Павел Бессонов - Повести (сборник)

– Я почём знаю? Подпитые были все…

Конечно, Жорка не «продаст» и не «расколется»…

Допив пиво, Виктор поднялся, кивнул Жорке прощаясь. Тот осклабился, показав щербатину.

Через площадь, раскалённую полуденным солнцем, Виктор добрел до дома тёти Даши. Он сел за стол, раскрыл блокнот и записал сказанное Жоркой. Уверенности в правдивости парня не было, но сам он определённо ему нравился.

Посмотрев последние известия по чёрно-белому телеку, Виктор уснул. Во сне он видел реку и парня, похожего на Михаила. Он проснулся. Часы показывали два ночи. Завтра с утра он идёт к Вере в гости и обязательно подойдёт к тому камню.

Проснувшись и ещё лёжа в кровати, намечал план воскресенья. Виктор отметил, что первая неделя отпуска так и не принесла ему отдыха, но зато полностью отвлекла его от собственных семейных неурядиц. Особых сдвигов в журналистском расследовании обстоятельств гибели Валерия Степнова он тоже не достиг. Есть причина сделать передышку, так сказать, расслабиться, побывать на семейном празднике местного значения – первой годовщине совместной жизни двоюродной сестры Веры, дочери тёти Даши, с третьим её мужем. Передав приглашение, тётя Даша объявила, что сама она к дочери не пойдёт.

– Я вчера Верку на рынке видела, там и поздравила. А ты сходи, развейся, погляди на парочку.

Виктор не стал выяснять, почему тётя не пойдёт на этот праздник. Отношения между матерью и дочерью были не из лучших уже давно, и были ему известны из писем тёти Даши.

На реке, купаясь и загорая, Виктор пробыл до обеда, и за час до назначенного Верой времени сбора не спеша пошёл вдоль парка к мосту. Он поднялся по насыпи и перешёл на другую сторону дороги, ведущей к мосту. С другой стороны насыпи начиналась тропка, ведущая к угластому гранитному обломку.

Сверху было видно, как вода у камня медленно вращалась, увлекая всё подплывающее. Над верхушками камыша виднелась голова мальчишки, рыбачащего с плоского камня.

Виктор начал спускаться по тропке. Она была так крута, что ему пришлось ступать медленно, боком. В конце пути он повернулся и пробежал до камня. «Вот так подпитый и подбитый Валерий мог с разгону врезаться в камень виском и, оглушённый, попасть в воду. Такая версия не исключена, но только потом отсюда его не отнесло бы к камышам».

Обойдя камень, потрогав его тёплую от солнца шершавость. Виктор убедился, что каких-либо следов возможного столкновения с человеком не имелось. «Если и были, дотошный следователь Митюков, приобщил к «вещдокам».

Вера жила в пятиэтажке, построенной вместе с другими тремя для работников завода «Гидропривод». Продукция завода при переходе на новые производственные отношения почему-то перестала интересовать потребителя, рабочим прекратили платить зарплату, и многие стали уезжать. Тогда Вере предложили обменять её частный дом, доставшийся ей после умершего второго мужа, на квартиру с приличной доплатой, и она переехала. А вскоре объявился и новый супруг.

Третий муж Веры, ветеран и инвалид войны, оказался невысоким худощавым мужчиной с венчиком белых кудрявых волос вокруг блестящего черепа. Живые глаза под тёмными бровями, внушительный нос и толстые губы улыбчивого рта завершали его портрет.

Сильно припадая на покалеченную правую ногу и взмахивая левой рукой, он засновал по комнате. Вера, сильно располневшая, усадив рядом с собой Виктора, давала руководящие указания:

– Сергей, внизу в холодильнике зелень. Достань тоже…

– Сергей, выключи духовку. Там всё уже готово…

– Сергей…

Посмеиваясь. Сергей Петрович быстро двигался, ловко расставляя принесённое на столе.

Виктор не удивлялся командным замашкам сестры, ни внешне, ни по характеру не похожей на тётю Дашу: Закончив педтехникум, Вера работала учителем в сельских школах района, а потом и интернате воспитателем. Её массивный заострённый нос и трубный голос внушали уважение интернатским разбойникам. Сергей Петрович, участник боев в Берлине, овдовел два году тому назад и, оставив квартиру внуку с семьёй, перебрался к Вере. Он работал сторожем в каком-то офисе, охраняя его изнутри при телефоне.

– Веруша, Виктор, к столу! – поставив поллитровку водки и бутылку красного вина, пригласил Сергей Петрович. – Вот теперь мы и познакомимся по-настоящему!

В свою рюмку он налил микроскопическую дозу. Виктор тоже сделал предупреждающий жест, и его рюмка была наполнена едва наполовину. Вера Ивановна не протестовала, когда её рюмку муж наполнил, как говорится, всклень. Склонность к большим дозам явилась одной из причин её разногласий с матерью.

Когда внутрисемейные темы разговора были исчерпаны, Виктор вспомнил о гибели Валерия Степнова.

Сергей Петрович, как оказалось, ничего не слышал, зато Вера сразу вошла в тему.

– Этот Валерка шибко боевой был парень. Спортсмен, боксёр… Его тут все на Заречной побаивались.

– Он что, задирался, или обидел кого?

– Да нет, этого не было. Он последнее время в Центральном районе пропадал, отбил у сына председателя горисполкома невесту или подругу, не знаю, кто она тому доводилась. Кто же такое стерпит? Вот и правильно, что поддали ему!

– Значит, и утопили тоже правильно?

– Это я не знаю, как было. Да и никто не видел… – Вера помолчала, о чём-то задумавшись. – А Клавдия чёрная ходит… Муж попал под поезд, сын утоп… Надо ж такое!

«Вот он, глас народа! Не трогай чужое! Домострой глубинный…»

Посидели ещё, выпили. Сергей Петрович, ссылаясь на возраст и предстоящую работу, прихлёбывал по глоточку. Виктор тоже пил по полрюмки, но захмелел. В таком состоянии он и дошёл до моста. Бесцельно постоял, глядя на текущую воду. Тычет вода, как время. Из ниоткуда в никуда… От парка доносились звуки духовой музыки, тягучие и грустные.

Центральную площадь Виктор обошёл по краю, не желая в подпитии попасться на глаза гуляющей публике.

Кратко информировав тётю Дашу о делах дочери и уклончиво ответив на вопрос, много ли Вера выпила. Виктор ушёл к себе. Прогулка почти выветрила хмель. Он посидел над раскрытым блокнотом, но ничего не написал. Возможность гибели Валерия от удара о камень всё же существовала.

На совещании в понедельник у мэра рассматривались обычные вопросы – ремонт дорог, работа транспорта, водоснабжение. Приглашённый капитан Лобанов ждал вопроса, по правонарушениям в городе. Косолапов объявил конец совещания. Все собравшиеся, переговариваясь уже о своём, покидали кабинет.

– Иван Никитович, останьтесь, – Косолапов многозначительно глянул на секретаршу, и та заторопилась с бумагами. – Присядьте.

Лобанов вновь снял фуражку и сел на своё, обычное на таких совещаниях, место.

– Сядь поближе, – Косолапов, пригладив рукой волосы, поднял глаза на капитана, и тот увидел в них растерянность. «Глаза бегают. Не знает, с чего начать. Видно, достал его сынок…