Борис Хмельницкий - Интриганы

Автор. Я слушаю.

Французов. Вы хотите опубликовать это интервью?

Автор. Конечно.

Французов. Сегодня ни один редактор этого не пропустит.

Автор. Знаю. Я подожду.

Французов (улыбаясь) . Когда я потеряю власть?

Автор. Хотя бы.

Французов. Вот об этом я вам и говорил.

Подсказка Антона Антоновича о создании фонда упала на хорошо подготовленную почву. На очередном заседании руководства блока СДРП было решено поручить организацию фонда и сбор средств Зильберлейбу. Зильберлейб, знающий, что деньги, проходящие через руки сборщика, имеют свойства частично прилипать к ладоням, предложению обрадовался, но из скромности поначалу отказался. Однако дважды упрашивать себя не позволил. И уже на следующий день собрал у себя в офисе рестораторов, менеджеров шоу-бизнеса, издателей, хозяев стриптиз клубов, продюсеров кино – короче, тех, кого называют предпринимателями и средним классом. После того как собравшимся принесли чай, Зильберлейб произнес речь.

– Я собрал вас, господа, – сказал он, – чтобы поговорить о смысле жизни. Для чего мы живем? Для чего не спим ночами, вертимся, как рыбы на крючке, обманываем партнеров и близких друзей и, будем честны, идем даже на преступления. И не будем сейчас впаривать друг другу, что это мы заботимся о людях, кормя и развлекая их. А что мы имеем от этой жизни? Посмотрите на себя: седые, с залысинами на висках и натуральной тонзурой на макушке, серые от недосыпа и пьянок. Мы пухнем от обжорства и сохнем от непристойных болезней. Разве наши мамы мечтали о такой жизни для нас? Давайте ответим себе на этот вопрос честно. И знаете, какой будет ответ? Мы проигрываем свою жизнь, господа.

– А что делать? – вздохнул зал.

– Самим организовать свое нормальное и спокойное будущее. Где мы не будем зависеть от изменчивой конъюнктуры рынка, а сами определять эти изменения.

– Интересно, как? – раздались ироничные голоса.

– Вложить все, что сейчас имеем, в перспективное дело, – ответил Зильберлейб.

– В какое? – с еще большим подозрением спросили представители среднего класса, сообразив, что у них вымогают деньги.

– У меня свободных денег нет, – заявил Карачумов. – Я гол, как церковная мышь.

– Мы знаем. – Кинопродюсер Солодких в силу своей профессиональной деятельности ненавидел режиссеров. – И слуги у вас едва ноги тянут, и повар бедный, и садовник голодает.

– Если вы о моем имении, то оно у меня в наследство от деда, он был столбовым дворянином!

– И комиссаром НКВД, – добавил Солодких.

Карачумов хотел ответить, но из его рта вырвались только какие-то хрипы – от возмущения он потерял голос и вышел из комнаты.

– Продолжим, господа, – Зильберлейб невозмутимо закрыл за Карачумовым дверь. – Я предлагаю вам провести одну финансовую операцию, которая, гарантирую, принесет неслыханные дивиденды. Но суть дела изложить не могу, слишком большие люди принимают в нем участие. – Кэбу знал, что ссылка на больших людей и гарантия неслыханной прибыли разжигают в российском предпринимателе непомерную жадность. – Могу только заострить ваше внимание на том, как живут наши партнеры, вращающиеся подле власти.

– Партнеры? – послышались удивленные голоса.

– Так сейчас принято говорить о тех, кого мы готовы удушить в объятьях. Это политкорректно.

Напоминание о партнерах, близких к властям, ударили по больному. Со всех сторон посыпались возгласы:

– Суки, о чем речь!

– Казенные бабки пилят без зазрения совести!

– После предложенной мною операции мы тоже сможем попилить казну, – пообещал Зильберлейб.

– В чем суть гешефта? – понеслось из разных концов зала.

– Я же сказал, в получении огромной прибыли.

– Это цель, а не суть! Хватит шифроваться!

– Государственная тайна, господа. Если я скажу, мне придется приказать ниндзя вас убить. Но, кому не нравится, мое предложение, может уйти.

В зале повисла напряженная тишина, на лицах присутствующих отразился сложный мыслительный процесс: разводит их тут Зильберлейб или нет? Похоже, что разводит. А если нет? Упустить шанс больших прибылей, потом себе локти кусать? С другой стороны – ввязаться в бизнес, связанный с государственной тайной…

Кэбу внимательно следил за сменой мимики на лицах приглашенных. И понял, что нужно выдать хоть часть важной информации, чтобы окончательно устранить их сомнения.

– О своей безопасности можете не беспокоиться, операция проводится под эгидой ГСБ.

Зал обреченно вздохнул. Раз в деле участвует ГСБ, то какие могут быть сомнения? Даже если это разводка, то разводка по полной программе. Лучше не дергаться, не вникать, расслабиться, отдать, что просят, и надеяться на удачу.

– Куда вносить деньги? – послышались унылые голоса.

– Минутку!.. – Кэбу громко хлопнул в ладоши. В зале тут же появились гейши, в руках которых были подписные листы.

– Пишите в листах имя и фамилию полностью и разборчиво, – попросил присутствующих Зильберлейб. – Надеюсь, что суммы, вами вносимые, будут исчисляться пятизначной цифрой, не меньше. Тот, кто подписал лист, может нас покинуть. О дальнейшем я буду вас извещать письменно.

Теперь денег для закупки оружия оказалось достаточно. Но ведь это всего полдела. Для того чтобы бумажки превратились в винтовки и калаши, нужно было произвести еще целый ряд действий. А именно: найти продавцов, войти к ним в доверие и, наконец, наладить тайную доставку оружия в город. Этим и занялся Калигула. К его огорчению, тут Мостовой от прямой помощи устранился.

– Оружейные склады в ведомстве маршала. Сам знаешь, как он меня любит. И не приведи бог, если мое имя в этом деле всплывет, сразу продаст информацию газетам, себя ради такого скандала не пожалеет. Действуй пока самостоятельно, Ваня. Но наводку дам. Пошуруй в Карпатах. В тамошних лесах несколько арсеналов при бывшем режиме было под землю спрятано. Правда, Карпаты сейчас – чужая страна, но люди там – наши братья и одноверцы.

Калигула засобирался в дорогу. Первым делом помчался в ОВИР выправлять себе заграничный паспорт. И тут же наткнулся на неодолимое препятствие. Заполняя анкету и выписывая подорожную, он выяснил, что для проезда в Карпаты иностранным офицерам нужно получать особое разрешение: местные власти Карпат испытывают к военным из Александровска необоснованное недоверие.

– Какой же я иностранный? – Калигула попытался уговорить чиновника, выдающего визы. – Я даже родился в Прикарпатье, в Долине. Мой отец там проходил срочную службу.

– Значит, твий батько там оккупантом був?

– Какой, к черту, он оккупант?! – возмутился Калигула. – Он в стройбате служил простым сантехником! Унитазы вам ставил!