Елена Исаева - С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви
- Название:С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-86668-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Исаева - С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви краткое содержание
Даже если бы праздника 8 Марта не было, мы бы его обязательно придумали! Лишний повод для застолья, подарков и веселья, отличный шанс мужчинам реабилитироваться, а женщинам всех возрастов законно чувствовать себя королевами. Сколько забавных историй случается 8 марта! Современные писатели, авторы этого сборника, с удовольствием расскажут их для вас.
С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Ну что, гражданки?
Девицы замерли с открытыми ртами, повернулись на сей трубный звук – и узрели пару хмурых охранников правопорядка в серой форме и серых ушанках.
Да уж… такая «глухая пора листопада» царила в те времена, что даже в праздник – в Международный и, между прочим, женский день 8 Марта!!! – три дамочки не могли себе позволить появиться на улице в нетрезвом состоянии (а оно было-таки нетрезвым!) да ещё поющими, не рискуя нарваться на неприятности. И они могли оказаться очень весомыми!
Буйное воображение наших подружаек мигом нарисовало картину вселенского позорища. Вот их запихивают в невзрачный «газик», помигивающий синими опасными огоньками, вот везут в самый конец улицы Карла Маркса, где около городского кладбища находится вытрезвитель. Хотя нет, там вытрезвитель Центрального района, а их же «повязали» в Кировском. Значит, поволокут куда-нибудь на Спиртзавод (что весьма символично!) или вообще на Базу КАФ. Вот их ведут в «помывочную» под ледяной душ вместе с самыми незамысловатыми опойками, синявками и бичихами, а потом укладывают на койки – проспаться. Короче, классическая пьеса Шукшина «А поутру они проснулись»… Конечно, Долгополов как собкор центральной прессы выручил бы жену и её подруг на счёт «раз», но ведь ему ещё надо о случившемся сообщить! А разве дадут им позвонить? [1]Ничего подобного. Но обязательно сообщат на работу: туда придут квитанции об оплате услуг медвытрезвителя – и что тогда бу-удет… С издательством придется проститься, это факт. Интересно, дадут хоть заявление по собственному написать или уволят по статье?
Да уж, зловредный главред подберёт им самую, конечно, «расстрельную статью»!
Девушки замерли, прижавшись друг к дружке, в ужасе переводя глаза то на блюстителей порядка, то на гостеприимно приоткрытую дверцу «газика», как вдруг раздался новый голос – на сей раз женский и необычайно жизнерадостный:
– Привет, Николаша! Ты чего к девушкам на улице пристаешь?
И с этими словами в круг света, выхваченный из темноты фарами милицейского «газика», вступила… Наденька Григорьева.
– Привет, соседка! – радостно воскликнул один из милиционеров, мигом меняя казённое и где-то даже карающее выражение своёй физио-номии на самое что ни на есть добросердечное. – С праздничком тебя!
– И тебя также! – захохотала Наденька, лобызаясь с ним троекратно и дружески кивая напарнику. – А подружкам моим чего праздник портишь?
– Да кто портит, кто портит? – заохал и заахал Николаша. – Мы едем, видим… то есть слышим: гражданки поют, ну и остановились, чтобы послушать. Это ж моя любимая песня!
– И всё?! – сурово спросила Наденька.
– Всё! – испуганно приложил руку к груди Николаша. – Клянусь!
– Ну тогда ладно, – милостиво кивнула Наденька. – Тогда можете продолжать дежурство, товарищи милиционеры!
Патрульные взяли под козырёк, погрузились в «газик» и отчалили, мигнув на прощание опасными синими огоньками.
– Листья дуба падают с ясеня… – простонала Шурочка и закончила фразу общеизвестной, хотя и непереводимой игрой слов.
Мурочка и Алёнушка ошеломлённо молчали.
– Девчонки, – сказала Наденька, поворачиваясь к ним с той подавляющей нагловатой искренностью, которая составляла главную силу её многопудового обаяния. – Вы меня простите. Я, конечно, редкая сволочь, но я вас люблю, честно! Я не хотела вам праздник портить, всё это исключительно от зависти. Ваши мужики вас так любят, а меня… а я… любовник мой на дежурстве, а муж напился и спит целый день. Ну вот я и… Простите, а?! И вообще, знаете… давайте выпьем втихую, а? Вон там, за колоннами Института экономики. Там нас видно не будет. Надо же шампанское оприходовать!
