Вячеслав Малежик - Снег идет 100 лет…

– Войдите, – раздался молодой женский голос.

Мы вошли. Оторвавшись от зеркала, к нам повернулась женщина лет сорока, в длинном платье, перетянутом широким поясом. Ткань, из которой был сшит ее костюм, явно театральная, то есть хорошо смотрящаяся издалека, но вблизи не производящая такого же богатого впечатления. Людмила Николаевна встала навстречу нам и протянула руку для приветствия. Она оказалась высокой, статной женщиной. Длинные высветленные волосы, распущенные по плечам, делали ее похожей одновременно на метрдотеля дорогого ресторана и на Снежную королеву из старого советского мультфильма.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Вы Вячеслав?

– Здравствуйте, это я, – ответил я, не зная, то ли пожимать, то ли целовать руку.

– Ну рассказывайте, – сказала Герасимова, приглашая нас сесть.

– А что рассказывать? Хотим попробовать, вернее, я хочу попробовать, получится ли у меня обратить в свою веру «не своего» зрителя. Я так понял, что вы не против.

– Ну что ж… Дерзайте.

– А сколько времени вы даете на мой эксперимент.

– Думаю, минут десять-двенадцать… Достаточно? – спросила Герасимова.

– Вполне.

– А кто вас объявит?

– Я, – откликнулся Дима.

– Ну что ж, мальчики, вперед, – сказала Людмила Николаевна и взглянула на меня ярко подведенными глазами.

Мы вышли из комнаты, и я пошел к сцене, расчехляя на ходу гитару. Дима посмотрел в зал и сказал:

– Странное, конечно, зрелище… Посмотри, сколько бутылей с водой.

– Да, страна недополучит консервированных огурцов и помидоров, – ответил я.

– Все, пошел начинать? – спросил Дима.

– Обратной дороги нет.

В зале погас свет, и Дима вышел к микрофону и, поприветствовав публику, начал говорить что-то про сюрприз, про известного артиста из Москвы. А я стоял, и у меня вдруг возник глупый вопрос: «Как же они мне будут аплодировать, если у них банки с водой в руках?» Я не успел найти ответ, а уже в зал полетели слова: «Встречайте, Вячеслав Малежик!» Я вышел на сцену, и мой монолог сводился к тому, что я, как и Герасимова Людмила Николаевна, врачую душу нашего зрителя, правда, своим способом. Зрители, умудряясь не расплескивать воду в банках, радостно приветствовали возможность бесплатно послушать артиста. И я им спел, и имел хороший успех. За кулисами Дима спросил:

– Хочешь ли ты посмотреть на сеанс Людмилы Николаевны? Если ты не был на подобных мероприятиях, то будешь поражен – люди будут кукарекать, выть, лаять.

– Ты хочешь узнать, оборотень я или нет? – спросил осторожно я.

– Да ладно, с тобой все будет в порядке.

И я пошел в зал. Вскоре Людмила Николаевна дала установку. И в разных концах зала послышались звуки лая, воя, кудахтанья… В общем, скотный двор. Я заглянул внутрь себя – желания перевоплотиться не было. Это меня успокоило, и я попытался проанализировать, что же я увидел и услышал. Мой анализ ни к чему не привел, я решил, что это выездная сессия больницы им. Кащенко, и все, кто во время моего пения еще сдерживал потребность хрюкать и квакать, вдруг получили от целителя разрешение выпустить на волю своих монстров. И началась ночь на Лысой Горе. В чем заключалось целительство Герасимовой, я не понял, как там надо было пить заряженную воду, я не запомнил, поэтому о степени шарлатанства или врачевания судить не буду. Сеанс продолжался, а я тихонько ускользнул в раздевалку.

– Ну как? – поинтересовался Гордон.

– Ну я вроде экзамен выдержал, но, честно говоря, не предполагал, что болезнь на Украине так запущена.

– Вообще-то, Н. В. Гоголь не зря про наши места писал всяких «Виев» и про кузнецов Вакул, – сказал Дима.

– Да уж… Кстати, должен тебе поведать историю, которая со мной случилась у вас в городе Ровно, – начал я. – Даже не знаю, в какую категорию эту историю поместить – то ли колдовство, то ли, наоборот, общение со Святым Духом…

– А когда это было?

– Да думаю, лет пять назад. Я в составе ансамбля «Пламя» гастролировал в Ровно… И вот иду я по этажу гостиницы, чтобы отправиться на концерт, и вдруг ко мне обращается одна из женщин, которые сидели около столика дежурной по этажу:

– Ты не переживай…

– А я и не переживаю, – ответил я.

– У тебя голова болит. Иди спокойно на свое выступление, я тебе голову вылечу…

– Откуда вы знаете про мою головную боль?

– Иди-иди… Смотри, лифт подошел…

И я уехал на концерт и забыл про эту женщину, про этот разговор. Вечером, когда уже возвращался с концерта, она снова встретилась мне в холле гостиницы.

– Ну, как твоя голова?

– Ой, а я и забыл, что у меня болела голова.

– Это я взяла на себя твою хворь, я чувствовала, как твоя боль проходит через мои руки…

– А как вы это узнали?

– Ну как-как? Испариной покрылась, и руки горели…

– А почему вы решили мне помочь и откуда вы знали, что у меня болит голова?

– А я чувствую это, мне эту способность передала бабка, и я могу врачевать даже на расстоянии… А почему помогла тебе? Да ты – Божий человек…

– Да какой я Божий человек? Грешник я.

– Мы все грешники… А так у тебя в роду по женской линии очень верующие люди были… Вот мать твоя, бабушка… Я права?

– Ну как… Бабушка – да, верующая, а мама… Насколько это было возможно при советской власти… Она особенно об этом не распространялась. Кстати, меня зовут Вячеславом, а как мне к вам обращаться?

– Зови меня Мартой.

– О, у вас такое же имя, как у матери моего отца, он тоже с Украины.

– Кстати, я чувствую, у тебя тоже хорошие задатки, – сказала Марта, глядя мне в глаза.

– Вы о музыке?

– Музыка – само собой… Я говорю о душе, ты будешь разговаривать с Богом.

– Это как? – тупо спросил я.

– Ты сам увидишь как.

– Марта, а вы кто, колдунья?

– Нет, я скорее от Бога получаю силу и знание.

– И вы часто помогаете людям?

– Помогаю.

– А зачем же тогда в гостинице работаете?

– Жить-то на что-то мне надо, я же за свои исцеления не беру денег.

Марта достала две фарфоровые кружки и сахар и начала наливать себе и мне чай.

– Я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать, – сказал я.

Марта посмотрела на меня, может, чуть более продолжительно, чем до этого, и я никуда не пошел. Мы продолжали нашу неспешную беседу ни о чем и обо всем сразу, и я все время чувствовал, что меня как бы сканируют, считывают информацию о моей душе и оценивают ее одновременно. Несколько раз я пытался тактично завершить нашу беседу, но у меня ничего не получалось. Наконец, где-то около часа ночи Марта взглянула мне в глаза и сказала:

– Ну хватит, иди, дорогой, к себе и ни о чем не думай.

Я встал со стула и пошел к лифту, на ходу говоря слова благодарности и пожелания спокойной ночи. В лифте я размышлял, что же со мною было. Гипноз? Нет – я же не уходил из этой реальности, и никакой монотонности в голосе (так обычно в кино показывают гипнотизеров) я не слышал. Но мною явно манипулировали…