Владислав Вишневский - Камчатская рапсодия

– Не слабо. Я другое предложу… Равное. Если вам, офицеру, не слабо.

– Мне слабо? Мне! офицеру! слабо?! Мне не слабо! Я на спор… Не надейся. Говори, давай, предлагай. Хоть в рулетку, хоть на БТРах… Я согласен.

– Откажетесь.

– Да я тебя размажу… Я… Слово офицера. Говори, хохол, я согласен.

– Ну, если слово офицера… На тромбонах.

– Добро! Стой! Каких это… тромбонах? Что это за оруж… Я не понял… Ты что, ох…

– Я ж говорил «слабо». Назад отработаете.

– Нет. Не отработаю… Но…

– Вы слово офицера дали.

– Да, дал, гад, дал, я не отказываюсь. Но что это за… и как это?

– Это инструмент музыкальный такой…

– Музыкальный!.. – подскакивая на месте, опасно уже для своего здоровья вскипел капитан, аж задохнулся. – Ты издеваешься, да? Смеёшься, да?

– Нет.

– А почему на тром… бонах, а не на… трубах или на… пианино?

– У нас стартовые условия будут одинаковыми. И на тромбоне клавиш нету. Значит, проще. У вас и фора будет.

– Какая ещё фора, прапорщик, ты идиота из меня делаешь? Чтобы потешались потом надо мной, да?

– Нет, в батальоне не узнают. А фора… – прапорщик вздохнул. – Слуха, говорят, у меня нет, вот и…

– А-а, вон ты куда клонишь… Ага!.. А что результатом будет, я не понял, … Кто кого тромбоном что ли с ног собьёт или на уши натянет… Что за херня такая? В чём подвох?

– Никакого подвоха. Всё по-честному. Кто за неделю сможет, я не знаю, «Собачий вальс», например, или «Польку бабочку» какую правильно сыграть, тот и победил…

– «Польку бабочку», говоришь, «Танец с саблями»?! Идиота из меня перед всеми хочешь сделать? Дурака, да? Кретина?

– Я ж говорил «слабо». А ещё туда же: слово офицера, слово офицера…

– Не лови меня! Не зли! Я говорил, да, говорил… И я не отказываюсь… Только не думал, что ты такой…

– Какой? Говорите, товарищ капитан, говорите.

– Ч-чёрт!.. Твою мать! Припёр ты меня к стенке, гад, поймал.

Подловил, хохол чёртов… Я согласен. Покажи мне его.

– Кого?

– Ну тромбон твой, кого…

– А, это, влёгкую. Завтра с утра и начнём, в смысле время пойдёт. Вы что изучать будете?

– Пошёл ты… Устройство изучать буду.

– И я тоже. А играть будете что?

– А ты что?

– Я… «Дывлюсь я на небо, тай думку…» Украинская народна писня.

– А я… другую… писню… – передразнил, вконец уже растерявшийся и обозлённый капитан. – Русскую… Эээ…

– «Ой, мороз, мороз», пойдёт?

– Чего ты мне тут… подсказываешь? Без тебя решу. Она и будет – про мороз!

– Слово офицера?

– Пошёл ты знаешь куда, Заходько?

– Через неделю и посмотрим, кто куда пойдёт. Только уговор: кто проиграет… в смысле с ошибками сыграет, к дирижёрше не подходит…

– Ты не её, случаем, в арбитры пригласить хочешь, а? Чтоб посмеялась?

– Нет, конечно. Вообще не наших. Другие нас рассудят.

Независимые… эти, судьи.

– Вот как!

– Да, чтоб по-честному!

– Ну, Заходько, ну, чёртов хохол… Подловил, гад!.. У-у-ум… – капитан бешено крутил головой, глазами, руками, наконец сдался, похоже выдохся, утих, как подловленный сом. – Добро, я согласен. Включай часы.

– Ладно, время пошло.

Окружающую природу на этот момент описывать, пожалуй, и не нужно – как всегда, прелестная картинка. Радость жизни и восторг. Камчатка же, мы помним. Изменения если и случаются – то чудесный дождь, то снова нежное солнце, – только украшают состояние жизни и обаяние природы.

