Фарид Нагим - Танжер

– Дим, а прикинь… дым, бля, какой… а прикинь, у нашего Юрия Владимировича пальцы короткие и когда он здоровается, такое чувство, будто у него пальцы отрублены на половину.

– А это кто?

– Да так, есть там один. Дим, я же здесь бабу недавно трахал.

– Да ты что? – посерьезнел так, замер.

– Да, в возрасте уже, Надежда. Познакомились по телефону, она номером ошиблась… У нее, Дим, видать так давно никого не было, что она смотрела на меня, вылупив глаза. И вот я это, вхожу в нее, короче, а она такая: ой, мама, я вхожу, а она: ой, мама, ой, мама, ой, мама… ей лет сорок уже, а она – ой, мама. Я как расслышал, мне так смешно стало, а она: ой, мама, ой, мама, я терпел, а потом тоже говорю: ой, папа, ой, папа. И вдвоем с ней, она: ой, мама, я – ой, папа, о-о-х мама, о-о-х, папа, ой, мама, ой, папа, причем оба серьезно так, главное, что серьезно.

Димка заржал.

– Как-как ты говоришь?

– Ой, мама, а я – ой, папа, ой, мама, ой, папа.

Делал что-то с мясом и все повторял: ой, мама, ой, папа, и хохотал.

– Надежда умирает последней, а я ее законный наследник, – пропел я.

– Анварка, а может нам девчонок каких-нибудь снять?

– Давай, Дим, здесь поблизости, да?

Мы быстро оделись и вышли. Как только появлялись девчонки, весь наш запал пропадал. Я надеялся на Димку, а он на меня. Когда они появлялись, Димка становился серьезным и равнодушным и как будто бы совсем не пьяным. Так и стояли на остановке, два идиота.

– Дим, а ты знаешь, что если в Германии мороз чуть выше десяти градусов, то там жизнь замирает?

– А в Индии, Анварка, минус два – уже со смертельным исходом…

– Я понял, Дим, у нас не получится, мы не созданы для этой роли.

– Я вот тоже думаю.

– Это надо Гарника.

– Да.

– Или Германа.

– А нам, на самом деле, не это интересно, неудачник Джон.

– Но хочется же, неудачник Энди.

Дошли до светофора, подождали зеленый и не стали переходить. Снег. Тетка с догом. Мусорный бак с выломанной балконной дверью.

– Дим, скажи, а правда дог похож на гомосексуалиста?

Он смотрел и хмыкал.

– Да, точно, что-то есть такое… Ну что, так и будем идти?

– Дальше и дальше, – сказал я, и мы оба остановились.

– Может, педику Кириллу позвонить? – засмеялся он.

– А ты что знаешь про него? – я тоже засмеялся.

– Мне Артемий Финецкий говорил, да про него все знают, он сам бегает и всем рассказывает, что стал педиком. Он, конечно, приедет, если ему позвонить.

– Да уж, Дим.

– А Гарникян чем занимается?

– Слоган для Билайн хочет придумать.

– A-а… Может водки выпить?

– Коктейли не надо, коктейли не надо! Если водки выпьем, Дим, у нас такой коктейль внутри будет, Северное сияние, бля!

– Надо выпить, а то насморк замучил.

Купили водки. Смотрели на девчонок. Прошли мимо этой жалкой, занесенной снегом по самую крышу, «Волги».

– Так бы и сказал, Дим, что водки хочешь, а то – девчонок снять, мы не созданы для этой роли.

– Я вот сам не люблю в себе это, нерешительный, бля.

– И я тоже, Дим.

– Поэтому мы и оказались здесь. Сейчас позвоню Кириллу и скажу: педик-неудачник Кирилл, дело есть, короче, смазывай задницу и к нам, – он захохотал.

– Поэтому, Дим, мы здесь, а Гарник и Герман с женами. А мы здесь с водкой… – рот мой вдруг наполнился ее губами, и я услышал синтетически свежий запах жвачки… – забыл тебе рассказать, мы после Нового года с Германом проститутку сняли.

– Ой, мама, блин, я пропустил. Ой, папа, бля.

– Хорошая, только она какая-то сонная была, и Герман ее все время будил, мол, работать, матушка, работать.

