Евгений Сивков - Чувства

На середине пути им повстречался незнакомец. Он сидел на камнях и внимательно смотрел на проходящих мимо него членов группы. Михей отошёл от группы и приблизился к незнакомцу.

– Эй, парень, с тобой всё в порядке? Ты на Эльбрусе поди впервые?

– День добрый! Всё хорошо, я знаю маршрут, да и погодка отменная.

– Ну, смотри, тебе виднее, тут каждый сам за себя. GPS-το хоть есть?

– Да нормально всё, я бывалый.

Михей махнул рукой, твёрдым шагом вернулся к группе и продолжил путь.

Насте этот незнакомец показался интересным. Она не могла объяснить почему. Внешний вид не мог быть тому виной, в полном обмундировании и очках все выглядели бесполо и одинаково. Тут дело было в другом. Настя не сразу поняла, почему не могла отвести от незнакомца взгляд. Но позже смогла поймать это ощущение и распознать его. Уверенность! Осознанная уверенность в своих силах, чего не было в их группе ни у кого, даже у инструктора Михея. Более того, Настя смогла почувствовать не только уверенность в своих силах, но и уверенность власти над окружающим миром.

Странно звучит, Настя сама понимала это. Но ей показалось, что стоит тому незнакомцу щёлкнуть пальцем, и пойдёт снег, хлопнуть в ладоши, и завоет вьюга, кивнуть головой, и вновь засияет солнце. Глупо, по-детски. Костя так и сказал, рассмеявшись над Настиным рассказом, а вот идущий рядом Влад воспринял его более серьёзно. Он вспомнил своё ощущение при встрече. Неприятное, липкое ощущение, когда в душу тебе залезают чужие люди. Влад чувствовал, как его изучает незнакомец, но старался не реагировать на это, продолжая идти в выбранном темпе. Незнакомец не понравился Владу, и в отличие от восторженной Насти он предпочёл побыстрее выкинуть нахлынувшие неприятные эмоции из головы. Влад резонно полагал, что случайная встреча в горах не может повлиять на его жизнь и повторной встречи, возможно, не будет никогда. Но не в этом случае.

Группа достигла «Приюта одиннадцати». Высота четыре тысячи сто тридцать метров. Ранее на этой высоте стояла гостиница с таким названием, но сейчас всё чаще так называют весь горный лагерь. Тут предстояло прожить пару дней и совершить несколько проходов без набора высоты. Привыкнуть к разреженному воздуху, к недостатку кислорода, к крепчающему морозу. Организм в таких экстремальных условиях, когда в мозг поступает малое количество так необходимого ему кислорода, способен на разные чудаковатости. Но если там, внизу, такие выкидоны оценили бы с достойным юмором, то тут они были опасны для всех. Кроме того, даже малейшее недомогание, усиленно скрываемое у подножия горы, наверху может проявиться в полную силу. Именно в период акклиматизации становится ясно, может ли человек идти на вершину или ему стоит развернутся и идти назад.

И Влад, и Настя с Костей легко справились с пробными, акклиматизирующими проходами. Это удивило и обрадовало Михея. Теперь он был полностью уверен в каждом из их группы. Наутро назначили подъём. Но ночь оказалась несколько длиннее, чем ожидали Михей и новички. Михей собрал всех новичков около себя, и ночевали они в инструкторской палатке. Уже заканчивали укладываться, как кто-то снаружи потряс полог палатки. Михей расстегнул молнию на входе, и в палатку просунулась голова незнакомца, которого группа встретила несколько дней назад на склоне.

– Я так понимаю, инструктор, он же гид, тут проживает? – голос незнакомца был завораживающим. Настя стояла, открыв рот, с застывшей полуулыбкой. Это заметил Костя, и ему не понравилась её реакция. Влад лишь покосился на незнакомца и продолжил приготовление ко сну. Михей утвердительно кивнул головой.

– Тут, тут! Вы зайдите внутрь, холод не загоняйте!

Незнакомец вошёл в палатку и застегнул за собой вход.

– Пурга усиливается, а я свой рюкзак с палаткой в расщелине потерял, чуть сам не сорвался. Можно я у вас переночую, а завтра на спуск пойду?

– Конечно, у меня, правда, четвёрка палатка, но ничего, потеснимся. – Михея насторожил ответ незнакомца. Он похлопал вошедшего по плечу и заметил, как ему это не понравилось.

– В какой расщелине? – спросил Михей, стараясь придать голосу нотки праздного любопытства.

– Да чуть выше отсюда, у скал Пастухова, – незнакомец отвечал уверенно. Не доверять ему повода не было. Да и вопросов в горах не любят, поэтому Михей умолк. Что-то чувствовал Михей, но вот что именно, не мог объяснить ни тогда, ни спустя время. Чувствовал ли он опасность, исходящую от незнакомца? Да вроде нет. Тут было нечто иное. Другое ощущение. Словно не опасностью от незнакомца веяло, а самой смертью. Это был, конечно, бред, и говорить такое вслух означало бы только одно: группа возвращается назад ввиду того, что инструктор не прошёл акклиматизацию. Поэтому это ощущение Михей спрятал далеко, так, чтобы поскорее о нём забыть.

Перед сном решили выпить чая. Не для согревания, а скорее как дань традиции. Настя сидела, прижавшись к Косте, и наблюдала, как незнакомец пьёт чай.

– А как вас звать, можно узнать? – голос Насти разрушил тишину, в которой слышны были лишь короткие и резкие звуки глотков горячего чая из термокружек.

– Можно, почему нет? Севастьян я. Так прозвали, с тем и живу.

– Редкое имя, старинное. – Костя решил снять с языка у Насти фразу, чтобы та меньше говорила с Севастьяном.

Севастьян кивнул и продолжил пить чай.

– А вы не боитесь покорять вершину, склоны которой трупами усеяны?

Севастьян задал этот вопрос вдруг – в тишине, без подготовки – и всех застал врасплох. Первым ответил Михей.

– Всякое бывает, на то они и горы. Мы рисковать не будем.

Севастьян, словно удовлетворённый ответом, кивнул.

– Те ребята тоже не рисковали. Вот так же, как и мы, пили чай. Пережидали бурю… Совершали акклиматизационный выход с «Приюта одиннадцати» вверх, думаю, вы также планируете…

– Почему вы так решили? – Михей вновь занервничал.

– Все так делают… А как же иначе?

– И что случилось? – Настя осторожно поинтересовалась у Севастьяна.

– Что?.. – Севастьян оглядел всех в палатке. – Ах, да… Они решили подняться выше на один переход, прежде чем начать возвращение. Остановились на перекус. На остановке погода резко ухудшилась, пошла позёмка, и всё заволокло туманом. На спуске решили остановиться, вырыть пещеру и переждать в ней непогоду. Группа оборудовала пещеру и благополучно переночевала в ней, но непогода разгулялась не на шутку: бешеный ветер и низкая температура. Пришлось остаться на вторую ночь. Это было зря. Одна пещера разрушилась, пришлось всем перебираться в другую… и сидеть в тесноте, вот как мы тут, только теснее… Их засыпало, кислорода было мало, постепенно задыхались. Периодически откапывались, но силы покидали их. А на следующее утро инструктор, – Севастьян кинул долгий взгляд на Михея, – обнаружил в палатке двоих мёртвых товарищей. Он вылез наружу и нашёл там ещё троих, неизвестно, когда и зачем вылезавших из палатки. Погибшие вне пещеры лежали кто без ботинка, кто без пуховки, кто со спущенными штанами… Ледяные наросты у лица указывали на то, что они, будучи живыми, долго лежали на снегу. Пропала часть снаряжения…