы я ни был, что бы я ни делал, я всегда помню и люблю вас так же, как и прежде. И когда мне хорошо, я мысленно делюсь с вами своей радостью, а трудно – я советуюсь с вами, смотрю на себя вашими благородными, прекрасными глазами, и тогда я чувствую – не могу, не должен ошибиться, за все свои дела я отвечаю перед вами.

Пишу вам вновь, мои родные, близкие, не беспокойтесь обо мне – я жив, я такой же, как и раньше, и с каждым днем я люблю вас все сильней.

Что я делал все это время? Утром, как обычно, прыгаю через пропасти, швыряю скалы. Разве вы не читали обо мне?

Я недавно летал на Луну, нашел формулу РНК и сделал пересадку сердца одному несчастному. Разве в Эрмитаже не висят мои «Возвращение блудного сына» и «Портрет актрисы»? А вы читали «Крейцерову сонату» и «Рамаяну»? Это для вас. И еще многое я должен сделать, чтобы не краснеть от стыда при встрече с вами. Но придет время, и мы почувствуем, что не можем больше быть врозь, и соберемся. Будем смотреть друг на друга, наши глаза будут сиять. Обнимемся. Каждый из нас скажет: «Ну, слава богу, все плохое позади, мы вместе». Это будет.

Простите за все, ваш Землянин.

Я свободен. Я не представлял, что это такое. Знаете, какое мое счастье? – я смеюсь и плачу, и щеки у меня – мокрые от слез.

Буду писать вам о прошлом. О том, как мы все, оставшиеся на Земле, жили раньше.

Однажды я сидел в Екатерининском садике и ждал своего друга, не буду называть его имени – это не важно. Там тяжелые скамейки вокруг большого шишковатого железного памятника, пристойные клумбы и праздная публика, греющаяся под лучами осеннего солнца. Этих праздных много, много и голубей, и, пожалуй, к середине дня стало тесновато на этом популярном пятачке.