Инна Тронина - Операция «Купюра»

– Ясно одно – очень каждую птицу мы побеспокоили. – Всеволод свернул письмо и взглянул на Сашу, как в подзорную трубу. – А тут не только Квежо, Гаврилов, Кулаков и Баринов замешаны. Один из них мёртв, а остальные, думаю, не способны это написать. Получается, дело сложнее, чем мы думаем…

– Телефон где-то в Октябрьском районе установлен, – сказал Минц и замолчал, ибо больше ничего выжать из письма не смог. Потом вдруг вскинулся. – Сева, видишь, почтового штемпеля нет? И число сегодняшнее в письме – так быстро, да ещё в воскресенье, у нас корреспонденцию не доставляют…

– Само собой – человека прислали, чтобы опустил письмо прямо в ящик, – пожал плечами Грачёв. – Что тебя удивляет?

– А зачем полный адрес тогда писали, да ещё с индексом? – Минц указал авторучкой на измятый конверт. – Если сами везли, к чему это?

– Ну, не знаю! – Всеволод наморщил лоб, пытаясь понять мотивы неведомого ему человека. – Может, хотел по почте послать, но понял, что не успеет дойти. Это – один вариант. Есть и другой – таким образом этот тип демонстрирует, что знает мой адрес. Это тоже способ надавить на психику, чтобы я почувствовал себя беззащитным перед ним. Трудно вот так, сразу сообразить, тем более что мы этого… как его… Кромоша не знаем. А, может, Кромош – просто связной. Или такого человека вообще нет на свете, что тоже вполне вероятно. Можем, конечно, проверку произвести до отлёта, чтобы даром время не тратить. Прямо сейчас одному из моих сотрудников позвонить – он как раз этим занимается, – Грачёв ещё раз перечитал письмо. – А Фантомас этот явно высокого мнения о себе. Думает, я на полусогнутых побегу. Ты знаешь, почему я решил, что он молодой?

– Почему? – заинтересованно спросил Саша.

– Те бандиты, что постарше, с Грачёвыми в таком тоне не говорят. Его звезда, как видно, взошла уже после того, как отец погиб. Ну ладно, Сань, позвоню своему приятелю из «конторы». Если он с ребёнком не гуляет, так поможет, я думаю…

Им повезло, и проверку произвели достаточно быстро. Сейчас, неподвижно глядя в иллюминатор, Всеволод думал о том, что сразу же высказал верные предположения. Телефон с таким номером находился в коммуналке на набережной канала Грибоедова, но съёмщика с фамилией Кромош в этой квартире не было. Скорее всего, это было просто условное имя, и брать его в разработку не стоило. Тупиковый путь надо отбросить и идти по другому ходу лабиринта. Михаилу про письмо он ничего не говорил – жалел брата, который ещё до конца не выздоровел. К тому же, тот всё равно ничего не мог сделать.

Ружецкий внезапно проснулся, будто услышал мысли Грачёва, и хрипло спросил:

– Уже снижаемся?

– Да. Чувствуешь, что уши заложило? Тебе плохо?

– Да, хреново – опять мутит.

Зажглась надпись «пристегните ремни», и стюардесса повторила её голосом. Потом быстро пробежалась по проходу, проверяя, все ли сделали то, что нужно, и поймала двух нарушителей. Далее пассажиры узнали, что температура воздуха за бортом – минус тридцать градусов, и что самолёт совершил посадку в городе-герое Москве.

– Хорошо, что сводку погоды прослушали – в унты и малахаи оделись, – заметил Всеволод. – Если такая стужа с ветром – гаси свет. На лётном поле околеешь, а нам ещё работать…

– Мягко посадил самолёт – молодец, – одобрил Ружецкий командира экипажа. – После того, что с батей случилось, я чего-то всё время опасаюсь. Ну, не то что паникую, а думаю о возможной аварии. Сейчас, правда, пронесло. Поживём ещё, Севка.

Грачёв оказался прав – стужа на лётном поле стояла лютая. И, пока ждали Минца из хвоста, даже в малахаях окоченели. Всеволоду казалось, что у него замёрзла кровь, и в жилах теперь скребутся ледышки. Михаил, конечно же, непечатно приложил и Горбовского, и Минца, которого неизвестно зачем с ними отправили.

Как выяснилось, пор трапу спускался инвалид с двумя палками, чуть не полетел вниз, всех задержал, а под конец всё же одну палку выронил. Она с грохотом полетела вниз, ударила нескольких человек, которые шли впереди, и на трапе едва не получилась куча-мала. К тому же за ними не прислали автобус – сочли, что лайнер остановился недалеко от здания аэровокзала, и пассажиры вполне могут дойти сами.

Дмитрия Буссова увидели издалека – он стоял среди встречающих, махал своей ушанкой с дублёным верхом и весь сиял, как медный самовар.

– Похоже, взяли Габлая, – шепнул Минц на ухо Грачёву. – Сейчас Дима расскажет…

Тот, едва прибывшая компания оказалась рядом, взял с места в карьер:

– Порядок! Квежо уже у нас. И, кстати, сегодня он права не качает. Сговорчивый такой, адекватный…

– Будешь адекватным, когда «вышка» ломится, – проворчал Ружецкий. – Теперь-то, надеюсь, его не помилуют. Это же не первый «дубарь» – надо когда-то прикрывать лавочку…

– Похоже, он вдел здорово в «Космосе» – даже не сопротивлялся особенно, – сообщил Буссов. Он уже пожал всем руки, и теперь повёл прибывших сотрудников к казённой машине. – А очухается – закусит удила. Вот тогда попыхтеть и придётся – он калач тёртый. Так что надо спешить, пока Габлая пьяненький.

– Взяли его по-быстрому? – заинтересовался Ружецкий.

– Да, как и Веталя – в курилке. Только без травки, к сожалению. Но официант был наш человек – он в коньяк снотворное добавил, – шёпотом сообщил Буссов.

– Так чего ты удивляешься, что Квежо пока тихий? – поднял брови Всеволод. – Он просто баиньки хочет. Говорит что-нибудь?

– Да особенно ничего. – Буссов оттопырил нижнюю губу. – Серого какого-то несёт, на чём свет стоит…

– Так! – Ружецкий остановился около чёрной милицейской «Волги», как вкопанный. – Он уже про Нечаева пронюхал? Похоже, Серёга не зря так волновался. Я вижу, у нас в Главке «течёт», и сильно. Надо будет по возвращении разобраться. Нечего Горбовскому в отделе проходной двор устраивать! – Михаил сел рядом с Буссовым, а Всеволод с Александром устроились сзади. – Поехали скорее, чтобы Габлая тёпленьким ещё был…

– А что, у вас дисциплина хромает? – удивился Дмитрий, дожидаясь, пока прогреется мотор.

– Да уж, хуже некуда! – Михаил нарочно говорил это при Минце, но тот слушал молча. – Особенно когда в отделе находятся задержанные, нужно близко никого не подпускать. А у нас – то приятель к кому-то пожаловал, то жена с авоськой. Слушай, Львович, мотай на ус, – не выдержал Ружецкий и повернулся к Минцу. – Смотри, передай начальнику всё до словечка…

– Да ничего я не буду ему передавать! – Саша вспыхнул до корней волос, тем более что всё слышал Буссов. – Действительно, очень плохо, что Габлая всё знает. Мы же гарантировали Нечаеву безопасность. А вдруг не сможем её обеспечить?

– Да у нас несколько человек краплёных! – махнул рукой Ружецкий. – Только вот кто?..