И Наденька вынула из-под пальто увесистую зелёную бутылку.
Девицы уставились на неё, не веря своим глазам.
– Погоди, так ты ж к Эммочке… – заикнулась Мурочка, однако Наденька не дала ей договорить:
– Да ну её к… эту Эммочку! Я пришла, а её дома нет. Упёрлась куда-то. А уж так в гости зазывала, так зазывала! Вот я и брожу с этим дурацким шампанским, как дура с писаной торбой. Давайте выкурим трубку мира, в смысле выпьем? Вы меня простили, да?
Ну как не простить человека, который фактически спасает вашу общественную репутацию и предлагает вам в Международный женский день выпить шампанского?
Советского! Сладкого! Шибающего в нос, как газировка! Лучшего на свете!
Они не пили шампанского с самого Нового года!
И теперь Наденька предлагает его выпить?!
– Само собой! – закричали три наши подружки и кинулись вслед за Наденькой под спасительную сень колонн Института экономики.
Там, практически в темноте, Наденька проворно содрала с горлышка фольгу, мощной рукой выкрутила пробку, и девицы, захлебываясь и задыхаясь, давясь смехом и шампанским, отметили наконец Международный женский день именно так, как следует его отмечать: в дружеском женском обществе, экстравагантно и романтично.
Конечно, они мигом захмелели, однако остроты разума не утратили. Более того! У Алёнушки, которая втайне от всех пописывала лирические рассказы и фантастику, но всегда мечтала сделаться писательницей-детективщицей, логическое мышление даже обострилось, и она, сложив два и два, получила необходимое четыре. Однако всё же решила уточнить:
– Наденька, ты говорила, что твой любовник на дежурстве… А этот мент, Николаша, твой сосед… это он, что ли, твой любовник?!
– Ну да, – гордо заявила Наденька. – А знаете, он ведь не соврал, когда сказал, что песня, которую вы пели, у него самая любимая. Я ему её очень часто исполняю. Между нами, – добавила она, буйно хохоча, – знаете, какое у него, у моего Николаши, прозвище? Мохнатый Шмель! Мохнатый Шмель, вы представляете?!
Три девицы-красавицы, душеньки-подруженьки переглянулись, кивнули – и присоединились к Наденькиному заливистому хохоту. Ну а потом они всё же допели эту чудесную песню – допели дружным хором, совершенно не боясь синих блуждающих огоньков!
И пошли по домам.
Праздник кончился!
Максим Лаврентьев. Подагры нет
В.Б.
– Будьте любезны, Алевтина Игнатьевна, посмотрите который час.
– Три часа, Максим Игоревич.
Сказав это, Алевтина Игнатьевна положила свой смартфон на тумбочку и нырнула ко мне под одеяло.
Читатель, возможно, удивится (а возможно, и нет) нашему официальному тону, подумает ещё, что мы, не дай бог, чиновники (я заметил, что чиновники всегда обращаются один к другому по имени-отчеству, следовательно, можно предположить, делают они так и в постели). Или читатель вообразит, будто мы с Алевтиной Игнатьевной люди пожилые. А вот и нет. Мне ровно сорок – по нынешним меркам относительная молодость, Алевтина же Игнатьевна – красивая тридцатилетняя женщина в полном расцвете сил. Но и десять лет назад, когда мы познакомились (и, замечу, практически сразу оказались в койке), она, тогда – молоденькая студентка, была уже для меня Алевтиной Игнатьевной. С тех пор мы друг с другом на «вы» и строго придерживаемся всевозможных церемоний. Есть особый шик в том, чтобы говорить: «Прошу прощения, не могли бы вы передать мне вон ту книгу», или «Не соблаговолите ли вы перевернуться теперь на спинку». На «ты» я перехожу только когда ставлю Алевтину Игнатьевну на колени и хлещу ремнем – она это ужасно любит. Тогда я называю её словами, не предусмотренными никаким церемониалом. В такие минуты я – грубый хозяин, она – моя провинившаяся из-за пустяка рабыня. Иногда истязаемая рабыня бунтует, кричит, что, мол, ненавидит меня, даже называет собакой. И тогда я рычу и хлещу её сильнее: я отлично понимаю, что всё это – наша игра, что извивающаяся подо мною роскошная женщина вот-вот достигнет высшей точки блаженства.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: