Павел Бессонов - Провинция (сборник)

В обед в ресторане Виктор увидел Бориса. В последнюю встречу тот поинтересовался, как Виктору Катерина, и Виктор подтвердил, что она действительно «другая». Теперь тот шёл к Виктору, лавируя между пока пустыми столиками.

– Лучше чаю или рассола.

– День рождения Нинки отмечал?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Знаю. С прошлых лет помню… Не буянила именинница?

– Нет. Я её домой отвёл…

– Домой? А чего у деда не остались? Именинница была бы не против…

Борис, понял Виктор, знает праздники на квартире деда, знает про Нинку много больше, чем говорит, и решение Виктора не встречаться с Нинкой – правильно.

Вернувшись к себе, Виктор стал собираться на встречу с читательницей стихов. Он перебрал листочки, сложил в одну пачку, перегнув пополам, сунул в карман, полагая разобраться на месте.

На улице мело. Снег был влажным и липким, и покрывал броней Виктора с ног до головы. На перекрёстке буксовала легковушка. Водила, щупленький мужик, выйдя из машины, беспомощно оглядывался. Ждать ему теперь службу дорожную, если есть она в этом городишке.

В коридоре квартиры Стаса Виктор заметил пальтецо с меховым воротничком, шапку-ушанку из белого кролика. «Блондинки с протяжки здесь нет», – подумал Виктор, и его напряжённость спала. Блондинку он видел в синтетической шубе под леопарда и в норковой шапочке.

Сняв пальто и шапку, Виктор шагнул в комнату. За столом сидели Стас и девушка. Девушка была полной противоположностью блондинки. Она была брюнетка. Густые тёмные прямые волосы обрамляли смуглое лицо. Нос «уточкой», брови подковками над тёмно-карими глазами. Ненакрашенные губы с приподнятыми уголками, словно готовые к улыбке. Всё это Виктор охватил взглядом раньше, чем сказал: «здравствуйте».

Из второй комнаты вышла женщина и ребёнок, мальчик лет пяти. глянув на Стаса, негромко сказал: «Здравствуйте».

– Это моя половина, Тамара, можно звать Томкой. И Владик.

Худенькая плоская рыжая Томка была обсыпана веснушками. Большие водянистые серые глаза из-под тяжёлых век смотрели испуганно. Она то и дело бросала взгляды на мужа, словно ожидая команды. И команда последовала:

– Томка, давай тащи всё на стол. Будем праздновать. Ровно пять лет и один месяц, как нас окрутили в ЗАГсе. Отметим эту печальную дату, превратим её в праздник. А ты, Владик, к своим игрушкам марш!

Всё это Стас изрекал командным голосом и Виктору показалось, что при слове «марш» Владик втянул голову в плечики. Стас явно был монархом в своём малом государстве. Томка пошла в кухню. В открытую дверь второй комнаты был виден стол и часть детской кроватки.

– А теперь вы, гости, познакомьтесь. Оля, по отчеству Петровна и Виктор Семёнович. Будьте знакомы!

Уголки губ Оли приподнялись выше в неуверенной улыбке, но глаза, как показалось Виктору, остались грустными.

– Очень приятно! – сказала Оля грудным мягким голосом.

Принесла из кухни закуску и присела к столу Тамара. Она не произнесла, как показалось Виктору, ни одного слова. Зато Стас не умолкал. Оля отделывалась междометиями, Виктор кивками головы подтверждал тирады хозяина. Стас вещал о семье, о жизни. Молчаливая Томка, к удивлению, Виктора, выпила рюмку до дна, не поморщившись. Она стала разговорчивей, вступала в полемику с мужем. Стас, налив только себе, выпил.

– Извините! – Он наполнил рюмки. – Я вроде забыл, что вы тоже потребляете эту гадость… Первый тост был за нашу пятилетку, второй выпьем за ваши пятилетки, за вас. – и буквально вплеснул рюмку в один мах в рот.