– Это он так говорил?!

– Но! Работать, матушка, работать, а она спит.

– Ой, мама, бля, работать, матушка, работать?! – Димка захохотал.

– Давай, Анварка, по капельке.

Мы выпили. Я выпил только потому, что Димка хотел.

– А я вот, Анварка, смотрю на эту губку для обуви и думаю, как просто все сделано. Но почему это китайцы придумали, а не я. Так хочется что-нибудь придумать нужное всем.

– И мне.

– Может, нам тоже проститутку снять?

– Денег нет, Дим.

– Блин, и у меня нет, работа есть сделанная, а денег нет. А может, нам по объявлению проститутку вызвать?

– Ни одной газеты нет у них, мы уже искали с Германом.

– Вот, блин! А вот как можно без газет жить?! Это же дешевле, если по газете искать.

– Дешевле.

– Неудачнику педику Кириллу, что ли, позвонить? – снова сказал он и засмеялся. – Как странно, Анварка! Так странно, что в этом огромном городе, мегаполисе, очень много одиноких девушек, девушек уставших без любви, и мне хочется подойти к ним и раскрыть свою грудь, и сказать – посмотри, какая у меня душа, зачем тебе «мерседесы» и счета в иностранных банках?! Ты знаешь, какой кроется внутри меня мир и какое счастье я могу тебе подарить! А они ищут совсем другое, обманываются, их используют, и все равно, бля…

– Нет, Дим, такое поколение женщин вымерло. Вымерло, как класс. Декабристок больше нет.

– И наверное, сотни, сотни тысяч из них в данный момент мастурбируют и мечтают о мачосах, а мы не можем никого найти. Я прямо чувствую их, слышу, как они стонут, и умоляют нас прийти. А мы ищем проституток.

– О-о, Димка, о-о, Анварка, наконец-то, о боже, о-о-о…

– Ой, мама, бля.

– Ой, папа.

– Говорят, в Японии наносят такие штрих коды на плечо, девушки, парни на дискотеках, и у всех считывающие устройства. Считываешь, а там написано: «хочу трахаться» или – «не прочь».

Я засмеялся и понял, что пьян, тяжело и устало пьян. А потом смотрел телевизор с выключенным звуком. А Димка что-то искал и все двигал меня.

– Где же он может быть?

– Дим, ты чего ищешь-то?

– Ключ ищу.

– А-а.

Он уходил, приходил и снова двигал меня.

– А что за ключ-то?

– Старинный такой, длинный должен быть ключ, резной.

– А-а.

– Не видел?

– Нет, какой ключ-то, Дим?

Он налил себе, немного налил мне и выпил.

– Анварка, там, в глубине моего шкафа какая-то дверь в стене, и прорезь для вот такого ключа.

– Ни фига себе, а я не видел.

– Странная дверь, эти гамадрилы ничего тебе не говорили про нее?

– Нет.

– А Вова, тоже ничего? Странно, я вот думаю, что же там такое, что за нею, дверь-то старинная?

Я почти весь влез в этот встроенный шкаф, но только стена, шероховатая гладь обоев.

– Где, здесь, что ли, Дим? Или сбоку? Штаны твои мне на голову…

Он сидел с гитарой, курил разноцветную сигаретку и спокойно смотрел на меня.

– Нет?

– Нет, конечно, Дим!

– А я думал, что, может, ты ее увидишь.

– Я-асно, Димон.

– Так грустно, Анварка, всегда ищу потайную дверь, а нигде нет. Почему нет потайной двери?

Я тоже закурил его необычную сигаретку.

– Дим, удивительно, где ты такие сигареты цветные находишь?

– Да-а, Анварка, так хочется, чтобы в этой хрущобе была хоть одна потайная дверь, – он засмеялся и замолчал, уткнувшись в гитару. Почесал струны где-то у себя сбоку. – Мимо белого яблока луны, мимо красного яблока заката, облака из неведомой страны все плывут и плывут, плывут куда-то. Облака-а, белогривые лошадки, облака, куда вы мчитесь без оглядки? Не смотрите вы, пожалуйста, свысока-а, а по небу прокатите-ка вы меня…