Диана Ибрагимова - ТалисМальчик

Так думала Алевтина до самого несчастья с бабушкой, неожиданного для всех.

На похоронах Денис вёл себя безупречно. Помогал с организацией, не отходил от Али, ей всегда было, в чьи руки упасть в обморок. Но обморок тогда не случился, хотя много раз она была на грани. Тогда слёзы спасли – через них вылилось всё горе. Тогда она выплакала себя всю – досуха, допуста. Слёзы помогли. Где же они сейчас? Какой день? Четвёртый? Десятый? Алевтина потерялась во времени. Нет, только пятый день после всего, а слёз не было.

Аля собиралась в августе, после поступления, погостить месяц у бабушки, и как раз в этот месяц, она решила, всё и должно произойти. Она уже считала себя достаточно взрослой и готовой к серьёзным отношениям, к тому же думала, что своим примерным поведением заслужила Дениса и всё то, что он мог ей дать.

Но бабушка умерла, и Аля долго страдала, не вспоминая больше ни о чём.

Потом была учёба и только. Алевтина немного отошла от траура и решила отложить торжественное вручение себя Денису на лето. Как раз после первого курса, уже восемнадцатилетней, это было бы уж совсем хорошо и правильно.

Но вдруг непонятно всё стало между Россией и Украиной, и папа решил продать бабушкину квартиру. Не оттого, что в средствах нуждались, а просто ухаживать за квартирой было некому, а заграничные курорты стали такими доступными и так хорошо себя зарекомендовали. Опустевшее жильё продали, не спросив у Алевтины, а саму Алю отправили в Карловы Вары, а не в Бердянск. Пришлось снова отложить день собственной капитуляции на неопределённое время. Алевтина нырнула во второй курс с головой – учёба оказалась ещё более серьёзной и захватывающей, чем на первом. Денис писал, звонил, обещал приехать на Новый Год, но Аля улетела с родителями в Финляндию на лыжах покататься. Денис собирался на майские праздники в Москву, но снова что-то не получилось…

Где-то совсем близко за спиной мелькнуло большое белое тело.

Машина! – пронеслось в голове Алевтины.

Будто из-за бетонной стены донеслась ругань перепугавшегося водителя.

Да что такое! Уже второй раз! И вчера машина чуть не сбила.

Алевтина сама была водителем со стажем – треть жизни за рулём, поэтому старалась не позволять себе некорректного поведения на дороге. Ей тоже периодически кидались под колеса всякие идиоты и идиотки, и она знала, как это страшно. Как минимум день после этого испорчен: содрогаешься от воспоминаний и мыслей типа «а что, если бы на долю секунды» и боишься сесть за руль. И вот теперь Аля сама в роли такой кидающейся под колёса курицы. Прости, дорога!

Идиотка! Как могла оказаться в такой ситуации?

Но это оттого, что её предали. Предали так, что, казалось, ничего не осталось здесь, в этом мире, за что можно было бы уцепиться и держаться всеми силами души и напряжением мышц.

Время от времени она замирала, застывая в самом необычном месте в нелепой позе, и ловила себя на мысли, что вот сейчас настал момент, в который она может просто исчезнуть, раствориться, испариться, уйти, переместиться в другой мир. Ведь известны случаи – об этом пишут, говорят и даже кино снимают, − когда люди бесследно исчезали поодиночке и целыми селениями или военными отрядами. Почему бы нет? Почему бы не исчезнуть и ей? И неважно, где оказаться – хоть в жерле вулкана или в пасти дракона, главное, чтобы подальше от этого мира, такого неожиданно подлого.

Но мир держит цепко. Але за него цепляться незачем и нечем, а он вцепился и держит. Вот бы отсюда – в иное время, в другое измерение, в далёкую галактику. С такими же душами неприкаянными познакомиться, которые так же когда-то сбежать хотели и сбежали. Интересно, они жалеют или нет?

Нет, всё-таки ощущение разверстой пасти никак не пропадало. Какой-то зев находился рядом, и Алю тянуло в него. Она чувствовала его – тянущее это – то сильнее, то слабее, иногда казалось, что ст оит ей поддаться, только дать понять, что согласна, и её затянет, но вот только куда – в пасть дракона или под колесо автомобиля? И она старалась держаться: тот, кто за рулём, не виноват и не должен отвечать за неё и за него .

Можно, конечно, взять и уехать. Есть прямой поезд «Бердянск-Москва», но на него билеты раскуплены на месяц вперёд. Можно до ближайшего аэропорта автобусом, потом – самолётом до Москвы. Такие-то билеты точно есть. Но нельзя в таком виде дома появляться, там всё поймут, начнут сочувствием доставать. Фу! Нет! Нужно сначала успокоиться, прийти в себя.

− Ну, чего я так расстроилась? Ну, подумаешь, негодяй встретился! Женщины сплошь и рядом в таких мерзавцев влипают! Ещё и детей им рожают, и годами терпят. Так что это не самый плохой вариант.

Она всё пыталась успокоить сама себя, периодически произнося краткие монологи вслух. Просто для Алевтины и такое разочарование было страшным, ведь раньше никто не осмеливался так с нею поступить. После смерти бабушки это были её самые глубокие душевные переживания.

Внешне ей быстро удалось привести себя в порядок. Сначала не спала, не ела, потом стала жить. Механически. Начала отсчитывать секунды, минуты, шаги: сколько раз чай помешивает, сколько остановок до пляжа, сколько гребков в море сделала, через сколько волн перепрыгнула. Наверняка это ещё одна защитная реакция организма: постоянное напоминание о том, что секунды капают, время идёт, жизнь продолжается, и с каждым гребком Аля отдаляется от случившегося всё дальше.

Сжившись с образом обычной отдыхающей, гостья раздавала хозяевам психологические советы и консультации. Бескорыстно, от щедрости душевной. Она даже рассказала о приёмах самообучения английскому дочке хозяйки. Студентка кое-что законспектировала. Но будет ли толк? Вряд ли. Провинциалы обычно считают, что у них в жизни всё бы получилось, живи они в столице. Как будто у всех столичных жителей выходит всё, и в Москве не мёрзнут на рынках коренные москвичи! Мёрзнут, ещё как. И дворы метут, и мясом мороженным торгуют. В их нереализованности тогда кто виноват? Не провинцию надо винить, а собственную бесхарактерность. Столицы традиционно распахнуты для всех желающих – растягиваются до бесконечности. У их семьи было много знакомых, всего достигших, как и папа, только за одну жизнь в столице.

Перед сном наставало время сеанса психотерапии. Измученная самоконтролем, она доставала тетради, и одной отдавала то, что накопилось, из другой же, напротив, черпала запас сил. Похоже, позитивная психология уже давала эффект.

Жаль, что не взяла с собой лэптоп. Удобнее было бы писать. Хотя нет. Такое нужно делать вручную. Есть вещи, которые нельзя автоматизировать и тем самым умертвить. Нет, только вживую.