Вячеслав Малежик - Герой того еще времени

– Ну что ж, видно, теперь моя очередь, – начал Боря. – Так… Закусили… Конферансье, – обратил он на меня свой взгляд, – объявите.

– Господа, а сейчас со своей историей перед нашей аудиторией выступит несравненный Боря Хусаинов, человек, которого никому из присутствующих представлять не надо.

– Да уж, – голосом Кисы Воробьянинова, вернее, Сергея Филиппова, сыгравшего героя Ильфа и Петрова, ответил кто-то.

– Просим, просим! – картинно-истерично завизжали женщины.

Выдержав театральную паузу, Боря начал свое повествование.

– История, которую я вам хочу поведать, и про врачей, и про артистов одновременно… Я давал клятву Гиппократа и не должен выдавать врачебные тайны, но с другой стороны, я в этой истории был не врачом, а просто товарищем, который давал советы по телефону. А чтобы быть совсем уж чистым перед человечеством, поменяю фамилию артиста и ансамбля, где он служил, к чертовой матери.

Мой друг Геша – замечательный парень и музыкант, игравший на всех видах саксофона, кларнета и флейты, работал в те, еще советские, годы в ансамбле «Поющие в терновнике». Вы все взрослые мальчики и девочки, и я не открою вам Америки, сказав, что язва и Венера для артистов профзаболевания. Дамы, мне продолжать?

– Жги, Боря, жги, – крикнула Татьяна.

– Отлично. Я был еще студентом последнего курса медицинского, когда «Терновники» вместе с Гешей отправились в славный град Свердловск. А Свердловск, я вам доложу, это был город, отличавшийся вольным нравом и веселыми девчонками, легко идущими на сближение. Слава не даст соврать, что такие города, как Свердловск, в те славные времена отсутствия секса и рок-н-ролла, посещались так часто, что у многих заводились постоянные подружки, с радостью откликавшиеся на призыв оторванных от семей любимых артистов. Требовать, чтобы девчонки хранили верность хоть такому-растакому гастролеру, никто не собирался. И девчонки вдохновенно предавались плотским радостям и в тяжелые минуты разлуки тоже. Опять же, как врач и мужчина, скажу, что про СПИД тогда никто не слыхивал, и мужчины и женщины отчаянно бросались в пучину разврата, не удосужившись запастись контрацептивами. Да и потом… Как ты своей избраннице скажешь (это не нынешние времена), что хочешь обезопасить секс и свое и ее здоровье.

«Ты меня подозреваешь? Думаешь, что я больна?» – боялся услышать каждый, кто решил подстраховаться.

И Венера уверенно шагала по стране. И вот в Свердловске в одночасье восемь человек «Терновника» обнаруживают у себя после предыдущих загулов разной степени тяжести проблемы. А артисты – люди опытные, они могли не только обед на электроплите приготовить, но и вылечить от многих болезней. Некоторые отягощенные медицинскими знаниями музыканты возили с собой целые аптечки и как справиться с такой несерьезной, но очень несимпатичной болячкой, уж точно знали.

И вот весь коллектив в едином порыве делает уколы, глотает таблетки с одной лишь целью, чтобы не привезти «подарков» домой. И только мой друг Геша чистый и стерильный, как дурак, ходит и волнуется. Как так? У всех есть, а у меня нет… Тревожно это… А вдруг коварный возбудитель этой болячки сидит в организме и в ус не дует? У него, видишь ли, инкубационный период. «Нет, надо что-то делать», – решает Геша. И он звонит мне в Москву и спрашивает, знаю ли я, как победить эту чуму артистического мира, не получая рецепта от врача (а вы помните, что в те годы процедура посещения уролога означала, что ты должен привести всех своих партнеров на излечение, а не приведешь, тебя насильно упекут в больницу, оповестив при этом еще и партийную организацию). Так вот я его и спрашиваю:

– Знать-то я знаю, а зачем тебе, Геш? Ты же чистый.

– Страшно мне, Борек… Лучше я пропью или проколюсь лекарствами, а то с ума сойду.

– Это ж какая гора антибиотиков… Все в порядке у тебя.

– Ну так скажешь, чего купить?

Я ему говорю название препарата, схему его употребления. Геша слушает и через паузу спрашивает:

– А пить спиртное при приеме лекарства можно?

– Не только пить нельзя, но и ничего острого употреблять.

Геша опять замолчал в трубке, а потом выдал совершенно неожиданное резюме:

– Не годится. Последний день приема таблеток приходится на возвращение в Москву. И если я вернусь домой трезвым, Люська заподозрит и скажет: «Не верю!»

– Какие же вы гады, – произнесла жена Виктора, – не зря я все время своему подкладывала в чемодан пачки с изделиями № 2, когда он отправлялся в командировки.

– А поскольку никто в нашей компании сейчас не принимает антибиотики, предлагаю выпить, – сказал Боря.

– Почему не принимают? Я принимаю, – произнес Виктор, – борюсь с бронхитом.

– Как ты хорошо о нашем Хирурге говоришь – «Борюсь», – проворковал голосом гея Доктор.

– Да, да, Борюсь, борюсь с бронхитом.

– Борюсь – это Хирург, заболевший горлом, – подытожила новеллу моя жена.

– Хотя должен заметить, Боря прав, когда поведал о наших молодежных проблемах. – Это я снова стал конферансье. – Ко мне как-то обратился один мой приятель, тоже музыкант… «Слава, у тебя врач есть?» – «Какой?» – «Ну хреновых дел мастер». – «Есть! А тебе зачем?» – «Проблема, клиника налицо».

И мы отправились к моему знакомому врачу, что практиковал рядом с метро «Кировская». А там есть в переулках замечательный перекресток, где напротив друг друга стояли Дворец пионеров, Дворец бракосочетания и вендиспансер.

– Улица Грибоедова? – бодро спросил Боря.

– Правильно. Короче, приходим мы с Серегой к моему, прошу не путать с нашим, доктору. Так и так… Предчувствия Серегу не обманули, а дома жена ждет – первое, второе, третье приготовила. Что делать?

– А делать вам, ребята, вернее, тебе, Серега, надо следующее: покупаешь водки, нажираешься в хлам и, придя домой, ругаешься с женой и уходишь спать на кухню. Пока лечишься, к ней не прикасаешься… А ты ее еще не успел наградить?

– Нет, как-то не до того было.

– Отлично, сегодня напиваешься, а с завтрашнего дня ни грамма. Понял?

– Понял. А сколько партизанить?

– Дней пять-шесть, это уже со сверхгарантией.

И Серега пришел, вернее, приполз домой в час ночи. Был длинный пьяный звонок в квартиру. Дверь открылась, и его жена, подбоченившись, только что без скалки в руке, стояла, ожидая путаных оправданий. Серега, ничего не говоря, ударил ее по щеке и со словами: «Сама знаешь, за что», – собрал подушку, плед и отчалил на кухню.

Кристина, жена его, не понимая, за что, промучилась пять дней, тем более что Серега был трезв эти дни как стекло. А на шестой он пришел с дурацкими объяснениями, что был не прав и что в нем произрастает комплекс Отелло. Она его простила, тем более что к тому времени все-таки сообразила, за что ей можно было дать по лицу. Не поняла только, откуда он-то узнал…