Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом

Маня Светочку обожала, восторгалась ее красотой и находила в ней душевные качества, которых никто больше не замечал. Она была склонна преувеличивать в подруге хорошее и не видеть плохого, например, ее высокого самомнения и неприязненного отношения ко многим одноклассникам. Отличница и преданная подруга Маня помогала учиться, всегда давала списывать, а Светка принимала помощь как нечто само собой разумеющееся и сознавала, что на фоне невзрачной очкастой Манюни выглядит потрясающей красавицей.

Но главной причины дружбы девушек не знал никто. У Маши Ганелиной был брат Вячеслав, курсант высшего артиллерийского училища, а у брата имелся друг детства и сокурсник Миша Улицкий, высокий блондин с мечтательными серыми глазами. Два года назад, впервые заглянув в эти глаза, Света поняла: пропала! Михаил смотрел так внимательно, ласково… Ей казалось, никто никогда на нее так не смотрел.

Не часто Манькин брат-курсант появлялся дома, а в сопровождении друга еще реже, но Светка старалась не пропустить редкие встречи. Она торчала в квартире Ганелиных почти ежедневно, и в ее пестрящем тройками табеле появились твердые четверки. В этом доме к ней относились как к своей. Отец Мани и Славы, офицер-артиллерист, погиб семь лет назад, исполняя интернациональный долг, а полтора года спустя умерла от скоротечного рака и мать. С тех пор они жили с теткой, сестрой отца. В артиллерийское училище племянник поступил вопреки желанию Полины Григорьевны, и теперь до получения звания лейтенанта ему осталось всего ничего.

В последнее время Славка не раз намекал Свете, что давно уже по ней сохнет и не стерпит разлуки, если его направят служить в какую-нибудь дальнюю часть. Но она лишь смеялась в ответ:

– Ты представляешь меня в роли офицерской жены, всю жизнь мотающейся по гарнизонам и не имеющей своего угла? А я не представляю!

– Так что ж ты всем головы морочишь? – не понимал Слава, имея в виду не только себя, но и нескольких товарищей по училищу, тоже павших жертвами Светкиных карих глаз.

– Люблю мужчин в форме, и курсанты танцуют хорошо, – беззаботно пожимала она плечами. – Но это вовсе не значит, что за кого-то из них стоит выходить замуж. Танцы не главное…

– А что для тебя главное?

В ответ она молчала и только улыбалась загадочно.

С Мишей она таких разговоров не вела. Потому что именно его Света видела своим будущим мужем, несмотря на то, что он тоже скоро станет офицером. Во-первых, в Мише не было ничего солдафонского, ни во внешности, ни в манерах. Во-вторых, он необыкновенно умен. В-третьих – он сын второго секретаря Ленинградского обкома КПСС, и это не самое маловажное обстоятельство. Наверняка его не ушлют из родного города, оставят служить здесь, а может и в Академию продвинут. Потом, глядишь, диссертация на какую-нибудь военную тему – и карьера обеспечена… А главное – Света готова была променять на него всех своих кавалеров, так она любила эти светло-серые глаза, этот чуть вздернутый нос, эту ямочку на подбородке.

Свете казалось, что Михаил относится к ней не так, как остальные мальчики. На дискотеках он не бежал наперерез другим в надежде пригласить на танец, но танцевал с ней чаще всех. Не пытался поцеловать украдкой и даже не приглашал на свидания, но когда они несколько раз случайно встречались на улице, всегда провожал до дома. Был неизменно вежлив, но по его глазам Света видела, что очень ему нравится. «Просто Миша не хочет быть навязчивым, он очень хорошо воспитан и выдержан, не то что остальные с их казарменными шуточками, – думала она. – Но когда он танцует со мной, у меня сердце готово выпрыгнуть от восторга, и я верю, он испытывает то же самое».

За два года Света с Маней не пропустили ни одного вечера в училище и часто проводили время в компании Славкиных друзей-курсантов. Славка считался верным Светиным рыцарем, однако это не давало ему никаких преимуществ. Она дарила своим вниманием всех ребят по очереди. Особенно ей нравилось пускать в ход свои чары, если кто-то из парней приводил с собой девушку. Светлана знала, стоит приложить немного усилий, и она отобьет любого у его девчонки. Несколько отрепетированных взглядов «в угол, на нос, на предмет», как учила бабушка Ксеня, разговор полунамеками во время танца – и «предмет» опять у ее ног! Лешка, Кирилл, Антон и Димка были ей безразличны, но она держала кавалеров на длинном поводке, время от времени укорачивая его, приближая к себе, чтобы не забывали. И каждому оставляла маленькую надежду: может быть, когда-нибудь…

Со временем, уверившись в своей власти, Света покончила с этими играми, и в компании появились еще девушки. Дылда Ольга считалась подругой Лешки, Кирилл приводил кругленькую коротышку Любку, Антон с Димкой ухаживали за рыжими сестрами Иркой и Ленкой. Света этих девчонок как серьезных соперниц не воспринимала, смотрела на них несколько свысока и была уверена, что они ей завидуют. Ведь Миша – самый лучший, самый красивый, самый умный в их компании. Он пока не объяснился в любви, но она ведь чувствует и по глазам видит. И танцует Миша чаще всего с ней. Иногда Манюню приглашает – из вежливости, потому что они раньше жили в одной коммуналке и Миша с детства ее опекал. Когда Славкина мама купила детям абонементы в филармонию, чтобы духовно развивались, а Славка сходил один раз и заявил, что больше не пойдет, – Миша согласился сопровождать Маньку вместо друга. С тех пор они вместе и таскаются, то в филармонию, то в Мариинку. Света как-то тоже с ними сходила, на «Бориса Годунова» – еле-еле высидела! Миша с Манькой как уставились на сцену, так и замерли, а она со скуки помирала, не понимая, как такая музыка может нравиться. И даже в антракте не удалось с Мишей поболтать, они с Маней все про этого Мусоргского говорили, про новые интерпретации каких-то там его картинок, а Света молчала с умным видом. А в последний год они еще поэтические сборища стали посещать. Манюня и Свету приглашала – только она отказалась наотрез.

Всей компанией ребята ходили в походы, в кино, гуляли по городу. Несколько раз Миша приглашал друзей на государственную дачу, которую занимала семья Улицких.

Вот и на прошлой неделе, встретившись случайно – а она подозревала, что не случайно, – недалеко от Светкиного дома, Миша спросил, лаская ее взглядом серых глаз:

– Ты приедешь ко мне на день рождения, на дачу? Будут все наши и мои родители. Светик, мне бы очень хотелось, чтобы ты приехала. Возможно, это последний мой праздник в кругу семьи и друзей. Через полтора месяца мы получим звание, и еще неизвестно, куда меня направят.

«Надеюсь, не дальше Ленинградской области, – мелькнуло у Светы в голове. – Павел Петрович Улицкий не допустит, чтобы жена страдала от разлуки с единственным сыном, который для нее свет в окошке».