Елена Федорова - Венские кружева

…Луиза открыла глаза, пошевелилась. В комнате никого. Она одна. Далия сдержала слово. Ферстель не приходил. Луиза встала, подошла к окну. Было еще рано. Рассвет высветлял пространство неуверенными мазками. Луиза смотрела на эти всполохи и думала о странных переплетениях судеб. Казалось бы, между нею, живущей сейчас, и австрийской принцессой, жившей с 1791 по 1847 годы, не может быть ничего общего. Но получается, что общего между ними немало. Начинается оно с общего имени. Ее длинное имя Мари-Луиза Родригес специально укоротили по просьбе жениха Франца Ферстеля, который, как и Наполеон, не мог похвастаться своим знатным происхождением. Прошлое Ферстеля было настолько туманным, что родители Луизы запутались и решили принять на веру то, что им о нем рассказали.

На самом же деле, Франц родился в маленьком немецком городке в семье небогатого крестьянина. Его родители были людьми честными и очень добрыми. Своей преданностью они снискали любовь хозяина. Он выделил им небольшой кусок земли, дал свободу и позволил называть себя фермерами по фамилии Ферстель. Франц был старшим из десяти детей, рождавшихся с завидным постоянством. Он с ранних лет помогал родителям, не гнушался никакого труда, хотя верил, что судьба приготовила для него нечто большее. Лежа на циновке, он мечтал о королевском троне и молился, молился, молился… Услышав его мольбы, Фортуна сжалилась, потому что именно ее он молил о помощи. Через их городок проезжали люди, которые рассказали Францу о золотоискателях, отправляющихся на далекий континент. Он сразу же собрался в путь.

Родители не смогли отговорить сына от опасного путешествия. Он не желал отказываться от своей мечты, которая состояла в том, чтобы разбогатеть и встать на одну ступень с сильными мира сего. Несмотря на то, что Франц не получил хорошего образования, он был весьма амбициозным упрямцем. Он шел к цели, не замечая преград. Все они разбивались о его самоуверенное «я так хочу, значит будет именно так».

Он прекрасно понимал, что здесь, где всем известно его прошлое, стать великим не получится. Здесь ему постоянно будут напоминать о его корнях, которые не так глубоки, как у королевских особ. Зато там, за океаном, можно сочинить любую правдивую историю, в которую охотно поверят. Франц распрощался с родителями и забыл о них навсегда.

Перед женитьбой на Марлен, Ферстель придумал новую историю своего рождения, в которой его родители были богатыми, но разорившимися после пожара курфюрстами. Чтобы не отличаться от жителей Луизианы, он намеренно убрал все свои титулы, оставив только имя и фамилию. Отец Марлен был восхищен благородством будущего зятя и с радостью выдал за него дочь. Марлен полюбила Ферстеля с первых минут их знакомства. Было в нем что-то неуловимо мистическое, завораживающее, звериное. Именно этот зверь впоследствии вырвался наружу и убил Марлен. Но об этом Ферстель предпочитает не вспоминать.

Заключая брачный договор с Луизой, Ферстель попросил укоротить имя будущей жены и провести заочное венчание. Закон требует, чтобы Луиза прибыла в Луизиану в качестве его законной супруги. На самом же деле, Ферстель решил подстраховаться. Он опасался, что юная австриячка сбежит от него через несколько дней.

Заочное венчание Луизы Родригес и Франца Ферстеля проходило в небольшом соборе Святой Анны. Все было очень скромно, таинственно. Зато потом в Луизиане госпожу Ферстель встретили с королевскими почестями. Свадебная церемония была яркой, запоминающейся. После нее молодожены не выходили из комнаты несколько дней.

Но в отличии от Мари-Луизы Австрийской, у Луизы Родригес не было цели измотать мужа своими ласками. Мало того, ей все это не нравилось. Она не понимала, зачем вообще все это нужно и молила Бога, чтобы поскорее все домогательства Ферстеля закончились. Неизвестно, сколько бы времени продолжался их медовый месяц, если бы не лихорадка, которая избавила Луизу от мучений.

Она металась в горячке, вызванной болезнью, постоянно повторяя:

– Благодарю! Благодарю…

Слуги жалели бедную госпожу, боялись, что она потеряла рассудок. Винили во всем жуткий климат Луизианы, к которому европейцам не так-то просто привыкнуть. Ждали скорейшего выздоровления маленькой госпожи. Никому в голову не пришло, что Луиза выздоравливать не хочет. Лихорадка послана ей во спасение и продлится ровно столько, сколько нужно для усмирения плоти господина Ферстеля. Так и произошло. Страсти утихли, болезнь отступила.

Несмотря на то, что теперь Ферстель редко приходит в ее комнату, Луиза не может избавиться от чувства ненависти к этому человеку. К тому же, она боится, что ребенок станет причиной ее смерти. Этот страх парализует ее сознание, воскрешает в памяти все самое плохое. Она постоянно думает о том, что Марлен родила мертвого ребенка.

Мари-Луиза Австрийская чуть не умерла при родах. Наполеон II весил четыре с лишним килограмма. Его вытаскивали щипцами. Несколько минут он не подавал признаков жизни. Все думали, что он умер и с сожалением смотрели на мать, находящуюся в полуобморочном состоянии. Ребенок закричал в тот момент, когда она открыла глаза и спросила:

– Кого я родила?

– Сына, – ответил Наполеон. – Я люблю тебя, Мари-Луиза…

Вот и сейчас, стоя у окна, Луиза думает о том, что Ферстель вряд ли будет рядом и скажет ей с нежностью такие же слова. А, если и скажет, то она не поверит в их искренность. Не поверит…

Через пару месяцев Луиза поняла, что станет матерью и совсем сникла. А господин Ферстель обрадовался. Судьба к нему благосклонна, скоро он станет отцом. Луиза молода, полна сил, значит, ребенок родится крепким и здоровым. В том, что родится мальчик, Ферстель не сомневался. Он страстно желал появления наследника и непрестанно молил небо об этом. Ферстель окружил Луизу заботой, выполнял все ее желания, старался не выказывать свое негодование. Это ему давалось с огромным трудом. Несколько раз он чуть было не набросился на Луизу с кулаками. Остановило присутствие в доме постороннего человека, которому не прикажешь молчать, как слугам. Художник Матиас Анджалеоне расписывал потолок в одной из комнат. Ферстель сердился на медлительность мастера, торопил его, а тот пускался в рассказы о технологии письма, которую нарушать нельзя, иначе роспись не будет долговечной.

Матиас постоянно что-то подправлял в уже готовом рисунке, и этим еще сильнее раздражал заказчика. Но, когда центральная часть росписи была завершена, Ферстель понял, что сердился напрасно. Матиас написал его портрет так грамотно, что не к чему было придраться. Гордость переполнила сердце Ферстеля. Еще бы, он одет в императорскую мантию и смотрит с небес на землю, чтобы решить, кого казнить, а кого помиловать. От его воли зависит все в этом доме. Он – властелин, теперь это видно всем.