Вера Сытник - Гражданин ГР

Эхвынцев не удивляло, что все деревья в банановом лесу имели характеры, не позволявшие им смешиваться друг с другом настолько, чтобы грушу нельзя было отличить от лимона, а мандарин от винограда. Деревья уважали коллектив и прекрасно уживались вместе, возможно, потому, что здесь никогда не было борьбы за солнце, ведь его лучи умудрялись проникнуть даже под низкий папоротник у самой земли, или же потому, и это было скорее всего, что в банановом лесу росли бананы. Именно они создавали атмосферу ботанической сказки, в которой не было места вражде. Благодаря этим плодам лес казался жёлтым. Он походил на один огромный душистый букет!

Банановые пальмы покрывали землю плотным, шелковистым на ощупь слоем, что не мешало им выглядеть как тропические деревья. Эта их дивная способность быть травой и деревьями одновременно изумляла эхвынцев, считающих, что подобное возможно только в мечтах. Бананов было так много, что отсвет от их кожуры, падая на остальной лес, окрашивал всё в золотистые тона, благодаря чему деревья превращались в фантастические, странные персонажи. Эхвынцы даже не пытались придумать названия сказочным фигурам, потому что были не в силах постичь замысел природы.

Они просто молчали и терпеливо наблюдали за жизнью растений, дожидаясь момента, когда истина вдруг откроется им. Иногда они поднимали руки вверх и с большой осторожностью ощупывали тончайшие золотые нити, которые словно паутинки пронизывали лес, и долго рассматривали, размышляя, зачем они здесь висят. Кто-то пробовал нить на вкус, но ничего не чувствовал, ибо она сразу таяла, оставляя на зубах золотистый несмываемый след. Вот почему эхвынцы имели такие лучезарные, ни с чем не сравнимые улыбки!

Лес и при свете луны оставался жёлтым, а нити блестели, будто обрызганные чьей-то щедрой кистью, и то ощущение счастья, которое возникало у людей, когда они попадали в банановый лес, не покидало их и ночью. Эхвынцы любили лес и берегли его. Зная понаслышке историю с Бунтарной Комнатой, они никогда не пускали сюда иностранцев, опасаясь, что история повторится и на их родине. Национальные скоростные трассы строились таким образом, чтобы обойти банановые леса стороной.

Широкие ленты удобных автомобильных дорог были гордостью Эх-Вынии. Они тянулись с севера на юг и с востока на запад. Самыми просторными были северные, ведь именно эти магистрали предназначались для основного потока легковых машин. Дело в том, что эхвынцы любили быструю езду. Поэтому, не имея возможности устраивать спуски на горных лыжах, они построили горные дороги, которые на деле оказались более надёжными по сравнению со снежными трассами, так как не зависели от капризов погоды. И зимой, и летом по дорогам носились автомобили, устремляясь вниз с такой скоростью, что сидящим в них людям приходилось вставлять в уши ватные тампоны, чтобы не испортился слух.

Северные дороги начинались высоко в горах и заканчивались у берегов океана, упираясь бетонными пятками в огромные причалы с пришвартованными к ним пароходами, издалека напоминающими толстых морских чаек. Здесь скорость обрывалась. Владельцы автомобилей пересаживались на пароходы и уплывали в кругосветные путешествия, а возвращались назад с единственной целью – скорей забраться на гору, чтобы снова ринуться вниз.

Автомобильные шоссе отважно вклинивались в пустыню, энергично пробирались между барханами и постепенно расходились в разные стороны. На пути они несколько раз пересекались более узкими дорогами, теми, что соединяли восточные и западные районы страны. Транспортная система Эх-Вынии напоминала раскрытый веер, днём украшенный клумбами пионов, а вечером расцвеченный всплесками ярких фонарей. В целях экономии электричества страна могла свернуть веер, оставив одну главную магистраль, но подобное случалось редко. В основном дороги были открыты, рассчитанные на то, что каждый эхвынец может воспользоваться правом получить дозу радости, когда, схватившись за руль автомобиля, он выезжал на трассу. В этот момент наступал праздник длиною в такое количество часов или дней, какое человек отводил на дорогу! Эхвынцы сливались с ней душой и телом, забывая обо всём, что оставалось позади.

Заботы отступали перед надеждами на новые надежды, голова кружилась от ощущения свободы – это было именно то, ради чего прокладывались эхвынские трассы. Здесь казалось, что проблемы, живущие снаружи автомобиля, можно решить с той же скоростью, с какой двигалась машина, поэтому все старательно давили на газ, ожидая от дороги подсказки. Часто случалось, что, проехав полдня и затормозив для перекуса, эхвынец уже знал, что делать дальше, поэтому при первых же признаках хандры каждый садился в машину и, зная чудесные свойства дороги, устремлялся вперёд, уверенный, что всё образуется само собой. Обычно решение приходило незаметно, без внутренней борьбы и внешних усилий. Оно будто складывалось из мелькавших перед глазами знаков и весёлого смеха попутчицы, которую всегда можно было взять с собой. Шелест шин, шум ветра и мелькание улыбок придавали путешествию очарование.

По тому количеству машин, которое двигалось по автострадам, можно было подумать, что жители только и делают, что бегут от проблем, но это было не так. Многие, и чуть ли не большинство, ездили ради собственного удовольствия, чтобы отвлечься от суеты и оживить инстинкты. Это никем не осуждалось, напротив, приветствовалось! Все понимали важность такого явления, как дорога. Долгая езда чередовалась с не менее долгим отдыхом, а то и другое было полезно для здоровья. Каждый знал, садясь за руль, что дорога позаботится о нём, что ему ничего не останется делать, кроме как упиваться чувством радости, которое непременно возникнет в груди и будет рваться из неё и лететь вперёд, наперегонки с прекрасным автомобилем.

В местах пересечения дорог стояли двухэтажные площадки, устроенные по принципу римских бань. Усталые эхвынцы здесь отдыхали. Раздевшись у входа, они шли в помывочный зал и, опустившись в ароматную ванну, долго лежали, разговаривая друг с другом о пустяках, выставляя ноги из воды, чтобы банщики сделали пяточный массаж. После, завернувшись в простыню, поднимались на открытую террасу, где находились уютные лежанки, и ждали, когда принесут обед. Хозяин, безошибочно угадывавший вкусы гостей по маркам автомобилей и пуговицам на рубашках, приносил их любимые блюда. Разомлев от еды и свежего воздуха, эхвынцы засыпали, а проснувшись, просили горячего чаю. Выпив несколько кружек, они вновь отправлялись в путь.

Кроме счастья, дороги одаривали людей чувством сопричастности к замыслам родины, что делало жизнь торжественной, приподнятой над буднями. Все понимали – планы центра не скроются от их глаз, ибо трассы были проложены так удачно, что ни одно, даже малейшее, движение не оставалось незамеченным. Эх-Выния двигалась, ела и спала одновременно. Сесть за руль автомобиля, чтобы отдохнуть от рутины, – это ли не счастье? Любой человек был уверен: на дороге всегда найдётся место для его автомобиля, в котором могла уместиться и вся его большая семья.