Борис Хмельницкий - Интриганы

– В Венецию ездить не советую, – сказал Вольдемар Викторович. – Там от каналов вонь несусветная. Лучше поезжайте на юг, к Черному морю. Все-таки родная сторона. Правда, там все дорого, но мы поможем вам с деньгами на билет.

– И дадим бесплатную путевку, – сказала Диана.

Самсону показалось, что с ним обращаются как с нищим, и решил, что в этом виноват сам, не стоило упоминать о деньгах клиентов. И окончательно растерялся.

Мостовой понял состояние Самсона.

– Не нужно никаких путешествий. На железных дорогах крушения, самолеты падают, едва взлетев, суда горят и захлебываются в собственной нефти, заложникам отрезают головы…

– Но это не у нас, полковник, – поправил начальника СБ губернатор, вовремя вспомнив о патриотизме. – Это там, за бугром.

– О да! Поэтому Сочи – достойное место отдыха, – усмехнулся Мостовой. – Соглашайтесь, Самсон.

– Нет, спасибо, – пробормотал Самсон. – Дома столько дел…

Диана почувствовала, что вот-вот возникнет неловкая пауза, которая случается у собеседников, когда не о чем говорить, и взяла беседу в свои руки:

– Хотите выпить?

– Я не пью, – проговорил Самсон.

– Сегодня можно, – заявил полковник. – Сегодня знаменательный день, знакомство нужно отпраздновать.

Мостовой протянул руку к висящему над креслом губернатора колокольчику и позвонил. Тут же в зале официант с четырьмя бокалами шампанского на подносах.

Самсон взял бокал.

– Здоровье присутствующих! – провозгласил тост полковник.

Все выпили.

Зазвучала восточная музыка. В зал стайкой вбежали девушки в костюмах флорентийских цветочниц. Диана склонилась к уху губернатора: «Так надо, милый».

И представление началось. Перед Самсоном возникли фокусники, выдувающие изо рта пламя, в чалмах и набедренных повязках, узкоглазые акробаты и африканские аборигены с тамтамами. Ритм барабанов то нарастал, то стихал, извивающиеся тела артистов блестели. Это был организованный хаос, настоящее византийское празднество – пиршество огня, красок и все время меняющейся музыки.

Самсон вспомнил о развлечениях римских патрициев, и ему захотелось возлечь на подушки, есть виноград, подносимый к его рту тонкими женскими пальцами, и наслаждаться жизнью. У него закружилась голова, спутались мысли, сделалось невесомым тело, и он бессильно обмяк в кресле.

А губернатор внезапно повеселел.

Мостовой был удовлетворен: встреча астральных двойников проходила точно по задуманному им сценарию.

– Голова кружится, – сказал Самсон Мостовому.

– Естественно, в камере был спертый воздух, – объяснил полковник. – Вам необходимо как следует выспаться. – Он помог Самсону встать и взял его под руку. – Пойдемте, я провожу вас.

Как по команде, исчезли танцовщицы, одалиски, циркачи.

– Отдыхайте, Самсон! – сказала Диана. – Мы еще встретимся.

Полковник и Самсон ушли. Диана подошла к губернатору.

– Не верю, чтобы этому человеку грозило психическое расстройство, – сказал Французов. – Я сам едва не потерял разум от этой маскерадной суеты, а ему хоть бы что, только голова закружилась.

– Все будет хорошо, милый, мы не дадим ему заболеть. – Диана обняла любовника, прижалась. – Я соскучилась.

– Я тоже, – сказал Вольдемар Викторович. – Сегодняшний вечер мы проведем вместе.

– А ночь? – кокетливо спросила Диана.

– И ночь тоже. – В голосе губернатора прозвучала нежность.

Диалог возлюбленных прервал полковник, стремительно возвратившийся в зал.

– Это возмутительно, Антон! – рассердился Французов. – Второй раз врываешься, как жлоб, без разрешения!

– Извините, что помешал, – усмехнулся Антон Антонович. – Но мне нужно ваше немедленное одобрение и содействие.

– Объяснись.

– Ничтожный кассир, являющийся зеркальным отражением губернатора, это социальный парадокс. В секрете это не удержать, рано или поздно он станет достоянием гласности. Остряки начнут втихомолку над вами смеяться и сочинять анекдоты.

– Что ты предлагаешь?

– Нужно сделать из Самсона выдающуюся личность. Сходство талантливой личности и властителя приемлемо.

– Мы можем позаботиться о его здоровье, – с иронией сказал губернатор, – можем создать ему легкую жизнь, но вдохнуть в человека талант нам не по силам.

– Ну, это как посмотреть. Не обижайтесь, о присутствующих не говорят, но во всем мире имиджмейкеры успешно создают политиков из всяких дебилов.

– Ты хочешь сделать из него политика? – Французов сделал вид, что не оскорбился сравнением политика с дебилом, но бакенбарды у него опять покраснели.

– Пока он никто и ничто, и я могу сделать из него все, что пожелаю, – сказал Мостовой.

– В какой области?

– Естественно, в той, где все субъективно: в культуре.

– Так делай, что мешает?! – раздраженно бросил губернатор, не сумев до конца скрыть обиду.

– Полномочий начальника СБ для такой акции недостаточно. Тут нужны усилия полиции, СМИ и здравоохранения, действующие под единым началом.

– Не понимаю! – воскликнул Французов. – Ну… Ну, хорошо. Допустим, про полицию и СМИ я еще могу понять, они могут понадобиться. Но для чего тебе здравоохранение?

– Чтобы медперсонал находился рядом с великим бардом постоянно. Именно бардом. Нам известно, что он на досуге сочиняет песенки.

– Ваше превосходительство, мне кажется, полковник предлагает разумные вещи, – сказала Диана.

– Ладно, завтра подпишу указ о курировании этих департаментов главой Службы Безопасности, – решил губернатор.

– Полицией командует генерал, – сказал Антон Антонович. – Табель о рангах будет противоречить нашим служебным отношениям.

– Хорошо, – кивнул Французов. – Можешь нашить лампасы на штаны.

– Слушаюсь!

Мостовой удалился.

Утро, как это бывает весной, выдалось хмурое, морозное. Но Диану что-то потянуло в сад. В саду прогуливался мужчина.

Диана. А я вас знаю. Вы Автор.

Автор. Верно. И жду здесь вас.

Диана. Зачем?

Автор. Вы с легкостью согласились помогать Мостовому. То есть доносить на любимого человека.

Диана. Любимого?!.. Бог мой, я уже и забыла, что означает это слово.

Автор. Неправда. Вы же воспитывались в институте благородных девиц, вы с подружками не одну ночь провели в разговорах о любви.

Диана. Только не в разговорах. Нас ориентировали на духовную любовь, а мы изнывали от желания физической близости. Секс, конечно, приятное занятие, но его девичье предвкушение, дикие фантазии и сладость мастурбации несравнимы с реальностью. В конце концов мы решили, что физическая близость и есть любовь, инстинкт и буйство гормонов сочли духовностью.