Елена Корджева - О людях, собаках, кошках и других (сборник)

Но подойдя ближе, она осеклась на полуслове. Стало понятно, почему столь взволнованно лаял Рекс. Во двор надвигалось настоящее вторжение.

Из домика пса, качаясь с боку на бок, семенила Тина. Рябенькая мускусная уточка давно уже числилась пропавшей. Поискав её понапрасну, бабуся решила, что ту унёс коршун. А тут вдруг Тина собственной персоной идёт вперевалку по двору. Но не Тина была причиной переполоха. Точнее, виновницей была, конечно, она, но лаял Рекс не на неё. Знакомая утка никак не могла вызвать такую реакцию сторожевого пса.

Дело было не в утке. Утка бы шла себе и шла. Так шла-то она не одна! За ней – бабуся не верила своим глазам – вперевалку из собачьей будки шли один за другим, один за другим, один за другим… Маленькие, рябенькие, кругленькие, с едва видными жёлтыми клювиками, за Тиной переваливались на крохотных лапках один, второй, третий… Из двери домика Рекса выходили и выходили нескончаемым потоком утята.

– Восемнадцать, – выдохнула бабуся, когда последний – замыкающий – утёнок вышел из домика и засеменил след в след за всем выводком, смешной живой цепочкой спешащим за мамой Тиной.

И сразу стало ясно, почему не шёл в домик, несмотря на дождь и холод, большой пёс. Он уступил место Тине.

Вознамерившись во что бы то ни стало вывести птенцов, утка снесла кладку в самом безопасном с её, утиной, точки зрения месте – прямо под боком у охраны. Так что «глупа, как утка» Тина явно не была. Рекс, как и положено большому и сильному, уступил место будущей матери, усевшейся на яйца. Место, очевидно, было выбрано правильно. Несмотря на октябрьские холода, в домике было достаточно тепло, чтобы из яиц вылупились утята.

И вот тут-то Рекс и не выдержал. Против утки он ничего не имел. Но когда из домика пошли строем непонятные, неизвестно откуда взявшиеся чужаки, он совершенно растерялся. По его собачьей логике этим комочкам, нескончаемым потоком выходившим и выходившим из домика, совершенно неоткуда было взяться. Они туда не заходили!

Но вот же – идут и идут! Вторжение!

Все собачьи ориентиры сбились полностью. Рекс понятия не имел, что с этим делать. С одной стороны – маленькие. Маленьких трогать нельзя. С другой стороны – это какие-то чужие маленькие, его с ними не знакомили. Опять-таки, кто их сюда звал? И вообще, как они сюда попали?

Бедный пёс полностью растерялся. Если эти непонятные комочки находятся в нашем дворе, то, наверное, они наши. Но они не могут быть наши, потому что непонятно, откуда взялись. А если это чужие, то на них надо нападать. А если окажется, что это – свои, то нападать нельзя, а наоборот – нужно защищать….

– Так свои это или чужие? – Рекс с надеждой смотрел на бабусю.

– Молодец, хороший пёс, – едва оправившись от удивления, бабуся погладила Рекса по огромной лохматой голове. – Молодец, что позвал. Это – наши маленькие.

Похоже было, что Рекс вздохнул с облегчением: вопрос «свои или чужие» наконец-то был решён со всей определённостью.

И бабуся поспешила собрать в подол все восемнадцать крохотных пищащих комочков. Тина шипела, но авторитет хозяйки не оспаривала, только крутилась рядом с детьми. Собрав всех малышей, бабуся прихватила второй рукой мамашу-утку.

– Да ты совсем отощала. Ну, и что мы с твоими детьми делать-то будем? – приговаривала бабуся, вздыхая и семеня к дому.

Да и было от чего вздыхать. Выхаживать птенцов в октябре – та ещё работёнка. На улице их не оставишь – того гляди заморозки опустятся. А в сарай к взрослой птице тоже нельзя – затопчут.

– Эх ты, мамашка непутёвая, – приговаривала бабуся, аккуратно перекладывая новорождённых из подола в ящик.

Пристроив малышей и накормив-напоив исхудавшую Тину, бабуся наконец перевела дух и окинула взглядом двор, уже хорошо освещённый утренним солнцем.

Её взгляд упал на Рекса. Пёс, как видно, соскучился по дому, откуда его столь бесцеремонно выгнала одержимая инстинктом материнства утка. И теперь он сладко спал под собственной крышей, высунув из домика большую мохнатую голову.

А чего же не спать? Вторжение благополучно сидит в ящике, и больше спокойствию фермы ничто не угрожает.

Населения на хуторе – не сосчитать. Ну, кроме людей, конечно! Тут бабуся одна за всех управляется.

Одной живности, пожалуй, если по головам считать, на целый посёлок наберётся. Тут и собаки – громадина Рекс и лохматый беспородный Бомжик, и коты – знающий себе цену Мурис и подросток Дымка. Коровы, мирно жующие свою жвачку, телята, весело взбрыкивающие на зелёной травке, козы… А птиц, так и вовсе немеряно. Только взрослых кур, уток и гусей – аж двести «человек», а сколько птенцов, никто и не считал…

И всё у них, как у людей. Каждый знает своё место в этом пёстром сообществе, понимает, чего от него ждут и на что можно рассчитывать. Понятно, что у молодых петушков бывают и драки за первенство, но в целом население хутора живёт дружно, степенно и относится друг к другу с пониманием.

В целом. Но всегда же есть некоторые отклонения от нормы. И на этом хуторе такое «отклонение» живёт уже давно. Кличка этого недоразумения – Зося. Зося – это большой белый гусак, главарь и вожак большого гусиного семейства. При таком обилии гусынь, а летом – ещё и гусят, казалось бы, главе семейства должно было бы хватать дел, чтобы не искать себе приключений.

Так нет же!

Дня не проходит, чтобы Зося не отличился. И это потому, что гусь, хоть и красивый, и видный, и статный, но имеет ужасно сварливый характер. И постоянно пытается отстаивать звание «доминирующего самца». Даже по сравнению с Рексом.

Рекс, даром что охранник, хорошо знающий службу, – добродушнейшее существо. Особенно по отношению к домочадцам. Надо видеть, как аккуратно переставляет он свои большие лапы, чтобы случайно, ненароком не задеть какого-нибудь отчаянного цыплёнка, мчащегося за соринкой или соломинкой прямо под ноги мохнатой громадины. Ни в коем случае не обидит он того, кто находится под его защитой.

Никого, кроме Зоси.

Ну, тут уж и не придерёшься, даже у ангела терпения бы не хватило! Да сам Будда, пожалуй, решил бы, что такому нахальству нужно дать отпор.

Знаете, что делает Зося?

Старый гусак давно понял, что движения Рекса ограничены длиной цепи, на которой он обычно сидит. И не потому, что бабуся ему не доверяет, не потому, что он может сделать что-то плохое, нет. Это – вынужденная мера безопасности, направленная на защиту самого Рекса. Никогда не выходит он со двора без человека, готового защитить пса. Потому что есть, к сожалению, некоторые люди, способные жестоко поступить с собакой. Например, сбить машиной или мотоциклом. Или придумать ещё какое-нибудь столь же «милое» развлечение. Как бы ни был умён пёс, человеческой хитрости поболе будет. Вот и сидит Рекс на цепи, пока не пригласят его на прогулку.