Татьяна Любецкая - Бретер и две девушки

… А как, должно быть, посмеются люди, которые заявятся сюда потом – осмотреть, опечатать мое логово. В шкафу они найдут характерный набор старого бретера – колет, маску, перчатку и пучок превосходных шпаг, а в постели – свалявшийся «бабусин платок» и кучу шерстяных обмоток для артрозных плеч, локтей, коленей…

А ведь я раньше думал, что у меня могут быть только детство, юность и разные молодости (первая, вторая, десятая…), а старости не будет – такой я был крепкий и тупой… Но что там за шорох? Кто-то, кажется, возится у двери… Но кто? Алкаш из квартиры напротив ошибся дверью? Кажется, открывают… Открывают?! Идут… Перед ним вдруг предстал здоровенный тип. Это еще кто? На правую руку намотана металлическая цепь. А за его спиной маячит еще один… Вдруг первый грохнул цепью об пол и что-то прорычал.

Не вставая и кряхтя от боли в спине, Андрей Петрович потянулся к шкафу за шпагой и неожиданно ловко выдернул свою любимую – «итальянку». Развалина развалиной, подумал он, уж и не хожу почти, а рука на автомате делает, что нужно. Эту «итальянку» он купил пару лет назад в Бергамо. Их с Виконтом привел туда след одного нашего жиголо, обобравшего не одну богатую вдову и теперь счастливо косившего под итальянского графа. Не жизнь – сказка! Бергамиссимо! Профессиональный актеришка, фат, он эту свою последнюю роль играл подробно и со вкусом: по утрам – свежевыжатые соки, легкий завтрак, потом – верховая езда и фехтование. Дальше – светские рауты и поиск новой томящейся вдовушки. Когда мы с Виконтом проникли на его виллу и вручили ему вызов, он поднял нас на смех. Он прямо зашелся от хохота и никак не мог остановиться. Так, хохочущим, мы и привезли его на окраину Старого города, где состоялась дуэль. И должен сказать, он, как истый граф, дрался дерзко, вдохновенно, но от смеха все время мазал…

– Вздумал спать, свинячья морда! Нашел время… А ну, брось! Брось железку, я сказал! Она тебе больше не нужна.

– Как это? – спросил Андрей Петрович. Он хотел выиграть время.

– А так! Мы теперь будем драться по моим правилам и моим оружием! – Незнакомец снова ударил цепью об пол.

– Но кто ты? Почему?! – Андрей Петрович нахмурился, силясь понять, и с трудом поднялся с кресла. После долгого сидения и долгой жизни это была задача не из простых. Он покрепче сжал шпагу, и рукоятка плотно вошла в ладонь.

– По кочану.

– Теперь понятно. Хотя это и не ответ.

– Я брат Шакала. Еще вопросы есть?

– Вопросов нет. Хотя постой, как он там, э, где-то, кажется, на Севере?

– Заткнись!

Ну вот, подумал Андрей Петрович, этого следовало ожидать. Тут братец хлестнул цепью по его руке, шпага со звоном покатилась по полу, и от боли он присел, упал. А тот снова замахнулся, и второй, что был с ним, приблизился. И Андрей Петрович увидел, что в лапах у второго тоже что-то блестит…

– Минутку, минутку… – Он протестующе поднял руку. – Это все творится на самом деле или где? – Он все же хотел выиграть время, ибо в принципе считал, что выход всегда есть. Включая и самый последний. Если, скажем, гости – злокозненное порождение мрака и оптических штук или же сон, пусть и зверски убедительный, я сию же минуту постараюсь убраться в явь, проснуться. Если же они – из настоящих мускулов и цепей, я немедленно ныряю в спасительные волны миража и потом еще куда-нибудь, что называется, в два прыжка через пропасть. Ну а после по законам жанра, при попустительстве таможен и судеб, нам с Верочкой следует перебраться на какой-нибудь тихий, сияющий островок, где вечно солнце, а море такое ласковое, что из него совсем не хочется вылезать…

– Как я тебя люблю, – говорит он Верочке.

– Как?

– Не знаю. Не могу сказать. Какие-то слова найти, конечно, можно, но в лучшем случае они будут только около.

Разумеется, главным событием их островной жизни станет приезд на каникулы ее внучки с тем, с Антоном. И так бы жить и жить до глубокой старости…

– Хватит валяться! Драться давай! – зашипел братец, приблизив свою разбойничью рожу к лицу Андрея Петровича.

Тот брезгливо поморщился – визитер явно пренебрегал услугами дантиста. И тут кто-то еще зашуршал в дверях, и чей-то смутно знакомый голос крикнул:

– Простите! Дверь не заперта! Это Антон! Можно войти?!

– Антон?! – закричал Андрей Петрович изо всех сил. – Будь осторожен, мой мальчик! Я не один!

А теперь, он подумал, надо все же быстро разобраться, во сне все это или наяву?! А и какая разница – где бы ни было! Главное, нас теперь двое! Нет, четверо.