Владимир Гурвич - Баловень судьбы

– Очень приятно, – сказал я.

– Ой, да что ж я делаю, то плачу, то болтаю невесть что. Вы же с дороги, устали, голодны. Проходите в любую комнату, теперь вы тут хозяин. А я сейчас быстро все приготовлю.

Я вошел в ближайшую от меня комнату. Судя по обстановке это был кабинет. У окна стоял массивный письменный стол, по стенам несколько шкафов с книгами. В углу телевизор с большим экраном.

Я подошел к столу. Мое внимание привлек портрет молодой женщины. Она была снята на фоне зимнего пейзажа, в пышной шубе. Она широко улыбалась и казалось смотрела прямо на меня своими большими глазами.

Я долго не мог оторваться от портрета, так как женщина была безо всякого преувеличения самой настоящей красавицей. Кто она ему? Я вдруг подумал о том, что абсолютно ничего не знаю о личной жизни своего дяди. Был ли он женат? То, что у него нет детей, можно судить по тому обстоятельству, что он сделал своим наследником меня, человека, несмотря на близкое родство, ему совершенно чужого. Или он тоже выгнал из дома своего ребенка?

Я продолжил экскурсию по квартире. Большое количество дверей обещало сделать ее довольно продолжительной. Но вскоре меня постигло разочарование. Почему-то я ожидал увидеть здесь настоящую роскошь, как подобает жилищу миллионера. Но вместо нее я обнаружил скромную недорогую мебель, скорей всего местного производства. Все это не очень вязалось с огромными размерами апартаментов, в которых я находился.

Я услышал, как зовет меня домоправительница. Я посмешил на ее зов.

Нашел я ее в кухне. На столе распространял во все стороны аппетитные ароматы ужин. Хотя в самолете меня кормили, я вдруг почувствовал зверский голод. Не дожидаясь второго приглашения, я сел и стал есть.

Утолив первую стадию голода, я чуть притормозил темп и увидел что Таисия Прокофьевна внимательно наблюдает за мной.

– А вы почему не едите, садитесь рядом, – пригласил я.

Таисия Прокофьевна в самом деле селя рядом, но есть не стала. И я вскоре понял, почему: ее занимало нечто иное.

– А вы одинокий или семейный? – спросила она.

– Одинокий, – ответил я, и тоже внимательно посмотрел на старушку. Мне показалось, что ее беспокоит совсем другой вопрос.

– Одному такая большая квартира, наверное, и не нужна? – как-то осторожно спросила она.

– Может быть, – неопределенно отозвался я.

– И что же вы с ней будете делать?

– Еще точно не знаю. Но я живу далеко отсюда и не собираюсь переезжать в эти края. Что в таком случае вы бы посоветовали сделать?

– Да, конечно, – грустно согласилась Таисия Порфирьевна, – значит вы квартиру продадите.

Я вдруг понял, что беспокоит старушку: что будет с ней, если я продам квартиру? Что ж, все верно, каждый в этом мире беспокоится о себе любимом. Мне вдруг пришло в голову, что не стоит первому встречному раскрывать свои планы. Мало что может произойти. Покушение на меня в Москве должно побудить меня к осторожности. Лучше попытаться выпытать как можно больше у других полезной информации.

– Вы, кажется, сказали, что ваш муж спас дядю?

– Да, да, – энергично закивала она головой, – Федор у меня был старателем. Вместе они и забрались в глухие места, куда никто не ходил. Вот тут-то на них бурый и вышел. Он сперва бросился на Александра Михайловича, но мой Федор сумел отвлечь его на себя. Да только от его лап и когтей не спасся. Видели бы вы в каком виде его привезли.

Глаза женщины увлажнились от слез. Я подумал о том, что плач – это ее одно из естественных состояний.

– А у вас осталось какое-нибудь жилье? – поинтересовался я.

– Нет, – грустно призналась она. – Домик наш дочери с мужем отдала. У нее трое уже народилось. У сына тоже своя семья. Так что мне некуда податься.

Я понимал, что она хочет меня разжалобить. Однако я не собирался поддаваться на сентиментальные чувства. Я могу сочувствовать кому и сколько угодно, но поступать я намерен, исходя исключительно из собственных интересов. Иначе на кой черт я преодолел такое огромное расстояние? Чтобы выслушивать чужие жалобы на жизнь. А кто будет внимать моим?

Внезапно я увидел, как Таисия Прокофьевна побледнела.

– Что с вами? – не без тревоги спросил я, опасаясь стать свидетелем истерики.

– У вас сейчас было такое лицо… – Она замолчала, словно не решаясь продолжить.

– Что за лицо?

– Совсем как у Александра Михайловича. Боже, как же вы похожи. Как будто близнец, только помоложе.

– Что тут удивительного, мы же близкие родственники.

– У меня была старшая сестра, но совсем на меня не чуточки не походила.

– Всякое бывает. А вы любили дядю?

Таисия Прокофьевна посмотрела на меня так, словно я ляпнул какую-то чудовищную глупость.

– Да кто ж его не любил, да разве можно его было не любить. Да таких людей и на свете может быть, больше нет! – горячо воскликнула она.

– И в чем же проявлялась эта его уникальность?

– Да во всем! Он же все там создал. Он один, а тысячам людям столько хорошего сделал. Одни все живут и живут, а радости никому не приносят. Все только для себя. А то бывает, что и для себя ничего Просто так с ноги на ногу переваливаются. А Александр Михайлович… – Она замолчала, не в силах справиться с волнением. Влага в очередной раз выступила на ее глазах.

Я же почувствовал, что общество Таисии Прокофьевны мне уже немного начинает надоедать. Я уже понял, что она может говорить в основном только о двух вещах: о моем дяде и о том, что боится быть выселенной из квартиры. По-видимому, она уловила мое настроение, так как уже знакомым мне жестом всплеснула руками.

– Что же это я все говорю. Вы же устали с дороги. Хотите отдохнуть?

Она угадала мое сокровенное желание, мне действительно хотелось немного полежать, подумать о том, что делать дальше? Почему-то меня не оставляло ощущение, что впереди меня ждет немало не самых приятных сюрпризов. И еще мне очень хотелось узнать, кто эта красавица на фотографии?

Но я решил не спешить задавать вопросы. По опыту своей службы в разведки я знал, что лучше всего узнавать все постепенно. Когда на тебя наплывает целое море разнообразной информации, то через некоторое время с удивлением обнаруживаешь, что от него осталась лишь маленькая лужица. Все же остальное утекает неизвестно куда.

– Я вам постелю в спальне Александра Михайловича, – сообщила мне домоправительница.

Я лежал на широкой мягкой кровати и не мог никак унять мысли о том, что вполне возможно, что именно на ней мой дядя и та красавица с фотографии занимались любовью. Наверное, это для обоих было очень приятным времяпрепровождением. Один вид такой красивой женщины способен подарить целый океан блаженства. А уж что говорить о том, если имеешь возможность ее ласкать.