Станислав Хабаров - Защита

Я представлял уже себе подобный переход и комфорт пентхауса в сферах благополучия, хотя и подумывал: «А может, к черту послать этот дом с его внезапными пожарными тревогами и найти что-то пониже и поуютнее». Но мне внезапно стало не до того, хотя я посчитал тогда себя неслабым комбинатором, нетривиально обозначившим себя. Манипулируя музыкальными кусочками и совмещая их по-разному, я получил особое удовлетворение, как бы сшивая тришкин кафтан для короля. Я чувствовал себя одновременно композитором духов и дегустатором вин, чаеведом и эксклюзивным художником, подобным тем, что поразили меня в Кеннеди-центре чудесными перьевыми портретами.

Наивно желание показаться лучше. Оно у нас в крови. Мне почему-то приятней выходить к рынку со стороны паркующихся машин, откуда выходят, припарковавшись, владельцы роскошных лимузинов. На парковочной площадке обычно пусто, а если какая-то единственная девушка бредет сама себе по площади с непокрытой головой, но в сапогах, то я становлюсь её зрителем, а она моим. Брюки её заправлены в сапоги, и она чуть расшаркивает ими по сторонам, напоминая мне кота в сапогах. И выходит, в этот раз я красуюсь перед ней и самим собой.

К снобизму незаметно привыкаешь, и я снисходительно поглядываю на суетящихся рабочих-латиноамериканцев. Мне временами кажется, что мы из разных цивилизаций и бесполезно между нами выстраивать мосты.

Богат тот, кто доволен достатком в бедности, считали древние. Вот мне, казалось, ничего не нужно, и всё-таки я даже спинным хребтом понимаю, что недостойно завершать жизнь в нищете. Хотелось бы оплатить и свои счета, и сыновьи замыслы, и учёбу внука, и поиметь невинное доказательство, что ты не лыком шит, умереть без долгов и, проплатив память о себе родственников, послужить им примером, в конце концов.

Вихрь крутит жёлтые листья у дома и поднимает их бабочками ввысь. Вроде убирали эти листья, и откуда-то новые? Дольше всего листья держатся на дубах. Только в нашем садике нет дубов и листья не дубовые. Ах, какая в голову лезет чушь! В последние дни очень холодно. А по ночам вообще морозы.

Для меня здешняя погода удивительна. Ветры, гуляющие по стране то с севера, то с юга, совершенно меняют ситуацию. Когда-то, плавая у американских берегов, мы столкнулись с уникальным погодным явлением.

Это была странная картина. По-видимому, на границе разнотемпературных течений встала плотная стена тумана. Она обрывалась резко и выглядела плотной стеной, поднявшейся из воды. Пространство до неё было прозрачным и солнечным, холодный воздух позволял видеть далеко, а дальше неожиданной стеной вставал регион тумана.

А сегодня здесь начинается тандер-шторм, который на порядок меняет температурное представление. Мы, поеживаясь, прячемся от ветра за будочку лифта из подземного коридора метро. Несмотря на ветер, прошли полураздетые негритянки с карикатурно выпяченными гуттаперчевыми задами, которые они ради приличия не старались одеждой прикрыть, а как бы наоборот. Прошёл военный в фуражке с высокой тулией и косичкой из-под фуражки. Мы терпеливо ждём автобус. «Не отменен ли он по случаю непогоды?»

Погода здесь – форменное бедствие. Как космонавт в скафандре, ты зависишь от искусственных устройств. Особенно зависимость ощущаешь в переходный период, когда наступает «некондиционная немота» – тот редкий период, когда кондиционеры продолжают дуть, не принося нужного охлаждения, когда их ещё не переключили с нагрева на холод, и они дуют впустую. Открытая балконная дверь тоже не разрешала ничего. По улицам разливался зной, и было нечем дышать. И наоборот, нюансы перехода к холоду.

Сегодня утром поразила меня удивительная пустота утренних улиц. Улица как-то разом вымерла, словно в тревожном сне. Случаются редко такие безрадостные дни, когда кажется, что всё кругом вымерло. Пусто, холодно, словно после опустошительной войны, и мор прошёл, а ты остался наблюдателем со стороны, и тебе не по себе от всего этого. Ни звуков, ни людей, ни машин, и небо монотонно-серое. Такие дни кажутся предупреждением чего-то тревожного. Не поймёшь чего.

По прогнозу, сегодня ожидается wind-thunderstorm. Сильнейший ветер, от которого валятся деревья, опрокидываются газетные ящики и рвутся провода. Пока терпимо, и он только начинается, но ничего не поделаешь – нужно ехать. Время не ждёт.

Автобус пуст. До приезда сюда я считал, что в Америке нет общественного транспорта. На самом деле, наоборот, он здесь избыточен, не хуже, чем личный, но меньше востребован. Сколько раз приходилось нам ездить в автобусе в полном одиночестве, правда, это были неурочные часы или новый маршрут. Мог ли я представить себе, что при моём входе в автобус водитель со мной поздоровается, и не оттого, что знаком. Здороваться и благодарить здесь общепринято. В автобусе не приходится стоять. Да и место рядом обычно не занимают. Ты сидишь себе голубчиком и нажимаешь водителю сигнал, когда тебе требуется остановка. В метро побольше народа, и то в часы пик. В иное время не приходится стоять или садиться с кем-нибудь рядом, обычно полно свободных мест.

Раз в неделю мы отправляемся на автобусе в кормушку. Так зовём мы про себя пункт продуктовой помощи, на бесплатные даяния которого при желании можно прожить. Правда, есть в этом какое-то неявное унижение, обычно русскоязычной публикой игнорируемое, хотя мы не раз решаем для себя – ездить сюда прекратить. Кормушка способна стать и возможным источником заразы. Ведь представляет она собой скопление разного рода людей с межконтинентальными связями и поневоле ассоциируется в голове со словами эбола, вич, чикунгунья. Помня об этом, кормушку лучше после окончания очередного срока действия не продлевать, но каждый раз это остаётся пожеланием.

Мы сидим себе в автобусе в одиночестве – так случается нередко в утренние часы. Впрочем, одиноки мы не весь маршрут. Есть короткий перегон от департамента Хьюмен-сервис и до здешней местной латиноамериканской магистрали Колумбия-пайк, когда автобус востребован. Он наполняется на этот перегон и опорожняется у Колумбии-пайк. А до этого случайные вкрапления редких пассажиров.

На следующей остановке в автобус вошла женщина и с нами поздоровалась, и не поймёшь: знакомая она или из вежливости? Здесь многие здороваются, хотя мне кажется, что именно её-то я где-то встречал. Возможно, в той же кормушке, и теперь мы с ней попутчики.

Если по-крупному, мне нечего бога гневить – я удачлива. Везде у меня друзья. Я знаю, как жить в этой жизни и, думаю, это наследственное. Моя терпимость от отца, а доброта от матери. Бог не обидел меня фигурой и лицом. Как говорится, успешна и душевной красотой, и внешностью, но ничего не поделаешь с возрастом. Я не завистлива, мне всё годится по минимуму.