Аарон Шервуд - Байки старого еврея

Приходит как-то еврей к раввину и говорит:

– Ребе, я еду в город.

– Езжай.

– Но там много девушек, не соблюдающих скромность в одежде.

– И?

– Я могу на них смотреть?

– Да!

– А могу пойти на пляж?

– Да.

– Но там девушки практически голые!

– Таки что? Гевалт?

– Так я могу на них смотреть?

– Да!

– Скажите, ребе, на что еврей, соблюдающий заповеди, смотреть не может?

– На электросварку!

Эту историю рассказал мне приятель, подрабатывавший хапером в Бней-Браке. Бней-Брак – это район, а по израильским меркам город, в черте Большого Тель-Авива. Хапер – владелец микроавтобуса, работающий без разрешения.

Появился в компании, как он себя называл, еврохохол.

То есть еврей с Украины. В то время ещё никто даже не догадывался, что Украину захватили иудобандеровцы. Приняли его хорошо. Работы хватало всем, да и конкуренции он, на своём стареньком «фиате», не составлял. Дальних поездок он не брал, довольствуясь работой по месту. Закончив работу, он подбирал пассажиров на автобусных остановках и вёз их в Ашдод, где жил. Однажды он, как всегда, собрав народ, возвращался домой. В салоне оставалась последняя пассажирка. Она обратилась к нему со словами:

– Нааг, они роца Зайн.

– Они ле ехоль, они овед.

Раздался дикий вопль! Она попыталась вцепиться ему в лицо. Беднягу спасло то, что его авто не двигалось, он просто экстренно эвакуировался.

Ларчик, как всегда, открывался просто. Яша, как звали виновника скандала, практически не знал иврита. Дело в том, что каждая буква в еврейском алфавите имеет своё числовое значение. Буква «зайн» соответствует цифре 7. Кроме того, эта же буква означает и определённую часть мужчины, находящуюся ниже пояса. Одним словом женщина сказала ему буквально следующее: «Водитель, я хочу в седьмой квартал». Он просто не так её понял и ответил: «Я не могу, я на работе».

С тех пор он прекратил подбирать пассажиров на остановках. Но не перестал работать в Бней-Браке, теперь только «трамваем», то есть крутился по маршруту. За поездку от кольца до кольца брал три шекеля, за одну-две остановки – шекель. Над ним все посмеивались. А он отмалчивался. Прошло года три. И вот наступило утро его триумфа! На площадку, где собирались его соратники, въезжает новый «мерседес», белое чудо техники: стёкла затемнённые, внутри анатомические кресла и видак! Как вы догадались, это совершенство принадлежало Яше. Три года (!) он собирал шекель к шекелю. Без ссуды взял автомобиль стоимостью 240 000. Ай да еврохохол! Он преобразился: во взоре появилась значимость, речь стала неспешной. Этот пройдоха за полгода до покупки давал каждому пассажиру свою визитку. В видаке он поставил фильм «Золотой Иерусалим». Понятное дело, теперь у него в клиентах были состоятельные евреи. Товарищи ему завидовали, но по-доброму. Согласитесь, не каждый может складывать в кубышку шекель к шекелю. Порядки он знал. «В субботу приглашаю всех на поляну», – заявил он спустя пару недель. И так как не в его правилах было брать деньги из домашнего бюджета, он сначала «разграбил» Бней-Брак и только затем накрыл поляну.

А наутро он вёз в Иерусалим всеми уважаемого рава и его девять дочерей.

– Я могу показать моим девочкам твою кассету «Золотой Иерусалим»?

– Да, конечно, кассета внутри.

В салоне автобуса вместо гимна Иерусалима раздались звуки, больше подходящие к фильму «Эммануэль».

Всё просто. На обратном пути гости накрытой им поляны посмотрели порнушку, а Яша в запарке забыл поменять кассету. Несчастный моментально выключил видак, но было поздно. В автобусе повисла недобрая тишина.

– Яша, я понимаю, что еврею можно смотреть на всё, кроме электросварки, но девочкам ещё рано об этом знать! Я думаю, тебе необходимо духовно очиститься, посети микву.

