Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие

– Отвечаешь за Ксению. Твое спасение в ней. Уразумел?

– Да, я сделаю все, что смогу.

– Постарайся сделать больше, это в твоих интересах, – посоветовал я ему. Затем повернулся к Ксении. – Ксения, не уходи никуда, тут пока самое безопасное место. Ты обещаешь?

– Да. Прошу, береги себя.

Я кивнул головой. При этом я подумал, что еще ни разу не оказывался в такой безнадежной ситуации. Один против пятнадцати, такое соотношение способно смутить кого угодно.

На несколько секунд мои губы сомкнулись с губами Ксении, затем я оторвался от них.

– До скорого свидания, – проговорил я отнюдь не будучи уверенным, что оно вообще состоится.

Я вышел из камеры, прошел по темному туннелю до люка, поднялся по лестнице. Моя голова упиралась в металлический щит, я прислушивался к тому, что происходит в доме. Но то ли там царила мертвая тишина, то ли толстый лист железа надежно гасил все звуки. Я приподнял его и вылез из подвала.

Я оказался в коридоре. И в этот момент дверь расположенной рядом комнаты отворилась, и из него вышел парень. Увидев недавнего узника, он оторопело вылупил на меня глаза. Это промедление стоило ему дорого, я изо всех обрушил на его патлатый череп рукоятку пистолета. Я ударил его два раза, он упал, но прежде чем потерять сознание успел огласить своим мощным криком весь дом. Я понял, что допустил промах и теперь все быстро поймут, что пленник вырвался на свободу.

Я нырнул в открытую дверь и закрыл ее на засов. В комнате на мое счастье больше никого не было. Зато я услышал бег сразу многих пар ног.

В дверь забарабанили.

– Открывай, хуже будет! – узнал я голос Монаха.

Особняк Григора строили на совесть, так как несмотря на то, что дверь пытались вышибить сразу несколько сильных и разъяренных мужчин, она стойко выдерживала их яростный напор. Но долго ли ей удастся столь же успешно противостоять их натиску я не ведал. Да и что мне делать дальше?

Я попытался укрепить свои оборонительные редуты, придвинув к двери шкаф, но мне не удалось это сделать, так как с той стороны начали стрелять. Пули застревали в толстом слое дерева, но опасность становилась все сильней; кто знает, что они придумают еще, а вдруг подорвут дверь гранатой?

Нападавшие, перегруппировавшись, решили еще раз попробовать сокрушить мою защитницу-дверь и обрушили на нее град мощных ударов. Она затрещала, и я понял, что у меня остается всего несколько секунд для спасения. Я вскочил на подоконник, и даже не посмотрев, что ждет меня внизу, прыгнул.

Высота была небольшой, и я удачно приземлился на ноги. Рядом росло несколько деревьев, я спрятался за одним из них. По звукам я определил, что дверь наконец сдалась. Несколько голов высунулись из окна.

– Он где-то тут, – услышал я чей-то голос.

Раздались выстрелы, пули взрыли землю всего в метре от меня.

– Неси автомат, – донеся до меня приказ Монаха.

Для меня это был сигнал, что пора уносить ноги. Я бросился вдоль дома, но падающий из окон свет делал пространство вокруг него вполне пригодным для обозрения.

– Вот он бежит! – раздался сразу хор голосов и несколько пуль полетели мне в вдогонку.

Я бросился на землю и пополз к углу дома. Мои преследователи вслед за мной стали прыгать из окна и беспорядочно стрелять в мою сторону, не девая мне встать. Расстояние между нами стремительно сокращалось.

Я перестал ползти и приподнялся на колени. Прямо передо мной возник один из бандитов, я поднял пистолет и выстрелил почти в упор.

Выстрел и крик раненного человека почти слились друг с другом, Это на миг остановило моих преследователей; о том, что я вооружен, они не знали, и это вызвало среди них замешательство. Я воспользовался удобным моментом и шмыгнул за угол дома.

Бежать к воротам я не мог, так как оттуда в мою сторону двигалось сразу несколько боевиков. Единственным убежищем для меня снова оказался дом. Я помчался к входу в особняк.

Они заметили меня слишком поздно, и пули пролетели мимо. Зато в холле я столкнулся с каким-то парнем; он был очень молод и совсем неопытен, мне не составило труда выбить из его руки пистолет. Я нацелил на него свой и увидел перед собой наполненные страхом глаза.

– Подними пистолет и дай его мне, – приказал я ему.

– Вы не убьете меня? – жалобно проблеял он, выполняя мое приказание.

Но отвечать на этот судьбоносный для него вопрос мне уже было некогда, мои преследователи вбежали в дом. Я едва успел укрыться за колонной и открыл огонь. В одного я попал, другие же тут же отступили.

По лестнице я взлетел на второй этаж. Почему-то я решил, что лучше всего мне укрыться в кабинете моего старого друга. Распахнув дверь, я ворвался в него. Григор явно готовился к моему появлению, так как встретил меня крайне негостеприимно – пистолетным огнем. Если бы он хоть немного умел стрелять, я был бы изрешечен пулями, подобно ситу. Но все они впились в стену.

Я бросил в Григора какой-то попавший мне под руку предмет, и пока тот уворачивался от него, я в два прыжка преодолел разделяющее нас расстояние, выбил из его руки пистолет и приставил к его виску свой.

За дверью послышался такой шумный топот ног, как будто сюда устремился целый табун лошадей.

– Кричи им, чтобы они не входили в кабинет, иначе я продырявлю твою мерзкую башку, – просипел я.

– Не входите, – истошно заорал Григор, – он меня застрелит!

Однако этот призыв остановил не всех, кто-то попытался войти; я выстрелил, что несколько охладило их пыл.

– Помнишь, что ты хотел со мной и Ксенией сделать сегодня на рассвете? – спросил я. – Тебе не кажется это справедливым, если я сейчас тоже сделаю с тобой.

– Прошу тебя, не убивай, – захныкал Герман. – Мы же были друзьями, любили одну девушку.

– Ты заслужил смерти уже только за то, что искалечил ей жизнь. А сколько других ты совершил злодеяний и не сосчитать. Не воспользоваться случаем и не убить тебя – да история мне этого никогда не простит.

– Я не хочу умирать. Детьми своими заклинаю, не убивай. Они же и Ирины дети.

– О детках вспомнил, гнида. Ты бы лучше… Какой-то шум за моей спиной отвлек меня на мгновение от содержательного разговора с Германом, я повернулся и увидел, как кто-то пытается влезть в окно. Григор решил воспользоваться моментом и выхватить у меня пистолет. Я изо всех сил ударил его свободной рукой, он отлетел в сторону и ударился о тумбочку, на которой стоял подсвечник с как всегда горевшей свечой. Она опрокинулась и упала прямо на занавески, вспыхнувшие в тот же миг.

Лезший в окно человек спрыгнул в комнату, я выстрелил в него и сам бросился подоконнику. К стене была прислонена лестница. Это было как нельзя, кстати, и я стал спускаться по ней.

В окне показались лица боевиков, я выстрелил и бросился вниз. Упал я не очень удачно; по характерной боли я понял, что содрал кожу на коленках. В данных обстоятельствах радовало лишь то, что при прыжке с такой высоты все могло быть гораздо хуже. Я взглянул вверх и увидел языки пламени, высовывавшиеся из оконного проема.