Владислав Сосновский - Ворожей (сборник)

Все. Теперь я был готов к действию. Мне не составляло большого труда осторожно продвинуть на пять сантиметров руку внутрь фуфайки, нащупать «Тетрис» и включить красную лампочку начала игры. Затем я неспешно повернулся и сел на лежанке с работающей игрушкой в руке. Лампочка призывно мигала, экран голубел.

То, что я увидел, не оказалось для меня неожиданностью. Двое громил сидели у стола, разглядывая при свете керосинки документы и фотографии из папки, которую я накануне отдал Северу. Третьему, за неимением табурета, пришлось согбенно стоять, со склоненной над чертежами головой. Один из них имел золотые очки, и я подумал, что он – командир в этой группе. Все они были в коричневых кожанках, что навело меня на мысль о единой форме организации. Хотя мысль эта скользнула как предположение.

Север Иванович тоже был здесь. Он сидел, перевязанный веревками, в отдалении, на полу, с разбитым в кровавую кашу лицом. Север взглянул на меня. Взгляд его просил лишь одного – прощения. Что-то он не досмотрел, недоучел, ошибся.

Мне надлежало сыграть роль. Ярко, раскованно, феерически. И в то же время – предельно жестко.

При виде некоего работающего пульта у меня в руках пришельцы опешили. Я сбил их карты, сорвал самоуверенность и поломал сатанински выхолощенный сценарий. Этим нужно было немедленно пользоваться, и я наигранно учтиво спросил:

– Что же вы отвлеклись, господа? Или вы уже все изучили?

Гости замерли. Последовало оглушительное молчание. Но его тоже нельзя было затягивать. И я с той же наглостью продолжил.

– Вот эта игрушка, – указал я на детский «Тетрис», о котором бандиты, слава богу, не имели никакого представления, – нажатием одной кнопки может всех нас дружно вознести на небеса. А тут останется одна сплошная каменная могила. Вот ты, дядя, – обратился я к стоявшему бандиту, – нагни голову и посмотри под крышку стола.

Стоявший глянул на того, кто имел золотые очки, потом снова на меня.

– Я непонятно выразился? – спросил я.

Стоявший нагнулся и посмотрел под стол. Что-то конкретно разглядеть там, я знал, невозможно: свет лился только по верху. Снизу же можно было увидеть лишь очертания пакета с работавшей внутри его от батареек лампочкой. На этом строился весь расчет.

– Руками трогать не рекомендуется, – добавил я. – Можно остаться без рук и без головы. В одной красивой куртке. На голое тело.

Стоявший выпрямился и прибито сообщил очкарику:

– Там взрывчатка.

Второй, сидевший, тоже заглянул под стол для расследования, но, разогнувшись, подтвердил показания товарища.

– Точно, – сказал он. – Этот может подкинуть нас всех сейчас к потолку. Не доглядели.

– Плохо, Миша, – занервничал очкарик. – Очень плохо.

– Вот, – уже спокойно сказал я. «Утка» сработала. – Поэтому, мужики, слушайте внимательно сюда. И запоминайте. Нам с Севером Ивановичем терять нечего. Мы свое дело сделали. Документы, которые перед вами – копии. Оригиналы уже уплыли в нужные места. В местную прокуратуру и даже в Москву. Оперативные бойцы с часу на час будут в Городе. Ваши координаты им известны. Это понятно по фотоснимкам. Поэтому я предлагаю такой мирный консенсус, как говорил Михаил Сергеевич. Или вы, повернувшись к стене, добровольно кладете на стол оружие и, таким образом, остаетесь живы. Или я нажимаю на кнопку Ты как, Север Иванович, не против? – обратился я к капитану причальной избы.

– Гаси их, гадов! – сверкнул очами Север из-под окровавленного чуба.

– Тогда делаем так, – сказал я и резко повысил голос: – Встать! Лицом к стене! Считаю до трех. Как понимаете, у нас тоже другого выхода нет. Раз… – Я сделал небольшую паузу.

Бандиты, переглянувшись, медленно начали подниматься.

– Лицом к стене! – сорвался на крик я.

Гости подчинились.

– По одному – оружие на стол! Крайний справа!..

Как тяжелую кость, очкарик, не поворачиваясь, бросил на стол пистолет «Стечкина».

Босыми ногами я бесшумно подошел к столу и взял его.

– Все оружие! – скомандовал я из другого конца пещеры, где уже освобождал от веревок Севера. – Учтите, Иванович сейчас будет проверять. Тому, кто утаит хоть патрон – пуля. Без всякого суда и следствия.

Очкарик поднял штанину и достал из армейского ботинка еще один пистолет.

Уже более спокойно я продолжил разбойные действия по захвату бандитского оружия, прихватив вдобавок свой карабин. Север заканчивал разматываться от веревок. От основного узла я его освободил при помощи ножа.

Третий тоже положил два пистолета. Я передал их старому моряку и, вытерев пот со лба, бросил на лежанку «Тетрис». О том, что это элементарная «утка», бандитам пока знать не нужно. Наверняка на входе, за кустами, прятались их друзья – страховочная команда. Их тоже необходимо заманить в пещеру и обезвредить. Только тогда можно было считать мою личную операцию законченной. Да и то – условно. Мало ли что могло вспыхнуть на тропе войны?

– Можете повернуться, господа, – пригласил я гостей.

Север уже дохромал до лежанки и восседал на ней, как жестокий каратель, наставив на бандитов оружие.

– Ну, ты молодец, Пушкин, – выразился очкарик. Значит, он уже знал, кто я. Конечно, не без помощи главного инженера. Не поверил-таки он Северу, хитрый лис! – Надо было тебя сразу со шконки сдернуть. Осечка вышла. Дали поспать писателю. Недоучли твоей предосторожности. На свою голову. К нам бы тебя.

– К вам уже не получится, – сказал я, словно сожалея.

Очкарик вздохнул.

– Ладно, Пушкин. Давай договариваться. Ты же культурный человек. Мы даем вам денег и разбегаемся в разные стороны. Вы нас не видели и не слышали. Тайга большая.

– Почему бы и нет, – слукавил я. – Только для начала мы с тобой сейчас выйдем наружу, и ты скажешь своим друзьям, тем, которые за кустами, на стреме. Мужики, скажешь, мы обо всем с писателем добазарились. Прячьте пушки и ко мне. Запомнил? Одно лишнее слово, и ты, и твои друзья – покойники.

– Ну правильно, – сказал очкарик. – Ты сейчас всех затащишь в эту конуру. Потом вы с другом выйдете отсюда на хрен и нажмете кнопку.

Я рассмеялся.

– А договор? А деньги? Сам же сказал – культурные люди.

Север сидел, таращил на меня глаза и ничего не понимал, но ломать игру не решался.

Очкарик задумался над моими словами.

– Ну а чтобы ты был совершенно спокоен, – тут я взял «Тетрис» и положил на стол. – Пускай пульт пока будет у вас. Это чтобы у всех штаны были сухими.

Дальше я надел ветровку, сунул в карман пистолет, другой разрядил и бросил очкарику.

– Сними куртку, а «пушку» сунь за пояс, чтоб видно было, – приказал я. – Все. Пошли. И запомни: лишний звук и – у меня война за плечами. Осечки не дам. Чуть что, грохну прямо из кармана.

– Ладно, – сказал очкарик. – Все ясно. – И восхитился: – Ну, ты Станиславский, блин.