Виктор смотрел на Олю, сравнивая её с Таней. Что-то общее в них было, может быть, спортивная ловкость в обращении со столовыми приборами.

– Оля, каким спортом занимаешься? – спросил Виктор совсем не в тему разговора.

Оля какое-то время удивлённо молчала, что дало Стасу активно включиться:

– Да она у нас спортсменка что надо! И по заводу, и по городу.

– Ну, пожалуй, по городу не так уж… – Оля смутилась.

– Это ты брось! – Стас загорячился. – Первое место на четыреста разве мало?

– Четыреста – это по молодости было…

– То же мне, старуха! – Стас не сдавался. – Твой рекорд стоит до сих пор не побитый!

– Хватит с меня и малой ракетки… А вы, Виктор Семёнович, с каким спортом дружите?

– Во-первых, Оля, предлагаю на «ты». А из спорта остался один баскетбол, болен им с институтских времён…

– Ну, собрались спортсмены! – Стас разлил остатки водки по рюмкам. – Между прочим, у меня первый разряд по боксу… Юношеский. Мухач я… А Томка по литрболу ударяет… Томка, иди спать! Спать, я сказал!

Из спальни выглянул испуганный Владик.

– Ма… а! Иди ко мне. Я спать хочу…

Тамара, услышав голос сына, медленно переставляя ноги ушла в спальню.

– Вот так и живём. – Стас развёл руками. – А вы сидите, сидите. Есть закуска, водка будет… Пять сек – и принесу, ларёк рядом, круглосуточный для трудящихся…

– Нет, нет! – запротестовала Оля. – Меня и так дома, наверно, потеряли… Я ухожу, Стас. Ты Томку не обижай!

– Я обижаю? Это она меня обижает. Чуть что – бежит к своей матери, Владика туда тащит…

Оля, махнув рукой на Стаса, вышла в коридор. Виктор тоже поднялся от стола.

– Пойду и я. Олю надо проводить. Спасибо за приём! – Виктор пожал руку Стасу.

В коридоре Оля, уже одетая, немного смешная в своей огромной шапке, ждала Виктора.

Снег идти перестал, небо расчистилось, показались звезды, и мороз вспомнил, что февраль – зимний месяц.

Оля жила в большом старом доме, сталинке, недалеко от завода. Площадь перед домом была украшена трёхгранным пилоном в честь Победы. От разговора про спорт они перешли к литературным темам, и обнаружили сходство в оценке читаных книг, а потом стихов.

– Я принёс несколько своих, чтобы прочитать, но, видно, не судьба., – обронил Виктор.

– Что так мрачно? Ваши… то есть твои стихи, Виктор, мне понравились. Новые в многотиражке появятся. А потом, мы же в одном цехе работаем. Если найдёшь время, дашь почитать в рукописи. Стас сказал, что я на протяжке?

– Сказал. А что, Стас всегда такой дома?

– Да, к сожалению. Тамара – моя школьная подруга, выскочила замуж в восемнадцать: любовь! А теперь сама к рюмке прикладывается, а Стас… Их это дело, Томки и Стаса… Только я в любовь как-то не верю, а замужества боюсь… Пока, до встречи в цехе.

Виктор позвонил Тане и долго говорил обо всём, не решаясь сказать, что хочет её видеть. Она сама пригласила его прийти в ближайшую субботу. Это обрадовало и взволновало Виктора… До субботы Виктор находился в приподнятом настроении. Заглянувшую ко нему Нинку вежливо выпроводил. Она поняла это, надула губки. Все вечера до субботы ходил в спортзал, таскал до изнеможения железо. В голове Виктора мелькали мысли о Тане или складывались и разрушались строчки новых стихов. Каждый вечер он начинал новое стихотворение, скомкав вчерашний листок. Стихи не шли… Все субботние планы свелись к подготовке к встрече. Волновался, как перед первым свиданием в доармейские годы. Переписал несколько новых стихотворений…