Вячеслав Малежик - Герой того еще времени

В его родной квартире положили трубку.

«Она дома. Пойду, подожду ее, посмотрю, какая она… Сейчас, наверное, пойдет в магазин», – подумал Вольнов.

Он быстро оделся и почти бегом побежал к своему старому дому. Около него в кустах стояла лавочка, на которой ребята собирались вечерами, и он пел там песни под гитару. Позиция для наблюдения была идеальной – он видел все подъезды дома, а его не видел никто. Вот вышел из подъезда Коля Цыганов, его старинный друган – классный партнер в футболе и верный Санчо Панса, когда они отправлялись на сейшены, где он играл вместе со своими «Космонавтами». С трудом удержался, чтобы не окликнуть его… И вот матушка открыла дверь подъезда и со своей видавшей виды сумкой повернула в сторону магазина. Но далеко не ушла. Ее окликнула Супруниха, подружка из соседнего подъезда и очень громкая женщина. Они начали болтать ни о чем, но потом перешли на проблемы детей. Что-то говорили про Нинку и ее женихов, а потом его мать начала жаловаться Супрунихе, что Генка ее сильно волнует – не учится совсем и только играет на своей гитаре.

– Прям, не знаем, что с ним и делать, – подвела итог матушка.

«Как же женщины похожи друг на друга, – подумал Гешка, вспомнив о Галине и ее взаимоотношениях с сыном. – Обязательно надо, чтобы ребенок выполнял программу, заданную родителями».

Женщины закончили разговор, и матушка направилась в сторону магазина. Вольнов хотел последовать за ней, но, вспомнив о своей внешности, понял, что на агента спецслужб он весьма мало походит. Внешность его даже для посещения бит-клуба была вызывающая, а тут шестидесятые двадцатого века… на окраине Москвы… Геннадий Вольнов был высок, строен, волосы были той длины, к которой еще не привыкли москвичи тех лет, он был скорее похож на капитана мушкетеров из того еще старого французского фильма, чем на пожилого жителя Москвы. А уверенный взгляд и внутреннее ощущение собственной значимости окончательно говорили, что он «не наш». Гена это почувствовал еще по дороге к родительскому дому, а сейчас убедился в этом окончательно. И он отступил, тем более что мать, чувствуя на себе его взгляд, пару раз тревожно оглядывалась, пытаясь найти причину своего беспокойства. Геша махнул рукой проезжавшему мимо такси, и «мотор» остановился. Он помнил, какими капризными в те годы были таксисты, но в нем увидели, наверное, выгодного клиента, и на команду «Поехали» таксист с готовностью тронул машину.

– Вам куда? – спросил шофер.

– Хочу просто прокатиться по Москве, я тут давно не был.

– Вы русский?

– Да, я журналист-международник, – на ходу начал придумывать легенду Вольнов, – и долгое время работал за границей.

– А я подумал, что вы – иностранец.

Гена промолчал и начал соображать – куда бы поехать? Он помнил, что такси стоило недорого – десять копеек километр и за десять или двадцать рублей можно объехать весь город. Было около одиннадцати утра, и основная масса людей уже была на работе. Автобусы и троллейбусы ехали полупустыми, а штурмующих прилавки жителей других городов на окраине было немного. «Волга» таксиста шустро доехала до станции метро «Университет», и Гена предложил повернуть налево в сторону Кутузовского. Автомобилей было немного, и водитель не поверил бы, расскажи ему пассажир об ужасах московского трафика десятых годов двадцать первого века.

Достаточно весело одетая толпа людей шла в сторону Университета. Много красивых девчонок можно было выделить в этом потоке. Ломоносовский плавно перешел в Минскую улицу, узкую, но не забитую авто. Он никак не мог к этому привыкнуть. Город был невесел, но прибран, и это радовало взгляд. Невольно сравнивая старую Москву с нынешней, Гена отметил ощущение спокойствия, которое излучала столица шестидесятых. Он попытался проанализировать эти впечатления и из компонентов, составляющих нынешнюю агрессию, отметил настырную рекламу, чувство соперничества, которое считывалось с лиц эмигрантов, приехавших завоевывать мир, а неуверенность в завтрашнем дне (вот ведь штампы), витавшая в воздухе, делала людей из двадцать первого века неспокойными и напряженными.

Тем временем они проехали станцию «Кутузовская» и приближались к гостинице «Украина». Никакого Третьего автомобильного кольца и московского даунтауна «Сити» не было еще и в помине. Что-то ему нравилось в старой Москве, а что-то проигрывало двадцать первому.

Метро «Кропоткинская» и громадная кастрюля бассейна «Москва»… Нет, нынешний храм, что бы там ни говорили, украсил Москву, да и Петр работы Церетели – он к нему привык, и без памятника Москва-река выглядит как-то обездоленно. Организация автомобильного движения в центре… Но все это не производило такого впечатления… Люди – они были совсем другими… Никакие нынешние фильмы не смогут передать ощущения от той толпы. Никакая нынешняя массовка не даст почувствовать ауру тех москвичей… Даже повторив одежду, прически, модели автомобилей и телевизоров, мы не ощутим аромат той эпохи. Мы другие, и актеры, создающие людей их тех времен, тоже другие… Человек, не попробовавший соленых огурцов, никогда не узнает их вкус. Если попытаться одним словом описать свои ощущения от тех людей, то можно сказать просто – доброта.

Близилось время обеда, и Геша решил пойти в заведение, откушать яств из тех времен. Да, нынче пришелец из двадцать первого века был сыт и не нуждался в добротном питании, как в свое время. А тогда он был молод, и его организм еще рос, и все равно… Он чувствовал себя иностранцем, который хотел отведать диковинных яств, чтобы составить свое мнение о народе, населявшем эту землю. Куда пойти? В какой-нибудь дорогущий и престижный «Арагви»? В «Узбечку»? В которой в те времена так и не побывал… Цены в ней, как, впрочем, и в «Арагви», для студента ох как кусались.

Ностальгировать так ностальгировать, и хотя Геша помнил формулу, что нельзя возвращаться туда, где было когда-то хорошо, он решил остановиться в шашлычной на Пресне, куда часто захаживал со своим дружком Моней, музыкантом из Гнесинки. У Мони там была знакомая официантка тетя Зоя, и за умеренные чаевые корейка из баранины была им обеспечена.

Таксист подрулил к стекляшке на Краснопресненском валу. Кто знает Москву, скажу, что сейчас в этом здании располагается клуб «16 тонн», в нем часто играют рок-н-ролл вживую, и для молодежи это знаковое место. А тогда на первом этаже была «Пельменная», в которой не было особых разносолов. А на втором размещалась «Шашлычная», более дорогое и потому не столь посещаемое заведение.

Геша пригласил таксиста откушать с ним. За время экскурсии-поездки они сдружились, и «шеф» согласился. На втором этаже их встретила тетя Зоя, которую Вольнов сразу узнал по громадному бюсту, сросшимся бровям и неизбывной веселости, которая помогала ей получать изрядные чаевые от посетителей. Тетя Зоя, почувствовав в новых гостях благодарных клиентов, начала тараторить сразу обо всем… Геша не очень помнил проблем страны осени шестьдесят восьмого… Кроме танков в Чехословакии ничто не вспоминалось, но про Пражскую весну и августовские события в братской стране официантка молчала… Молчал и Геша, за него отдувался таксист Серега.