Анатолий Изотов - Верка

В вагоне-ресторане сидело всего две пары, и их обслуживал официант средних лет, одетый в яркий костюм. Он быстро подошел к Верке, положил перед нею красивое меню и собрался было отойти, чтобы дать посетительнице выбрать заказ, однако она спросила:

– Я могу попросить настоящий венгерский гуляш и фужер токайского вина?

– Конечно! Желаемое вами блюдо как раз поспевает. Какой гарнир велите подать?

– Лучше хлеб.

– А булочка, особая венгерская, вас устроит?

– Конечно!

Официант удалился, Верка стала смотреть в окно. Она впервые почувствовала трепетное волнение от скорой встречи с Анталом. Ведь, по сути, она ехала к нему, к своему возлюбленному, коллеге и принимающей стороне, а возможно, и к соратнику по политическим убеждениям и даже союзнику по классовой борьбе. Ей не хотелось задумываться о том, что она не имеет права открываться перед ним, напротив, казалось, он поймет все сам и станет ее помощником. Хотя иногда в глубине души копошился червь сомнений и возникал вопрос: на чьей стороне Антал и не вступил ли в заговор с контрреволюцией? Но эти рассуждения были ничто в сравнении со сладостным предчувствием близости с любимым человеком. И она начинала представлять, как они встретятся, куда поедут, где и как она будет жить. По легенде ее сначала должны поселить на вилле, находящейся на территории советского торгового представительства, в Будапеште, а потом она переедет на квартиру, принадлежащую винодельческому предприятию Антала, но в каком городе или поселке будет находиться эта квартира, ей не сказали. Главное сейчас заключалось в том, что Антал должен встречать ее на вокзале.

Официант принес гуляш, назвав его «сегединским», и вино. Верка была удивлена и обрадована столь огромной, красивой, пахучей и аппетитной порцией. Ела она медленно, с удовольствием и даже с наслаждением. Вино оказалось отменного вкуса, в нем улавливался незнакомый тонкий аромат, повышенная, в сравнении с крымскими сортами, вязкость и меньшая сладость. Она посидела еще минут десять и подозвала официанта, чтобы расплатиться, тот ответил, что обед входит в стоимость билета, но намекнул на чаевые. Это в первый момент смутило гостью, в следующую секунду она нашлась: положила на стол пятьдесят рублей и вышла.

Верка возвратилась в свое купе, села у окна и стала вновь созерцать чудную страну. Большой город еще не обозначился никак, напротив, в пейзаж словно откуда-то из-за горизонта стала врываться широкая степь, чуть-чуть похожая на украинскую равнину где-нибудь под Херсоном. Правда, пейзаж, простирающийся за окном, существенно отличался от нашего, и, прежде всего, аккуратными постройками, чистенькими загонами для скота, асфальтированными дорогами, ровными ирригационными сооружениями и тем, что в каждом квадратном метре земли чувствовалось присутствие хозяйской руки.

Пригороды столицы появлялись постепенно: сначала в виде островков, застроенных трехэтажными домиками, их сменили группы более высоких домов, выстроившихся вдоль дороги, затем потянулась сплошная стена зданий, которая часто прерывалась зелеными бульварами. Но вот показались холмы, увенчанные замками, и широкие улицы, и поезд словно вдруг врезался в центр неимоверно красивого города – такого Верка никогда раньше не видела и даже не представляла. Теперь казалось, что по нему мчит не международный экспресс, а медленно движется обычный трамвай и ему уступают дорогу потоки автомобилей и толпы прохожих. Наконец почувствовалось интенсивное торможение, стали проплывать перроны, входы в тоннели, и вот за поворотом выросло величественное здание вокзала.

Поезд еще не успел остановиться, а Верка уже увидела Антала, затем Владимира и, судя по жестам, еще нескольких встречающих. Едва открылась дверь вагона, как Антал вскочил в него, и вскоре его сияющее лицо показалось в купе. Верка бросилась в его объятья, никого и ничего больше не замечая. Появление Владимира она все же заметила, опомнилась, легонько выскользнула из одних объятий, чтобы тут же попасть в другие. Подошли еще двое мужчин: представитель нашего торгпредства (Верка знала: это ее связной и непосредственный начальник по спецзаданию Сергей Владимирович Антонов) и руководитель советских специалистов, работающих в Венгрии по оказанию технической помощи, Андрей Андреевич Назаров. Соотечественники вежливо поздоровались с Верой Павловной, спросили, приятной ли была дорога, выказали восторг по поводу ее теплой встречи с венгерскими коллегами и предложили помощь в выносе из вагона ее багажа. Чемоданы и сумки были распределены между четырьмя встречающими, и через пару минут Верка ступила на венгерскую землю. Все направились к небольшому автобусу. По пути Андрей Андреевич коротко проинструктировал Верку, как следует вести себя в Венгрии. Она поняла, что во время пребывания в Будапеште ей необходимо ставить лично руководителя в известность обо всех поездках по стране и далеких передвижениях, а по возвращении докладывать, то есть рассказывать обо всем, что увидела, на какую тему велись разговоры с венграми и сопровождающими лицами, и освещать все то, что она посчитает нужным. Так требуют правила пребывания советских граждан за рубежом. Верка внимательно прислушивалась к наставлению и одновременно смотрела в окно на мелькавшие пейзажи чудесного города. Вскоре автобус свернул с широкого проспекта и остановился в небольшом дворике.

– Вот мы и приехали, – сказал Антал и открыл дверцу автобуса.

– Это, Вера Павловна, ваша резиденция, – Андрей Андреевич показал на дверь двухэтажного домика. – Здесь уютно, светло и совсем близко от центра.

– Спасибо! Я сразу приглашаю всех на чай! – искренне предложила Верка.

– Нет, нам с Сергеем Владимировичем пора заняться другими делами, а вас мы передаем коллегам по виноделию. Завтра мы за вами заедем. До свидания! – суховато ответил руководитель.

– До свидания! – мягко произнесла она.

Через минуту Антал открыл дверь и пропустил хозяйку, потом Владимир внес вещи и почти тут же попрощался. Верка не успела опомниться, как почувствовала горячий поцелуй своего любимого, она ответила ему и неожиданно для себя разрыдалась. Антал попытался ее успокоить тем, что разжал объятья и поспешил показать комнаты.

– Подожди, – притянула его к себе, – давай немного посидим, я ведь не просто соскучилась по тебе, я хочу сначала насмотреться в твои глаза, хочу поверить, что все это – правда, хочу расспросить о многом, ну хотя бы о главном, а потом упасть в твои объятья и не расставаться никогда. Я боялась, что меня начнут опекать наши, а они оказались такими тактичными. Просто не верится!

– Это потому, что ты приехала к нам, на мое предприятие, и вашим не положено вмешиваться в наши производственные отношения. Тебя хотели поселить в квартиру на территории торгпредства СССР, а мы настояли на этом коттедже.