Юлия Монакова - Говорят, под Новый год…

Увидев за столом Марину, юную, свежую и прекрасную, Жорик засмущался так же, как она сама.

– Очень, очень рад знакомству, прелестница, – Жорик церемонно поцеловал ей руку, стараясь быть галантным. Алекс даже почувствовал, что самым идиотским образом ревнует.

– Ой… Мамочки, неужели это вы! – Марина широко распахнула глаза, и так огромные. – Вы ведь – Георгий Плющов, правда?

– С ума сойти, – Жорик польщённо улыбнулся. – Не думал, что обо мне ещё кто-то помнит. А уж то, что меня узнает такая молодая особа – вдвойне приятно, не совсем, значит, я ещё старый пень…

– Моя мама – ваша фанатка! – выпалила Марина, и Алекс, не сдержавшись, захохотал в голос.

– Обломись, Жорик! – поддел он приятеля, впрочем, вполне беззлобно. – Ты в фаворе не у самих молодых особ, а у их матерей.

– Уверен, что у такой чудесной девушки и мама – молодая красавица, – ловко вывернулся фигурист. Но Марина продолжала сиять:

– Ой, а вы не дадите для неё автограф?.. Пожалуйста… Она просто умрёт от восторга!

Жорик с достоинством расписался на страничке записной книжки Марины.

– Вообще-то маму зовут Аня, но все называют Нютой… – торопливо объясняла девушка. – Вы прямо так и напишите – «Для Нюты», её это очень обрадует!

Выпив кофе и сжевав пару тостов, Жорик деликатно откланялся, всем своим видом демонстрируя: «Ваше дело молодое, не буду вам мешать…».

– Жалко его, – с состраданием произнесла Марина, когда Алекс, закрыв за Плющовым дверь, вернулся на кухню. – Ведь такой талантище… От Бога.

– Дурак он, – плохо скрывая искреннюю нежность к старому другу, отозвался Алекс. – Ведь все тогда ему в один голос твердили: на лёд выходить пока рано! И врачи были против, и тренер… Шутка ли – двенадцать операций, в спине – искусственный межпозвоночный диск на винтах… Но что ты – он же у нас герой, чемпион. И жена-стерва…

– Почему стерва? Потому что бросила его? – осторожно спросила Марина. Алекс махнул рукой:

– Потому что не остановила… Это ведь с её подачи он вообразил себя этаким суперменом. Ну скажи мне, скажи как женщина… Как девушка, – виновато поправился он, – разве нормальная баба хладнокровно пошлёт мужа на лёд, зная, что он оставит там свой позвоночник, да ещё и скажет, томно закатив глазки: «Сделай это ради меня»?

– Но почему она так поступила? – спросила Марина. – Не любила, что ли?

– Любила, наверное. Но славу любила ещё больше. Уж очень ей хотелось посидеть на одной трибуне с президентом, попасть на экраны телевизоров всего мира, гордо помахать российским флажком и посветить гламурным ухоженным личиком… Жорик ведь ещё колебался. Он знал, насколько велик риск. Но она настаивала, рыдала, выкрикивала пафосные киношные фразы о том, что он не должен сдаваться, не должен упускать этот шанс. Жорик её буквально боготворил, вот и послушался… Ну, и похерил в итоге свою карьеру. Медаль-то он России принёс, но со льда его уводили уже буквально под руки, сам идти не мог от боли. Спасибо хоть, встал с инвалидного кресла. А мог бы… – Алекс безнадёжно махнул рукой и не стал продолжать тему.

– Он до сих пор её любит? – поинтересовалась Марина. Алекс покачал головой.

– Не думаю… Хотя, конечно, как каждому нормальному человеку в подобной ситуации, ему было больно после её ухода. Он даже пытался её оправдать – мол, кому я такой нужен, беспомощный калека… А то, что именно из-за неё с ним случилась беда, а эта дрянь его хладнокровно предала – как-то забылось… Она сейчас благополучно замужем, на этот раз за известным продюсером. Но, впрочем, ты, наверное, и так в курсе. Её физиономия не сходит с обложек глянцевых журналов.

– Всё равно не понимаю, как так можно, – Марина поёжилась. – Неужели слава, медали, пиар оказались важнее любимого человека?

– Женщины… – Алекс недобро ухмыльнулся. – Ради популярности и денег они готовы на всё. Даже на подлость. Даже на моральную, да и физическую, проституцию…

– Ну, не надо так огульно обо всех сразу, – предостерегающе сказала Марина. – Есть и такие, для кого вся эта известность – просто пшик, не больше.

– Не лукавишь ли ты сейчас? – Алекс вдруг разозлился, сам не понимая, почему. – То есть, ты за мной вчера побежала просто за мои красивые глаза, так?

Марина вспыхнула, но ответила твёрдо:

– Можешь не верить, но это действительно так. Я побежала не за певцом Воронковым. А за обычным парнем, которому, как мне показалось, было одиноко.

– Хотел бы поверить… – Алекс не сразу сумел закончить фразу, и в воздухе повисла напряжённая пауза. – Я, правда, хотел бы поверить, что кажусь тебе обычным «парнем из соседнего двора». То есть, для тебя это нормальная практика – спать с простыми одинокими парнями в первый же день знакомства?

Уже договаривая фразу, он сам испугался того, что сказал. Алекс ни секунды не думал о Марине плохо, но оскорбительные слова вырвались словно сами собой. Девушка вскочила. Лицо её исказила гримаса гнева и отвращения.

– Какой же ты, всё-таки… – не докончив, она бросилась вон из кухни. Соображая, что сморозил дикую глупость, Алекс помчался за ней.

– Марин, постой! Прости меня, я совсем не то хотел сказать, на самом деле…

Марина, стоя в прихожей, уже лихорадочно надевала свой дурацкий пуховик, от торопливости не сразу попадая в рукава.

– Ну уж хватит, ты и так сказал слишком много, – презрительно прошипела она ему в лицо. Он попытался остановить её, схватив за край одежды, но она отшвырнула его руку.

– Не прикасайся ко мне! Не трогай!

– Малыш, я дебил, я действительно ляпнул чушь…

– Ты не дебил, – уже открывая дверь, бросила Марина через плечо, не оборачиваясь. – Ты – самая настоящая сволочь.

Она выскочила в подъезд и, не в силах дожидаться лифта, понеслась вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки сразу.

– Марина, стой! – крикнул Алекс почти в отчаянии, выбегая на лестничную площадку и склоняясь над перилами. – Вернись же! Я был не прав, я действительно прошу прощения…

Она не отвечала, и скорый топоток её ног становился всё отдалённее и отдалённее. Что было делать? Бежать за ней? Ну, не в халате же…

Жутко обозлённый и раздосадованный, терзаемый чувством вины и ещё чем-то, не совсем понятным, Алекс вернулся в квартиру.

Весь день он провёл, словно сам не свой. Нужно было настраиваться на предстоящий концерт – очередной корпоратив, но зато уж (ура, ура!) последний в этом году. Однако с его настроением хотелось только одного – немедленно утопиться в Москва-реке. Даже предстоящая поездка в Доминикану больше не грела душу – в сердце занозой сидела мысль о том, как он незаслуженно оскорбил Марину. И какая муха его укусила? Называется, высказал наболевшее, все свои застарелые обиды и претензии – но она лично-то тут при чём? Чистая, милая, скромная девочка…