Валерий Гурков - Барчук

У владельца жигулей, видимо, не было друга собаки, которая вновь спасла меня, будучи уже не в этом мире! С тех пор я не держу собак, чтобы не обидеть душу своего друга!

Донбасс, Донбасс! Почему это слово отзывается эхом по моей душе, словно что-то родное из далекого прошлого, ведь за свою жизнь никогда там не был?! Часа два я напрягал свою память, и вот она отозвалась.

Донбасская улица, станция Взлетная возле Домодедово! Мне 13 лет. Мы приехали в гости к моему старшему брату. Он жил у своей супруги с ее мамой и бабушкой. Они занимали часть небольшого, но уютного домика, возле которого находился тоже небольшой садик. Перед окнами росли желтыми шарами цветы.

Домик был старый и дышал на ладан, но из последних сил, давал уют и крышу над головой тем, кто в нем проживал.

Я уже не помню, по какому поводу собрались мы там, но я там завис еще на пару недель. Рядом с домом проходила железная дорога. Вот эту железную дорогу и улицу, на которой стоял дом, разделяла защитная лесополоса. Эта полоска дремучих зарослей и стала основополагающим фактором, ради которого я и остался, не поехав со всеми домой. Накануне я прочитал книжку Фенимора Купера об индейцах и теперь жаждал все это претворить в реальную жизнь. Утром следующего дня я взял в сарае топор, ножовку и напильник без ручки, сказав домашним, где я буду, пошел в лесополосу.

Там я довольно быстро построил себе вигвам, благо стройматериалы в виде поваленных ветром стволов, сучьев и веток валялись буквально под ногами, нарвал несколько охапок травы и выстелил ею внутри своего нового жилища. Затем я занялся своим любимым делом и стал кидать топор и напильник в рядом стоящее сухое дерево. Все было хорошо, но какой-то червь изнутри меня подтачивал, что этого никто не заценил. Я такие хоромы отгрохал, а их никто не видит… И я пошел в дом, там я начал всех убеждать пойти со мной в лесополосу. Поняв, что все заняты своими делами и никто ради меня не хочет их бросать, я уговорил просто выйти всех на улицу к вкопанной там лавочке для того, чтобы я показал в какой стороне у меня вигвам. Все вышли. Я бегом рванул в сторону лесополосы.

Рядом с моей постройкой был довольно высокий тополь, красовавшийся над всеми деревьями. Вот на этот тополь я и взобрался, чтобы меня все увидели. Я держался одной рукой за самый верх макушки тополя, а другой махал наблюдающим за мной женщинам. Но мне этого показалось мало, и я стал раскачивать дерево в такт ветру.

Говорят, к человеку обратился ангел:

– Хочешь, я покажу тебе твою жизнь?

– Хочу, – сказал человек.

Ангел поднял его над землей и человек увидел всю свою жизнь и две пары следов, идущих рядом.

– Кто это рядом со мной? – спросил человек.

– Это я, – ответил ангел. – Я сопровождаю тебя всю твою жизнь.

– А почему иногда видна только одна пара следов?

– Это самые трудные периоды в твоей жизни, – ответил ангел.

– И что же, ты бросал меня в самые трудные минуты? – возмущенно спросил человек.

– Нет, я нес тебя на руках, – тихо ответил ангел.

В тот момент моей жизни мой ангел поднял меня на своих руках и аккуратно положил на землю! Я тогда вместе с обломившейся верхушкой тополя, пролетел мимо всех здоровых нижних суков, не задев ни одного, и упал на спину продолжая держать в руках верхушку. Удара не было, я словно сидел в кровати и просто откинулся назад в подушки, а не пролетел почти пять или больше метров. Через пару минут я уже с довольной улыбкой стоял перед тремя побледневшими женщинами.

Из трех женщин сейчас жива одна. Нин, если вдруг когда прочтешь это, прости! Грешен, матушка, грешен! Только если Бог даст повторить все сначала, я бы это повторил бы снова, хотя бы за тем, чтобы поверить в чудо и своего ангела-хранителя!

Мясо закончилось, и он решил подстрелить косулю. Весь день старик провёл в поисках добычи, но косули, да и остальные животные словно исчезли. Недавно тут местами прошёл пал. Трава и молодняк деревьев были обугленными. Земля сплошь и рядом зияла чёрными проплешинами. Видно, это спугнуло зверя и все ушли в безопасное место. Почём свет он «обласкал» всех духов, но это не принесло пользы. Начинало темнеть, и охотник решил возвращаться. Лай – его собака, вдруг встал в стойку, показав, что зверь рядом, мордой показал направление и побежал в показанную им сторону. Поднявшись за собакой на вершину холма, старик увидел ту, за которой шёл уже почти день. Косуля стояла на склоне противоположного холма.

Он был старым охотником, поэтому его поразило и насторожило поведение косули. Вот уже несколько минут косуля стояла на одном месте и почти не шевелилась. Шевелились только уши, инстинктивно поворачиваясь за шорохами, пришедшими из лежащей между холмами рощицы. Старик поднял ружьё. Его верный пёс Лай неожиданно встал перед ним и ощерил пасть, словно сейчас укусит своего хозяина. Это ещё больше удивило старика.

Он опустил ружьё и вопросительно посмотрел на собаку. Лай, словно извиняясь, сделал волчком круг на месте, тявкнул и побежал в сторону, где была косуля. Ничего не понимающий охотник пошёл следом. Минут за десять он преодолел отделяющее их расстояние. Лай сидел спокойно недалеко от косули. Та, словно не замечая собаки, продолжала стоять. Всё стало ясно, когда старик увидел то, над кем склонилась косуля. Это было уже окоченевшее тельце косулёнка. Видно, наглотавшись дыма, он умер, а мать, не понимая этого, не хотела от него уходить. Она стояла над ним и облизывала, словно стараясь хоть как то помочь своему ребёнку. Но больше всего поразили полные горя глаза косули. Они были точно такими же, как глаза у его собственной матери, когда та провожала его на фронт.

Вернулся старик домой, когда уже порядком стемнело. Несмотря на то, что он весь день пробродил по лесу, он не выглядел уставшим. Наоборот, он будто светился изнутри. Словно сделал какое-то нужное и очень важное для него дело.

– Нашёл кого? – спросила его старуха.

– Ушёл зверь, пожар был по лесу, вот и ушёл.

– Ничего, у меня ещё мука есть и рыбы вяленой немного. Проживём!

– Проживём, – улыбнулся он в ответ и обнял её.