Подчёркивают. «У природы, нет…» ничего плохого (включая разные цунами и прочие перестроечные социально-политические проблемы). Наоборот, только всё к лучшему.

Так и в батальоне. Оркестр как-то незаметно, исподволь, взял и подчеркнул непреложную необходимость и высокий смысл армейской службы, выявил её, округлил и выделил. Последние глаголы можно сколько угодно переставлять местами… смысл не изменится. А можно и другой пример привести, из школьной арифметики. Помните? Числитель есть, знаменатель есть, а черты нету… Дробь не дробь… Что это? Нонсенс, скажете вы, парадокс. И правы будете. Чёрте что! Недоразумение! А провели черту под числителем, вот тебе и она самая дробь и появилась или проявилась. Полный ажур получился. Порядок. Так и в случае с нашим оркестром. Появился оркестр, появился смысл – черта та самая… Или как мы её назовём…

Кстати, сейчас у музыкантов перерыв. Кто курит, прогуливаясь в сторонке, кто продолжает на инструменте тихонько наигрывать, повторять партию, кто цветочек нюхает, радуется, жизнью наслаждается.

Внешний вид музыкантов может быть и не особо изменился, но некий лоск всё же есть. Штаны почти подогнаны и утром в стрелках (!).

Гимнастёрки, где кителя, уже в талию (!). Хотя все без погон, но с портупеями (!). Обувь у всех теперь уже стандартная – высокие ботинки, полностью зашнурованы и начищены (!). Головные уборы – фуражки, – и как, одна, строго по уставу (!). Дирижёр… ша… просто с иголочки (!). Осилил таки проблему армейский кутюрье, сшил юбку. Причём, два варианта. Одна похоже для дефиле по высокому подиуму – много выше колен, и с разрезиками. О-о-о! Личный состав очень бы это дефиле приветствовал.

Другая юбка чуть ниже колен, как заказчица настояла. К тому же, заставила отпороть красивенькие генеральские лампасы по бокам юбки. Кутюрье отпорол. А уж так было красиво задумано, но… Это дело вкуса. Её ошибка, можно сказать. Не поняла женщина. Ладно. Но всё равно получилось «уматно», вернее «клёво», как заметили и музыканты тоже.

В фигурах музыкантов, лицах, признаки интеллекта, важности и высокой сосредоточенности. И тон, и смысл разговоров заметно изменился.

Прислушаемся, как говорится: чу!..

– Маэстро, извините, я отвлеку вас! Мне очень сегодня понравился ваш чувственных ход в третьем такте второй цифры вашей партии. Четыре восьмушки на лиге… Это, извините, как наше флажолетто на форте! Не речная, Амурская волна звучит, морская. Поздний Левитан, я вам скажу.

Вдохновение! Полёт. Браво, маэстро, браво!

Вы, наверное, читатель, подумали, что мы за кулисами столичной Консерватории чей-то авторитетный разговор «маститых» маэстро случайно подслушали, нет, дорогие товарищи, вы ошиблись. Это беседуют два музыканта нашего внештатного военного оркестра, знакомые нам по несостоявшейся когда-то драке, трубач Александр Мнацакан и его коллега тромбонист.

– Благодарю вас, друг! – ответствует тромбонист. Они оба сейчас сидят развалившись друг против друга на стульях, нога на ногу, одна рука на колене, другая с дымящей сигаретой на отлёте. На лицах мудрость и умиротворение. Если б ещё не комары, да мухи… – Я рад, что и вы это заметили! Очень приятно слышать похвалу из уст не только музыканта, но профессионала. Замечу! Когда работаешь в таком серьёзном коллективе, с такими солидными музыкантами, невольно проникаешься не только ответственностью, но и особым вдохновением, драйвом, я бы сказал… И могу признаться, что ваша верхняя «ре диез», у вас – на мой взгляд – звучит с каждым днём всё более утверждающе и совершенно необыкновенно, как острый луч маяка в туманной серой мгле. Это дорогого стоит!