Инна Тронина - Время «Ч»

– Откуда ты знаешь, что Стеличек мужу сказал? – прищурился Андрей.

– А я трубку параллельного сняла, – беспечно хихикнула Арина. – Ничего, кажется, не заметил. Больше того, я записала номера автобусов, которые повезут это оружие. У них были арендованы сначала другие, а потом поменялись. Митя Зурабу номера назвал, а я подслушала и теперь передаю тебе. Вот, тут они у меня! – Арина достала блокнот, нашла между строчками нужные записи.

– Момент! – Андрей добыл свой ежедневник, будто из воздуха. – Где они? Вот эти? Отлично! – Он переписал номера и вскинул на подругу удивлённые, прозрачные глаза. – Ну, ты даёшь! Это же полный аншлаг. Ещё выведала что-нибудь?

– Я спросила мужа, где можно будет его найти ночью. Мол, боюсь одна оставаться, и всё такое…

– И что? – Андрей стал похож на пантеру, приготовившуюся к прыжку.

– А вот! – Арина протянула руку ладонью кверху. – Он мне телефон написал. Сказал, что будет там с двух часов ночи и всё утро.

Андрей, восхищённо качая головой, переписал в ежедневник ещё и этот номер.

– Так… Выходит, передача должна состояться в два часа ночи или чуть позже, – прикинул он. – Конечную станцию мы вычислим, и это – победа. Автобусы, считай, в наших руках. Целую ручки! – сказал Озирский и тут же прижал пальчики гостьи к своим губам. Она покраснела от смущения и восторга. – Номер телефона говорит о том, что это – Московский район, а конкретно – Предпортовая. Того и следовало ожидать. Откуда можно следовать туда через весь город? Из северных районов – Приморского, Выборгского, Калининского. Везде есть станции и склады, так что там искать смысла нет. Нужно перехватить их на подъезде к Предпортовой…

– Анджей, Ира, обедать пора! – напомнила Мария Георгиевна. – Или, скорее, ужинать.

– Аринка, давай-ка подзаправимся! – пригласил Озирский.

Он пошёл сначала в ванную тщательно вымыл там руки, а потом с видимым удовольствием устроился за столом. Арина, не спуская с него влюблённых глаз, села напротив. Есть ей совсем не хотелось, но за компанию с Андреем она была готова даже умереть.

– Можно мне остаться здесь пока? – спросила Арина, когда грибной суп был съеден. – Честное слово, я мужа до смерти боюсь! Ведь ему доложат, что я от водителя сбежала…

– Именно это я и хотел тебе предложить! – Озирский принял из рук матери тарелку с каким-то странным кушаньем, напоминавшим рагу. От него пахло мускусным мылом и цитрусовым одеколоном. – Я не могу отправить тебя обратно в логово. Вот когда твоего благоверного повяжут, сможешь вернуться. Постараемся сделать так, чтобы как можно больше его амбалов тоже оказались в изоляторе. Сейчас, разумеется, ты останешься здесь. Мам, я тебя очень попрошу никому дверь не открывать, запереться на все засовы. Я еду в телецентр, на Петроградскую – там у меня есть дела. Разумеется, твои сведения я немедленно передам по назначению. А это сейчас сделать довольно трудно, потому что на местах никого нет. Все бегают, как муравьи во время пожара. А потом, разумеется, я подскочу на захват этих автобусов. Проконтролирую всё лично, а после тебе расскажу. – Озирский с аппетитом ел, и за ушами у него трещало.

Арина клевала, как птичка, и не чувствовала вкуса рагу.

– Боже, Андрюшка, как я за тебя-то боюсь! – Она под столом положила руку ему на колено.

Андрей немедленно стиснул в своей сильной шершавой руке нежные тонкие пальцы, но сам при этом не перестал. Неизвестно, догадалась ли о чём-нибудь Мария; но она сделала вид, что ничего не заметила.

В это время в комнате раздался детский плач, и бабушка поспешила к внучке. Воспользовавшись её отсутствием, Андрей и Арина обнялись и слились в очередном бесконечном поцелуе, который на сей раз оказался особенно страстным…

Когда Всеволод Грачёв вышел из подъезда дома, стоящего на углу Кировского проспекта и улицы Братьев Васильевых, надвигалась очередная гроза. Вдали, над мостом, мелькнула светящаяся нитка молнии и исчезла в Неве. Чуть позже в той стороне несильно громыхнуло. Усиливающийся ветер гнал по тротуару пыль, мусор, грязные, рваные газеты.

Ветер был южный, а Всеволод шёл на север, и потому глаза его не страдали. А вот людям, что двигались ему навстречу, приходилось несладко. Бесконечный поток шёл на Исаакиевскую площадь, а Грачёв торопился к телецентру. Там они должны были встретиться с Минцем, который позвонил Всеволоду с Литейного. Он сказал, что Захара Горбовского целый день нет на месте, и по поводу предстоящей операции докладывать некому. Грачёв, только что вернувшийся из Владикавказа, бросил всё и побежал решать проблемы, чтобы успеть к вечеру подготовить операцию.

Петренко был в отпуске, в Ялте, и Захар даже не успел оставить заместителя. Вихрь политических потрясений закружил его, как пушинку, лишив возможности работать. Горбовский являлся депутатом Верховного Совета России, его срочно вызвали в Москву на экстренное заседание.

От этого начальник, кажется, сумел отбиться. Но из Мариинского дворца всё равно не вылезал, и потому его отдел оказался предоставлен сам себе. О таком бандиты могли только мечтать. Нужно было постараться, чтобы они о своём счастье как можно дольше не узнали. Налаживать работу приходилось в авральном режиме, и Саша и решил вызвать Грачёва.

Омоновский командир Владислав Вершинин, с которым Всеволод работал зимой по купюрам, позвонил ему из своей квартиры на улице Чайковского. Влад забежал туда всего на несколько минут, чтобы пообедать и сообщить жене Майе, что его всю ночь не будет дома. Сейчас омоновцы охраняли телецентр, но от кого конкретно, никто не понимал. Двумя днями раньше Влад договорился с Захаром, что пятеро его парней примут участие в задержании оружейного конвоя. Теперь Всеволод думал, что им придётся обойтись без этой, весьма существенной подмоги.

В глубине души Грачёв надеялся, что все вместе они придумают выход из положения. Войска в Ленинград не ввели, и уже было ясно, что не введут. Массовый психоз нагнетался искусственно, причём очень успешно. Толпы людей с горящими глазами метались по улицам и площадям, размахивая триколорами, арматурой, бутылками с неизвестным содержимым и прочими опасными предметами. В Москве все указания о чрезвычайном положении игнорировали, подавая ленинградцам пример. Ладно, разным лоботрясам, которым надоели прежние развлечения, хочется покрасоваться ночью на так называемых баррикадах, но милицию-то зачем от дела отвлекать?

Разумеется, Стеличек сейчас и поедет – он давно просёк ситуацию. Надо поскорее собраться где угодно, пусть на улице Чапыгина, и решить, как вести себя ночью. Поскольку Влад сейчас там, они с Минцем тоже подъедут и обменяются своими соображениями. А если бы ещё и Озирский подскочил, было бы полное счастье…