Вячеслав Малежик - Герой того еще времени

– Люба, – обратился я к своей двоюродной сестре, – у меня в багажнике машины лежит гитара, я взял ее, чтобы спеть тетке Параске. Как ты думаешь, если кинуть клич, через какое время можно собрать людей на концерт?

– Да, думаю, что часиков через пять можно будет устроить представление. А где ты хочешь спеть?

– Если петь, то хотелось бы это сделать в вашем старом клубе. Опять же пусть люди вспомнят, для какой цели его строили, – сказал я этак назидательно.

– Все, я пошла.

– Куда?

– К главе администрации, надо же народ собрать, клуб привести в божеский вид.

– А соберем людей?

– Да все уже знают, что ты приедешь, и ты приехал. Не знали, как к тебе обратиться с просьбой попеть, а ты сам вдруг предложил… Ну я пошла.

– А мы чего делать будем одни?

– Так вон Микола и Андрей едут на «жигуленке». Коля тебя так развлечет, мало не покажется.

Люба ушла, и тут же нарисовался Микола – мой второй двоюродный брат, сын Марии Ивановны, старшей сестры отца. Коля был этаким гарным парубком, носившим в свое время лихой чуб и картуз на затылке. Он мне запомнился рубахой-парнем в сапогах, брюках, заправленных в эти самые сапоги, и пиджаке, из-под которого выглядывала развеселая косоворотка. Чуб Николая Алексеевича заметно поредел, но радостный островок волос практически на лбу напоминал его обладателю времена, когда он разбивал сердца гарных дивчин из Белоусовки.

– Здоровеньки булы, братец, а это жинка твоя? – начал он задирать меня.

– А то ты не знаешь… Если не уведешь, останется моей, – настраиваясь на его волну, ответил я.

– Не-е-е, мне такая не нужна. Мне надо, чтоб в огороде працювала, а за скотиной ходить у меня своя дружина есть. Братец, а ты доллари привез? Спонсиром моим будешь?

– Конечно, буду. Мой министр финансов, кстати, со мной, и думаю, нет причин, чтобы не сесть за стол переговоров, – ответил я.

– Ласково просимо, – пригласил Николай в свой дом.

Мы вошли в хату, сделанную в лучших традициях старины – с земляным полом, печкой, соломенной крышей.

– Заходите, гости дорогие. Это моя дружина, – представил брат свою статную и нарядную жену, – а это, дивись, дочкá. Можешь ее забирать в Москву, она будет работать у тебя на подтанцовках.

– Коль, молода она еще, – возразил я.

– Молода-то молода, но хороша…

– Да уж, – ответил я, разглядывая фигуристую пятнадцатилетнюю дивчину, которая явно смущалась московских гостей и напористых речей батьки.

– Коль! – продолжил я. – Не советую твоей дочери и моей племяннице такой жизни, которую ты ей желаешь.

– Шучу, шучу я, – ответил Микола, – а ты чего, хохол, приехал, как инопланетянин, на большой белой машине?

– Просто не сумел зафрахтовать яхту с алыми парусами, чтобы твою Наташку в Москву увезти, – ответил я.

– Хотя ты для нас и так инопланетянин, так что держи фасон. Так, вот и Андрей пришел, – сказал Николай, указывая на своего младшего брата, вошедшего в хату.

Андрей был моложе Миколы и был одинок. Он тоже жил в Белоусовке, но, вернувшись из армии, так и не создал семьи. Он служил на атомной подводной лодке, и, возможно, это было причиной его проблем в жизни.

– Татьяна, – обратился Николай к моей жене, – помоги что-нибудь накрыть на стол. Мою дружину тоже зовут Таней, надо что-то выпить за встречу.

Татьяны вышли в сенцы (так сказали бы в России), и я спросил Николая:

– Хохол, а ты звонил в Москву и рассказывал, что вы построили себе новый дом.

– Да, построили, но живу я здесь.

– Что, плохой дом? – спросил я.

– Да нет, в три раза больше этой хатки, но что-то душа не лежит там жить.

– Ну ты лентяй…

– Не, это я доллари вкладываю в недвижимость, – улыбаясь во весь рот, заявил Николай Литвиненко.

Вернулась Люба, несколько озабоченная:

– Славик, там нет ни микрофонов, ни усилителей, что делать?

– Подмести пол, проветрить, снять паутину и ждать зрителей. Придет народ?

– Конечно, придет, а ты как без микрофона? – спросила деловым голосом Люба.

– Люба, я же в этом клубе уже пел без микрофонов, так что не трусь… Коля, давай махнем за встречу, и я махну в клуб.

– А можно я с тобой? – спросил Андрей.

– Сейчас, вот старший брат молвит речь, и тогда…

Мы подняли стаканы за встречу, я быстро закусил и вместе с Андреем и Любой пошел к зданию клуба. Кто-то из деревенских отдирал гвозди из досок, которыми были забиты окна клуба. В помещении еще летала пыль, и солнечные лучи, как на шикарном шоу, через окна прорезали пространство зрительного зала, путаясь в паутине.

– Ну что, Люб, можем ехать в Сухолохвицу к тетке, здесь все вроде в порядке.

– Поехали, поехали, стол и мама ждут вас, – начала торопить Люба.

– Слава, а давай заскочим ко мне, я тут рядом живу, – сказал Андрей.

– Люб, мы ненадолго. А? Ты с нами?

– Нет, ребята, вы давайте по-быстрому к Андрюхе, а я сделаю еще несколько звонков. Потом заберу Татьяну, и мы вас подхватим у дома братухи.

Мы шли с Андреем по Белоусовке… Встречавшие нас деревенские степенно нам кланялись, исподтишка разглядывая меня. Дом младшего двоюродного брата был явно не из богатых. Он пригласил меня в хату. И я был удивлен. С одной стороны, бедностью жилища, которая считывалась со старомодного покрывала на кровати и с видавших виды стола и стульев. Но еще больше меня поразила почти стерильная чистота жилища. Земляной пол, на котором невозможно было найти даже пылинки: на столе, на плите, на печке все блестело чистотой и порядком.

– Андрей, к тебе приходит какая-то женщина помогать по хозяйству? – спросил я.

– Нет, это все я сам, я не зарабатываю столько, чтобы содержать женщину.

– Андрюха, а где ты работаешь?

– Да в деревне. Трактор, автомобиль, МТС.

– Машинно-тракторная станция?

– Ну да… Как в старые времена, когда мы были еще вместе.

– Наверное, зарабатываешь прилично? – спросил я.

– Шутишь? Двадцать пять гривен.

– Двадцать пять гривен? Что, в месяц?

– Да, в месяц. Чтоб тебе было понятно, скажу: это сто пятьдесят рублей.

– Ты меня ошеломил, Андрей. Как же ты выживаешь?

– Да вот, выращиваю двух боровов… Один на продажу, а второй себе на прокорм. Еще огород, куры. Да много ли мужику одному надо?

– По-моему, я оторвался от жизни, – промямлил я.

– Ты, наверное, думаешь, что это я такой нескладеха? – спросил Андрей.

– Подожди, я еще это не успел переварить.

– У нас практически все так живут, и у меня нет тревог по этому поводу.

– Андрюх, а праздники ты себе устраиваешь?

– Вот сейчас ты мне устроил «красный день календаря», а так…

Мы помолчали, но тут к дому подъехал «Кадиллак», и мы засобирались на выход.

– Мужики, поехали… Андрей, давай, давай… – почти прокричала Люба, ворвавшаяся в хату.

– Если есть место, то я с радостью.