Татьяна Успенская - Главная роль

Он заговаривается. Он сошёл с ума.

«Геннадий Сидорович», – Алесь хочет попросить уйти, а грязная муть уже опечатала рот.

Как сквозь вату, звонит телефон. Раз, третий. И его голос просит: «Оставьте, пожалуйста, сообщение». Сигнал переключения на ответчик и два слова: «Позвони. Коляш».

– Хто такой Коляш? Почему не знаю? – спрашивает Херувим и встаёт. И идёт к нему. И протягивает к нему руки и снова рвущимися слогами просит: – Помоги, Алесь! Спаси меня. Найди Ваську!

Бежать скорее, пока Херувим, вернее, Геннадий Сидорович тащится к нему по его просторному кабинету.

Избавлением – сзади – распахнувшаяся дверь и голос Варвары:

– Что здесь происходит? Ты почему застыл столбом? Ты что здесь делаешь, Геннадий Батькович? Мне доложили, ты на работу не являешься. – Варвара замолкает.

Она тоже видит Оборотня.

Казался Херувимом, потому что пил Анину кровь.

Но Варвара – не он, в ней зона распустила свои щупальца навечно, и она обходит Алеся и грубым голосом кричит:

– Мать твою, Генка, пошёл отсюда прочь! Что ты здесь околачиваешься, когда дел невпроворот? – Она закрывает Алеся от потока грязной мути, заливающей его кабинет, и Алесь приходит в себя. Бьёт себя по щекам и бьёт себя по груди.

Он – мужик, и он должен спасти от Геннадия Варвару. И он кричит, подхватывая интонацию Варвары:

– Мать твою, иди к себе! – А неожиданно зовёт голосом бабушки: «Господи!»

Он берёт Варвару за плечи и ведёт её к столу, к голосу Коляша, бьющегося световым миганием.

Геннадий вытекает из кабинета.

Хлопает дверь. Алесь кидается к мартовскому окну, настежь распахивает его: прочь, прочь, дух Оборотня, дух Вампира.

Теперь его трясёт. И Варвару трясёт.

– Я знаю, куда он поехал.

Варвара смотрит на него зрачками, залившими радужку. Волосы её от корней – тёмно-русые, она перестала красить их с того дня, как побывала у Лизы, и они, эти тёмно-русые стебли длиной в восемь-девять сантиметров – уже живые.

Русая шапочка над выжженными прядями и зрачки. Оказывается, она – Варежка, а не Варвара.

Вот почему он перестал мёрзнуть с той минуты, как она вошла. И под его благодарным взглядом она спрашивает одними губами – «куда?».

– В детский дом – удочерять новую девочку. Он – Вурдалак, Вампир, Оборотень.

– Этого нельзя допустить, он и её погубит.

– Звонил Коляш. Просил меня позвонить.

– Тебе нужно ехать на полигон и на металлообрабатывающий завод. Туда не довезли груз. С полигона вывезли, туда не довезли.

– Кто был на полигоне?

– Они не знают того, кто был, но талон предъявлен наш. Пожалуйста, исследуй ситуацию, пусть тебе опишут внешность, если запомнили. Генка на сегодня выпал. А насчёт девочки… мы с тобой пойдём другим путём. – И Варвара, как после тяжёлой болезни, потащила себя к выходу. У двери обернулась и усмехнулась. – А ты, оказывается, тоже умеешь.

– Что? – не понял он.

– Ругаться матом, муженёк!

Он не захотел сесть в кресло, в котором сидел Херувим, и поволок его вокруг стола – для посетителя, себе взял то из двух, где никогда Херувим не сидел.

По кабинету гуляли мартовский холод и запах свежести. Всё-таки снег начал таять, и ветер уже несёт от неба эту весть: скоро солнце явится и вцепится в промёрзшую, ноздреватую плоть. Алесь вздохнул глубоко свежесть, закрыл окно и подошёл к телефону.

