Александр Цыпкин - О любви. Истории и рассказы

Однако события, связанные с арестом деда, требовали каких-то действий и не дали мне окончательно погрузиться в женские переживания.

Его посадили по недоразумению на целых десять лет! У мамы прыгало давление, да и сама я, представляя отца за решеткой, не могла ни есть, ни спать.

Однажды утром я заявила, что поеду в Москву искать справедливости.

– Как искать? Где ты остановишься, доченька? А деньги?

Узнав о моем намерении, соседи принесли немного денег и какой-то московский адрес:

– Как приедешь в столицу, сразу к ним. Люди хорошие, примут, если скажешь, что мы послали. И письмо от нас возьми с собой.

Так в столице появилась девушка из провинциального Гомеля, решившаяся на поиски справедливости.

Меня действительно хорошо приняли чужие добрые люди, сын которых, Борис, недавно демобилизовался из армии. Он вернулся с войны целым и невредимым и отнесся к моей ситуации очень бережно: лишнего не спрашивал, предлагал любую помощь, а вечерами показывал Москву.

Я попросила его найти в столице лучшего адвоката, такого, который мог бы выиграть даже обреченное на провал дело, и однажды я оказалась в кабинете у знаменитости по фамилии Брыль.

«Денег у меня нет, но мой папа, потомственный скорняк, – лучший специалист по мехам в нашем городе. И если он окажется на свободе, то быстро заработает и сможет оплатить ваш труд», – завершила я свой рассказ, едва справляясь с волнением.

То ли такая наивность тронула адвоката, то ли преданность дочери к отцу, но он взялся помочь. Звучит как вымысел, никто не верит, но это – реальность и чистая правда: ему удалось добиться пересмотра дела в Верховном суде и доказать невиновность Ошера Цалкина.

…В ночь суда бабушке Эстер снился сон: белые пышные булки росли на дрожжах, стремительно поднимаясь в духовке и покрываясь аппетитной румяной корочкой…

«Киндер майне! Этот сон – к добрым вестям».

Утром пришло письмо об освобождении отца семейства. А вскоре вернулся и он сам.

…Я провела в Москве около месяца. Было трудно не заметить, что Борис влюбился в меня всерьез. Этот высокий спортивный парень с волевым лицом был мне приятен и намного выигрывал по своим моральным качествам в сравнении с Яшей, да и внешне ему не уступал, но я все еще думала о Якове.

Борис помог мне вытащить из тюрьмы отца! Да и вообще, порядочный, надежный, но Яков успел меня ранить. А это зачастую более значимо для пылких чувств, чем добрые поступки! Увы!

Но меня спасли голова, гордость и сила воли: я сознавала, что способность предать свою девушку останется в Якове навсегда и однажды коснется меня. И я начала борьбу со своими чувствами.

На вокзале мы с Борей обменялись адресами и пообещали регулярно писать друг другу.

Я долго смотрела в окно, а потом заснула под стук колес…

В Гомеле на перроне меня встретили сестры и мама. И вдруг я увидела Бориса, стоявшего чуть поодаль с цветами. Он подошел, взял из моих рук чемодан и виновато произнес:

«Я прилетел самолетом: вдруг понял, что могу потерять тебя. Переписка – дело ненадежное».

Через две недели мы расписались и отметили это событие скромным семейным обедом.

Я все еще была невинной девушкой: не знала, что именно должно происходить в первую брачную ночь, и, когда мой муж попытался овладеть мной, стала кричать так, словно на меня напал маньяк. Наверное, я разбудила весь Гомель в ту ночь!

На нервной почве папа месяц пытался прийти в себя и уже ни на что не претендовал в постели. Но за это время меня просветили подруги, дружно возмущаясь стыдливостью моей матери, не рассказавшей мне вовремя, что к чему.