Эта история имела необычное продолжение. Как-то он ехал по Бней-Браку, его остановили и поинтересовались, есть ли у него «фильм про сварку».

Иногда и ошибки приносят доход.

История эта началась, как сейчас принято говорить, ещё в прошлом веке, то есть в 1977 году, в курилке. Работал я тогда на машиносчётной станции снабженцем, то есть, опять же по-современному, снабженцем при компьютере. Так вот. Рассказали мне в этой курилке анекдот про БАМ. Анекдот оказался глупым. Я что-то ответил в том смысле, что все эти комсомольские стройки зэковские и мне это неинтересно.

Тот, кто рассказал анекдот, стал меня убеждать, что это действительно комсомольская стройка и что там можно заработать и сделать карьеру. Называл какие-то несуразные, по тогдашнему моему разумению, цифры. Чтобы отвязаться от него, я сказал, что это здорово, и пошёл трудиться.

На следующий день он ловит меня в коридоре и сообщает, что со мной хочет поговорить какой-то важный бамовской чин, что он ждёт меня в машине, так как его кабинет – в Смольном, а туда надо пропуск заказывать, вот он и приехал сам. Делать нечего – пошёл. Разговор был короткий: по прибытии на место должность начальника отдела снабжения с окладом 600 рублей для начала. Господи, думаю, для какого начала? У меня зарплата хорошая, но маленькая, 120 рэ, и кварталка. А тут – отдел плюс «для начала». Ударили по рукам. Уже после увольнения с работы выяснилось, что удумали эти комсомольские лидеры проверить нас на профпригодность, для чего отправили под Ленинград на ремонт какой-то дыры.

То ли в совхозе, то ли ещё где. Мне эта перспектива явно не светила. Ну не хотел я возиться с битумом. Выход нашёлся сам собой. Оказалось, что нашему отряду не хватает тельняшек. Форма была такая – болотного цвета роба и почему-то тельняшка. Вот такую задачу поставили передо мной: мол, снабженец, покажи прыть – это твой зачёт. Достал я их в один день – поехал на фабрику-изготовитель, накатал письмо про исторические решения, стройку века и прочую лабуду – и к парторгу. Вот и вся недолга.

И вот наступил долгожданный день отправки! На Московском вокзале перед самой посадкой наш старшой (а числился он за горкомом комсомола) собрал с нас по 30 рублей на дорогу – типа за питание. Звали его Ренат. Уже потом, по прибытии, мы узнали: всех собак в округе почему-то звали Ренатами. Дело в том, что буквально через несколько часов, уже в дороге, этот Ренат нам сообщил, что у него украли на вокзале портфель, в котором были собранные с нас деньги на дорогу. Причём такая штука: тот портфель, где документы и наши паспорта, цел, а вот с другим вышла такая досадная незадача. А это была не первая его поездка на БАМ. Думаю, прозорливый читатель уже сделал кое-какие предположения. Но мы из-за общего желания побыстрее добраться до места, а скорее всего, от сознания, что выхода нет, мы скинулись по новой. И вот после недельного пребывания в плацкартном вагоне прибыли в Улан-Удэ. Оттуда нас небольшими группами перебрасывали на Ан-2 в Нижнеангарск. Перед полётом у нас было несколько часов на обзор столицы Бурятии. Город потряс меня своей убогостью. Деревянные дома и полчища огромных мух, которые были везде: на улице, в столовой, в транспорте. В центре города, перед зданием Совмина аж в пять этажей, стоял Вечно Живой. Памятником его можно было назвать с натяжкой: гранитный прямоугольник, а на нём – голова без шеи, очень похожая на бурята. Я оказался в последней группе, да ещё и лишний, в том смысле, что мне не хватило места в салоне, если это можно было так назвать. По этой причине я оказался в кабине пилота. Скажу прямо: кто в кабине не летал – тот жизни не видал. С одной стороны – тайга, а с другой – озеро Байкал. Как в кино!