Наверное, это работа в «Мусоре», общение с Варварой, Херувимом и Апостолом подготовили его к переменам, а со вчерашнего вечера он физически ощущает, как созидается в нём новая – мужская суть. Не уходить надо было тогда, а найти любую работу – не может не быть её для него молодого и сильного, и найти суррогатную мать и родить их с Лизой не рождённого сына! Трус!

Сейчас Алесь взял в руки аппарат телефона и стал изучать его. «Жучок» должен быть обязательно – в аппарате ли, в ящике ли стола, под столом: Херувим не мог не оставить «жучка» – нужно же ему узнать, где его Вася! И новый Алесь знает то, чего никогда не пришло бы в голову Алесю инфантильному.

И он нашёл «жучок». И поспешил в туалет и выбросил его, залив страхом пережитого сегодня узнавание истины: Херувим вовсе не Херувим, он Вурдалак и Оборотень. И он, Алесь, бросает вызов, объявляет войну Херувиму-Вурдалаку: он разоблачит Херувима – не с помощью Варвары, а с помощью Коляша. И весь этот Дворец Мусора, с диспетчерами, техниками, инженерами-специалистами, наконец очистится от злого колдовства. Варвара, несмотря на зону, ничего не понимает в том строении, которое возвела, и он должен спасти Варвару, как спас Аню. Для этого и попал он в этот дом лжи. Варвара чувствует опасность, а откуда исходит она, не понимает: несмотря на зону, она всё ещё та наивная, несчастная девочка, что убежала из дома и раскрылась своей красотой в первой своей любви с Коляшем.

Алесь набрал номер Коляша. Голос Коляша бьёт по барабанным перепонкам надеждой: у него теперь есть друг, есть брат!

– Надо поговорить как мужик с мужиком.

И Алесь спешит сказать «да» этой встрече.

– Могу быть у тебя в четыре. Сейчас нужно на полигон и на завод.

– В четыре совещание. Приезжай в шесть за вчерашний стол. Сегодня там Лера. Предупрежу её, чтобы усадила тебя с любезностью и принесла соку, если явишься раньше. До шести, Алесь.

Курсы вместе с Аней, репетиции – Аня оставалась дома, с Ольгой шила занавески и чехлы на диваны в гостиной, покупка тахты, игрушек, пособий для занятий, одежды… поздние ночные и утренние ранние застолья с Гоги и Аней, иногда с Петром (он полюбил у них ночевать) – время несётся: некогда косы переплести. Ей нравится вместе с Аней готовить завтрак и нести его к накрытому Аней столу, нравится засовывать грязные тарелки в машину, бесшумно и чисто вымывающие их, нравится устраивать с помощью Семёнычей и Ани детские комнаты.

Пока их две – для двух мальчиков и двух девочек. Для каждого Семёныч соорудил уголок по диагонали: шкаф – для белья и костюмов, кровать, которая легко превращается в стену со шведской лестницей, тумбочка, стол с выдвигающейся полкой для компьютера, с ящиками и тайниками.

Каждую новинку бежали смотреть все, кто переступал порог дома: охали, ощупывали и оглаживали как живые существа.

Гриф всё пробовал на язык – словно мету ставил: принято.

Он снова превратился в щенка: носился по участку, нюхал снег, раскидывал его лапами – скорее, скорее освобождайся, земля! И по дому носился, сбивая стулья и прихватывая мягкими губами обувь.

С ним возникло сразу несколько проблем: как ему выходить гулять и приходить обратно независимо от людей, как чистить лапы в дождь и грязь и что разрешать ему, что нет – уж очень он во всё суёт свой нос. Выход нашёл Семёныч:

– У вас же есть чёрный ход! Вырежу лаз для него: Гриф сам сможет открыть его лапой туда и обратно, а захлопываться лаз будет автоматически. На пол от лаза до кухни настелем специальные циновки, поглощающие влагу и грязь. Конечно, их нужно будет пылесосить.