И тогда мне стало обидно, что муж теперь просто спит, даже не прикасаясь ко мне, молодой жене. И это – медовый месяц! Я потребовала принести мне справку от врача о том, что мой муж в сексуальном плане – полноценный мужчина.

Реакция врача была довольно своеобразной и стала чем-то вроде анекдота, который не раз пересказывал в кругу семьи твой папа:

«Старый еврей-уролог, осмотрев меня, улыбнулся и сказал: „Ваша супруга сомневается, настоящий ли вы мужчина? Просит справку? Хорошо, я таки напишу. Но скажите ей, как бы я, доктор, в свои семьдесят пять мечтал снова стать таким мужчиной, как вы сейчас! Пусть жена не пугает вас больше хотя бы еще пару недель, и все нормализуется“».

А вскоре вернулся Яша с «чистым» паспортом, готовый жениться, и тут же узнал от соседей, что я вышла замуж.

Он постучал в дверь нашего дома, вручил мне букет цветов, сухо поздравил и, пожелав счастья, ушел.

В тот миг мне хотелось броситься ему на шею, все простить и остаться с ним навсегда. Но я, конечно, этого не сделала. Я осталась с Борисом и никогда об этом не пожалела.

Да, первое время это был компромисс: я позволяла ему любить себя.

А потом… полюбила сама. Я помню тот день, когда вдруг поняла: «Люблю!»

…Яша давно забылся, стерся из памяти, как стираются яркие, но нестойкие краски.

Папе осталось совсем немного. Вместе с ним навсегда исчезнет и моя единственная настоящая любовь к мужчине, и невидимая корона с надписью: «Моей любимой Манечке», подаренная мне твоим отцом в юности на всю жизнь.

Моя свекровь Фира Наумовна любила рассказывать, что своего мужа она вначале увидела во сне и только потом встретила в реальной жизни. Придя в гости к знакомым, она оторопела, узрев молодого человека в интеллигентных очочках и с барашковой курчавостью на голове, внешний облик которого полностью совпадал с образом из сновидения, оказавшегося пророческим. Долго не раздумывая, напористая Фира сразу же взяла инициативу в свои руки и устроила так, чтобы за праздничный стол они уселись рядом. А дальше все было делом техники: она с ходу завела беседу с Зямой, так звали интеллигентного юношу, и с помощью хитро выстроенных вопросов выяснила, где он работает и с кем живет. Услышанное ее полностью удовлетворило, и тем же вечером неловкий и застенчивый Зяма, опешивший от неожиданного внимания со стороны столь яркой особы, провожал Фирочку «до дому». Осторожно ступая рядом со статной Фирой и боясь ненароком ее коснуться, Зяма внимательно слушал милую болтовню, учтиво отвечал на расспросы, и при этом его не покидало ощущение нереальности происходящего. Не умевший общаться с женщинами и побаивающийся их, Зяма таки сразил Фирочку тем, что на вопрос «Чем вы сейчас занимаетесь?» стал подробно излагать свои инженерные соображения по поводу готовящегося на заводе рацпредложения.

Прогулка молодых людей по тихой и плохо освещенной улочке, утопающей в сладковатом аромате цветущей сирени, закончилась тем, что Фирочка, подойдя к калитке родного дома, точно знала, как сложится ее дальнейшая судьба с этим долговязым и толковым парнем. И ведь правильно угадала. Не рассчитала, нет, а интуитивно почувствовала, что этот мужчина как нельзя лучше подходит ей для семейной жизни, понимание которой давно сложилось в девичьей головке. И потом за все годы их долгого брака, в котором перемежались и радости-горести, и приобретения-потери, ни разу не пожалела о своем выборе. Видимо, когда случаются в жизни такие моменты, ясно одно – это судьба, и обсуждать тут нечего, и сопротивляться бесполезно, остается только распахнуть свое сердце и принять то, что уготовано свыше, решено и подробно расписано в каких-то недоступных человеческому уразумению небесных ведомствах.