Евгений Сивков - Чувства

Ещё одним поводом для конфликтов стали попытки Вероники вмешиваться в производственные и финансовые вопросы.

– Понимаешь, Серёга, – включился в неторопливую банную беседу Андрей, – она меня периодически как бы на слабо проверяет. Типа, кто сегодня в доме хозяин? Ты держал когда-нибудь крупную собаку? Нет? Так они себя в точности как бабы ведут. У нас средне-азиатка была, сука. Дося звали. Хорошая собака, но как подросла – начала права качать. Вижу – она на меня смотрит как-то не так, зубы чуть что скалит, рычит. Я её завёл в ванную, привязал к батарее, взял швабру, так её отп…ил. Сначала швабру сломал, потом унитаз.

– Унитаз-то зачем? – удивился Серёга.

– Так остановиться не мог. Она воет, когтями по кафелю скребёт – я её за загривок да об унитаз. Челюсть ей слегка вывихнул. Да хрен с ней, зажило как на собаке. А вот унитаз менять пришлось. Зато потом Дося стала как шёлковая. Ни разу на меня косо с тех пор не смотрела. Вот и с бабами так надо.

– Челюстью – об унитаз?

– Не-е-е, я же образно. С женщинами аккуратнее надо, чтобы не повредить ничего. Бить нужно… как там Папанов говорил?

– Аккуратно, но сильно.

– Во-во, примерно так. Но Никса у меня всё же дурнее Доси. Той одного раза хватило, а этой неймётся. Знаешь, что учудила? Мне с поставщиком рассчитываться, а она со счёта деньги втихаря сняла. Спрашиваю: «Ты чё, совсем рехнулась?» А она мне: «Ой, Андрюсик, там такой гарнитурчик инкрустированный, я в Эмиратах точно такой же видела, так здесь я тебе на нём тыщ писят сэкономила». Представляешь? Сто пятьдесят истратила – «писят» сэкономила!

– А ты чё?

– Вломил ей.

– А она?

– На развод подала.

– И чё теперь?

– Да ничё. Первый раз, что ли? Мы теперь по пять раз в год разводимся.

От развода брак Коптюхиных уберегло рождение второго ребёнка. Ко времени рождения Алинки Гришке исполнилось семнадцать лет. Родители не были довольны своим отпрыском: парень не проявлял ни малейших способностей к учёбе, зато проявлял огромный интерес к дворовым авантюрами криминального пошиба. Невинные шалости наподобие разбитых стёкол и подожжённых почтовых ящиков сменились пьяными драками и участием в угоне автотранспортных средств. Андрею пару раз приходилось тратить немалые суммы для того, чтобы избавить сына от серьёзных неприятностей. Отеческие наставления, сопровождаемые крепкими оплеухами, не помогали. Вероника и Андрей чувствовали свою вину в том, что упустили мальчика, он рос как сорная трава: учился как придётся, дружил с дворовой шпаной, единственное, что сделал для его воспитания отец, – приучил к рыбалке. Поэтому Алинке родители уделяли внимание в двойном объёме.

Разочарование Андрея, который ждал второго сына, прошло довольно быстро. Девочка оказалась чудесным ребёнком – милым, солнечным. Янтарного цвета глаза, очаровательные кудряшки отливают золотом, смех – как хрустальные колокольчики звенят. Кроме того, дочка в отличие от сына-балбеса получилась умненькой, старательной, послушной. Отец, глядя на неё, просто таял, Алинка могла вить из него верёвки. Исполнялось любое её желание: в три года дочурка получила дорогущий микроскоп, в пять лет половину немаленькой кухни Коптюхиных заняли просторные клетки, в которых обитали Алинкины любимцы, серебристые кролики редкостной чилийской породы. Их вывели, используя генный материал горных шиншилл. Единственное, чего Андрей не мог сделать для своей любимицы, – защитить её от матери. Та воспитывала дочь со строгостью рьяного фельдфебеля прусской армии времён Фридриха Великого. Алинка чуть ли не с младенчества была обременена массой обязанностей: художественные кружки, спортивные секции, домашние дела. За малейшие провинности мать строго наказывала малышку, та бежала жаловаться к отцу, а он только ласково гладил её по головке и утешал очередными подарками. Отношения Андрея к супруге переменились совершенно. Самое главное – он перестал с ней спорить. Для того чтобы причуды Никсы не разорили семью, Андрей ежемесячно выделял ей фиксированную сумму, из которой она могла «экономить» сколько её душе угодно. Пользуясь тем, что жена была в декретном отпуске, он нанял бухгалтершу, которая отчитывалась только перед ним. Но бюджет, выделяемый Веронике, был весьма щедрым. К тому времени Андрей хорошо поднялся: он закупил несколько импортных линий по производству тары и занял в своём сегменте рынка доминирующее положение. Ему удалось выиграть несколько тендеров с крупными предприятиями, пришлось существенно увеличить штат сотрудников. Маринке взяли перспективную помощницу, которая, беря пример с начальницы, тоже отказалась удовлетворять сексуальные потребности шефа.

А ещё Коптюхин перестал использовать боевые приёмы для того, чтобы принудить Веронику к исполнению супружеских обязанностей. Если жена отказывала ему под каким-нибудь предлогом – Андрей молча собирался и уходил на пару дней из дома. Состав своего гарема он регулярно обновлял, с каждым разом его любовницы становились всё моложе. После того как он после отлучки появлялся дома, Вероника закатывала ему скандал средней тяжести, тщательно перестирывала одежду мужа и ночью милостиво изображала вялые оргазмы. В целом Андрея такая жизнь устраивала.

Шло время. Гришка стал совсем взрослым, но перспектив никаких у него не было. То, что он человек необучаемый, стало окончательно ясно уже после того, как этот разгильдяй вылетел с первого курса кулинарного техникума. И это при том, что у парня был талант к приготовлению пищи. Но соблюдать рецептуру, изучать полезные свойства тех или иных продуктов питания было выше его сил. Родители задумались над трудоустройством своего непутёвого отпрыска.

– Итак, Андрюшкас, решено. Ты его возьмёшь к себе на работу. Наследник бизнеса должен начать с нижних ступеней карьерной лестницы. Берёшь его разнорабочим.

– Да ты что, Никса! На фига он нужен? Только коллектив разлагать. Пьянки на работе – оно мне надо?

– Я сказала, ты делаешь. Кто у нас в семье умный? А, колхозник?

В последнее время Вероника разговаривала с мужем только в повелительном тоне, в её голосе всё чаще проскальзывали презрительные интонации. Она постоянно напоминала мужу о том, кому пришла в голову идея заняться семейным бизнесом.

– Ты по природе – лузер. Без меня так бы и остался шестёркой, как папочка твой ненаглядный. Битая «восьмёрка», огородик и панельная двушка – вот предел твоих естественных возможностей. Тебе ни один банк кредит не выдаст: только посмотрят на рожу твою пролетарскую – и сразу на дверь укажут. Забыл, как я для тебя кредиты выбивала? Вот то-то же. А сколько раз я тебя в налоговой отмазывала! Да тебе ни одна баба просто так не даст, тебе бы по жизни – только с дешёвыми бл…ми трахаться. Сама не знаю, как тебя терплю. И Гришка тоже тебя ни в грош не ставит. Ты – только для Алинки авторитет. И то пока не выросла. Потом кроликами командовать станешь.