Александр Цыпкин - О любви. Истории и рассказы

Будучи студенткой первого курса института, я решилась на приворот. Семнадцать лет – оптимальный возраст для такой манипуляции. Будь я помладше, наверное, побоялась бы обращаться за помощью к силам, о которых знать ничего не знаю; будь постарше – у меня хватило бы ума этого не делать. А в семнадцать – почему бы и не приворожить кого-нибудь. И, хотите верьте, хотите нет, у меня получилось. Или не получилось, это как посмотреть.

Был Первомай, но я хотела того, что называется «одиночество в толпе». Я считала себя некрасивой, слишком полной и щекастой и, гуляя по паркам Петродворца, думала об этом. Когда цыганка обратилась ко мне «красавица», я отреагировала более благосклонно, чем следовало бы. Она увязалась за мной по аллеям петергофских фонтанов, где я выгуливала свои чрезмерные щеки, время от времени рассматривая их в зеркальце – не похудели ли. Цыганка не просила денег, а только подсказать ей дорогу. Разумеется, она подстроила все так, чтобы нам оказалось по пути. Держалась цыганка интимно-приветливо, будто много лет меня знает, смотрела с льстивой улыбкой, за руку не хватала. Когда наши пути должны были разойтись, все-таки попросила позолотить ручку. «Дашь денег, – нарочито таинственно сверкнув глазами, сказала цыганка, – помогу справиться с твоей бедой. Вижу беду. Велика она. Тяжело тебе живется с ней…»

Между нами состоялся диалог, в котором мои ответы должны были звучать совсем не так, как звучали. Но, в конце концов, мне было семнадцать. Я искренне полагала, что цыганка увидела то, чего не видели другие.

– В сердце у тебя, красавица, любовь.

– Да…

( У кого в семнадцать лет нет любви в сердце, дура ты набитая? )

– Только несчастливая она.

– Да…

( Само собой. Если бы чувства мои были взаимны, я бы не шаталась по фонтанам одна в выходной весенний день. )

– Не можешь ты ему сказать. И есть на то причины.

– Ну да…

( Если ты так легко заставила меня остановиться и выслушать этот бред, надо полагать, что я тряпка. )

– И главное тебе скажу – он у тебя не простой человек. Особенный. Тут другой подход нужен. Но ничего. Сделаю так, что он тебя полюбит… – Она перешла на шепот.

( Покажите мне девушку, объект любви которой был бы не особенный. )

В общем, всего за две сотни я получила массу комплиментов, текст заклинания и шерстяную нитку откуда-то из ворохов цветастых юбок, которая была соль приворота. Я не удивилась, когда узнала, что приворот следовало делать ровно в полночь. Подробно про него рассказывать не буду, скажу только, что в нем помимо нитки фигурировали фотография объекта чувств, свеча, стакан с водой и заклинание в рифму: «тлел-млел». Хотя нет, была еще ложка дегтя – денег у меня нашлось всего двести рублей, а приворот «на всю жизнь» стоил пятьсот. Поэтому, как я ни торговалась, получила только заклинание, которое действует всего три года. Но все лучше чем ничего. Ведь без него шансов у меня не было совсем.

Здесь следует сказать пару слов о самой «жертве». Я не обсудила с цыганкой, следует ли принять какие-то дополнительные меры, если твоя любовь – не какой-то там однокурсник, а известное, так сказать, лицо. Дело в том, что я любила звезду. Красавца рок-певца. Любила уже два года. Песен его почти не слушала, приглянулся он мне своей внешностью, харизмой и прекрасной душой, которую я в нем упорно, сама не знаю почему, подозревала.

Кстати, надо мной никто не думал смеяться. Я не вешала фотографии идола над кроватью и не напевала его хитов. Он нравился мне, так сказать, «как человек». Это каким-то образом удерживало друзей от того, чтобы насмехаться. Они всегда предупреждали меня, если в городе планировался концерт звезды, и даже помогали деньгами на билеты, которые были недешевы. За два года я не добилась успехов, подойти к любимому ближе чем на пятьдесят метров у меня ни разу не получилось. Все, чего я достигла: долги за билеты на хорошие места и один автограф на диске – настоящий, но взятый не мной. Но симпатии не проходили. Они не то чтобы бушевали во мне, но и не думали угасать, несмотря на довольно солидный для подобного сорта любви возраст. Товарищи, следившие за моими неудачами, даже стали меня уважать за это ровное и продолжительное чувство.

В той полночи было больше истерики, чем мистики. Я хотела вести себя с вальяжностью Маргариты, натирающейся перед зеркалом адским кремом, но не могла найти спички, чтобы зажечь свечу, и намочила в стакане с водой нитку, которая должна была тлеть. Пока сушила ее, упустила полночь, и главное, перепутала слова заклинания. Надо было сказать: «…чтобы других забыл, а меня любил», а я сказала… В общем, все наоборот получилось. Я повторила заклинание как следовало и надеялась, что духи поймут меня правильно. Но они не поняли. На третий день, когда должен был начать действовать приворот, я узнала, что ближайший концерт моего любимого отменили. Неосторожно оброненное слово разрушило мои надежды.

А потом концертов не было еще очень-очень долго. За это время я успела перевалить за экватор институтской жизни и даже устроиться помощником редактора в один неплохой журнал. Я писала заметки о выставках, ресторанах и фестивалях, которые посетила. Отличало мою должность от редакторской только то, что редактору давали на все эти мероприятия деньги, а мне нет. Я была вольна писать о том, что хочу, но пристрастия мои не оплачивались. Расходы на все эти мероприятия с трудом компенсировались гонорарами, но я была очень горда тем, что пишу для популярного издания. Правда, серьезных заданий не давали. Все сливки с городской культурной жизни снимал редактор – у него был статус, я же пребывала в положении девочки на побегушках. Но я старалась, писала все лучше, и это замечали. Редактор стал со мной суровее, учуял зарождающуюся конкуренцию. А мои амбиции росли. Еще за это время я успела, наконец, избавиться от своих щек. Еще – довольно глубоко влюбиться в своего коллегу и так же глубоко в нем разочароваться. И даже влюбиться в другого сотрудника нашего журнала.

Новость о том, что моя рок-любовь дает концерт в модном ночном клубе, я встретила уже с высоты своей какой-никакой должности и какого-никакого опыта отношений с мужчинами. Но на концерт, разумеется, прибежала, причем с бьющимся сердцем. Дело было уже не только в моей любви, но и в том, что я замыслила взять интервью. Материал с такого уровня звездой не мог остаться незамеченным. Звезда чуть сдала за эти годы, но по-прежнему была весьма популярна. В случае успешного исхода мне светил не только гонорар, но и укрепление позиций в журнале. Редактору следовало бы волноваться, но я пока не поставила его в известность. Сложность была в том, что моя любовь интервью давала крайне неохотно. Но у меня было прекрасное предчувствие. Схема клуба была знакома, я знала, где перехвачу звезду. Клубный концерт совсем не то, что стадионный, здесь действовать легче. К тому же небольшой опыт приставания к звездам с целью получить интервью у меня уже имелся.