Инна Тронина - Операция «Купюра»

– У меня есть «ствол», – тихо сказал Всеволод. – Только чтобы никому… Понял? Нелегальный. Ртутный пистолет.

– Какой? – удивился Михаил.

– Потом объясню, если выживем. Семь человек, конечно, при оптимальном раскладе положим. Только их, козлов, тут больше…

– Давай в дом, они могут за нами прыгнуть! – приказал Ружецкий и первый, перелетая через кучи мёрзлого песка, застеклённые льдом канавы, бросился к недостроенному зданию.

Всеволод побежал следом, пригнувшись, то и дело оглядываясь. Он уже достал пистолет, и потому чувствовал себя гораздо лучше.

Они успели вовремя – над забором появилась одна голова, потом – другая. Бандиты быстро переговорили между собой, всмотрелись в темноту, но никого, похоже, не увидели. Грязно выругавшись и сплюнув, они спрыгнули назад, к парковке, чтобы доложиться паханам и принять какие-то меры.

В доме из светлого кирпича, с полукруглыми окнами оказалось ещё холоднее, чем на улице. Звёздное синее небо перечерчивали балки, покрытые инеем. Лестничные марши, как в жутком сне, заканчивались пустотой. Грачёву показалось, что ему всё это снится – нужно только куснуть себя за палец и пошире открыть глаза. Но не хотелось снимать перчатки, выпускать из рук пистолет. А ресницы смёрзлись так, что широко открыть глаза было невозможно.

Ружецкий закурил, спрятав огонёк сигареты в ладонях:

– Вот это ситуация, не находишь? Как они узнали, что мы поедем сюда? Ведь «хвоста» не было – сто процентов. Подслушать нас в кабинете никто не мог. А ведь именно тогда мы решили сюда ехать – в самый последний момент…

– Я по своим методикам «хвост» искал – точно не было, – подтвердил и Грачёв. – Запишем в загадки. – Он чувствовал, что руки мёрзнут и под перчатками, и сквозь одежду проникает знобящий холод.

– Севка, надо что-то решать, – торопливо сказал Михаил. – На таком холоде мы здесь долго не продержимся. Сюда они не сунутся. Они не знают, есть ли у нас оружие и рации, но потом могут осмелеть. Понимают, что стрелять в них нельзя, но на всякий случай пока страхуются. Да, что у тебя за пистолет? Откуда?

– Каюсь – купил на толкучке. Скорее всего, именно Стеличек его и привёз. Кулаков говорил о партии оружия из Италии? Вот, и моя «волына» оттуда. Сейчас без оружия ходить не очень разумно. Может, ещё и здесь пригодится…

– Севка, ты представляешь, что тебе за это будет? – покачал головой брат. – Если выстрелишь, сесть можешь надолго. Твоё оружие не стоит на табеле, значит, незаконное.

– Мне уже не сидеть, как ты понимаешь! – беспечно махнул пистолетом Грачёв. – Хоть напоследок душеньку отведу. Чёрт, холодина какая!

Он тоже закурил. Ветер жёг руки и лицо, пальцы плохо слушались и с трудом держали зажигалку.

– Они не уйдут отсюда ни за что, пока не выполнят приказ, – продолжал Михаил, то и дело оборачиваясь в ту сторону, где стоял его дом. – Им есть, где согреться. Наверное, и жратву с горячим кофе прихватили. А то и чего покрепче. У нас положение гораздо хуже. Ещё немного, и мозги замёрзнут. В двух шагах от дома погибать – вдвойне обидно, не находишь? А вот так стоять – быстро в ледяные столбы превратимся. Мы ведь живые люди, а не пионеры-герои. Но рации нет, и помощи ждать неоткуда. Если бы до телефона добраться, называть сюда ребят…

– Не трави мою душу, – попросил Всеволод одеревеневшими губами. – Я сейчас гляну – может, где-то пробраться можно.

Он поднялся на второй этаж, выглянул через оконный проём. Отсюда открывался великолепный вид на площадку – кучи строительного мусора под белыми сверкающими сугробами, цинковые корыта с остатками раствора, напомнившие Грачёву отцовский гроб. Два башенных крана уткнулись стрелами в небо; и на рельсах играли лунные зайчики. Мороз проникал в каждую клеточку тела, и казалось, что льдинки пронизывают мышцы, останавливают кровь.

Судя по визгу снега за забором, там ходили люди. Какие именно, нетрудно было предположить – вряд ли сейчас приличные граждане полезут в тёмный страшный угол двора. Но всякое может случиться – например, кто-то выйдет гулять с собакой. В огромном жилом массиве стрелять очень рискованно – можно зацепить случайного человека. Бандитам-то на это плевать, а вот они с братом такого права не имеют…

Михаил, надвинув шапку на лоб, уселся на деревянную скамейку. Он подложил под себя полы замшевой дублёнки, спрятал кисти рук в рукава. Всеволод не мог знать, о чём сейчас думает брат. А если бы догадался, но не допустил бы… никогда…

Ружецкий сначала вспомнил о жене, которая, конечно, давно нервничает. Бегает то к окну, то к двери. Конечно, она уже и стол накрыла, выставила всё, что нашлось в доме. Света принимала гостей в любое время дня и ночи, и многие родственники этим нагло пользовались. Может быть, и Богдан не спит… Зараза, хоть бы где-нибудь в поле, на болоте их заблокировали, на другом конце города! Так нет, прямо здесь, чуть ли не у подъезда. И не позвонить отсюда ни в милицию, ни домой! Не позвать подмогу, не успокоить жену, которой и так несладко.

Вот, Светлана сидит на диване, прислушается к шуму поднимающегося лифта. Радостно вскакивает, бежит к двери. Она зажигает свет, чтобы вошедшие не споткнулись, и под потолком вспыхивает оранжевый фонарик. Становятся видны рельефные обои, полированная вешалка, четыре двери в цветных наклейках – сын разукрасил по нынешней моде. Но шаги затихают у другой двери, сосед достаёт ключи, скрывается в своей квартире – и Света снова остаётся одна.

Никогда так не щемило сердце – ни на крыше горящего дома, ни в морских глубинах. Огненный трюк кончался тем, что Михаил спрыгивал на специально растянутую сетку; и туда тоже ещё нужно было попасть, не промахнуться. На Чёрном море, когда плавал под водой, страшная тяжесть расплющивала тело – плохо рассчитали давление. Но стоять здесь, среди стылого камня, было ещё страшнее. Нужно было снова действовать, что-то предпринимать, искать хотя бы маленькую лазейку.

Для начала надо узнать, сколько там человек, как они расставлены. Интересно, нет ли среди них самих главарей, что тоже отнюдь не исключалось. Впрочем, сейчас они вряд ли будут мёрзнуть тут, как собаки – очень любят комфорт.

– Севка, ты тут пока побудь, а я поднимусь по лесам. Гляну, как дела. Не скисай раньше времени – придумаем что-нибудь. Самое главное сейчас – согреться…

– Мишка, уходи! – Грачёв схватил брата за воротник дублёнки. Каждое его движение сопровождалось резкой болью в плечах, ноги онемели, губы еле шевелились.

– Ты чего городишь? – огрызнулся тот. – Куда это я уйду?

– Они же только мне прислали лист. Я им нужен, понимаешь? Почему – не знаю! У тебя семья. Ты не имеешь права так рисковать. Хотя бы ради сына уйди! Ты нужен многим, а я – никому.