Павел Бессонов - Провинция (сборник)

Николай посмотрел на часы. Было без пяти три. Значит, эта девушка тоже студентка.

Теперь он каждый день ждал девушку на остановке, но она не появлялась. Если она студентка, то он её встретит обязательно!.. Зачем? Такого вопроса он не ставил перед собой. Пришло то, что он когда-то называл болезнью, помешательством, дурью…

В субботу Николай собрался засесть за решение задач по физике, когда к нему зашла тётя.

– Николай, вода в Неве прибывает, наводнение очередное. Сходи, посмотри.

От дома, вниз по Невскому до набережной тройка кварталов. Вправо от здания Адмиралтейства, к Николаевскому мосту. Здесь вдоль реки рвётся ветер. Запертая им вода уже поднимается к фермам моста. Вдоль реки полно глазеющих. Скорее всего это приезжие и студенты иногородние. Мальчишка лет семи восседает верхом на льве. По радио звучит постоянное предупреждение, но, очевидно, наводнение вполне заурядное.

Прозябнув на ветру, Николай вверх по Невскому пошёл к себе. В нескольких полуподвальных кафе в воде плавала мебель. «Вот ещё одна прелесть Санкт-Петербурга – постоянная сырость и ежегодное подтопление. Скольких людей, и не только бедных и нищих, в прошлые века уносила болезнь города – туберкулёз лёгких», – подумал Николай и вспомнил свой посёлок, где уже теперь хорошо подмораживает. А наводнение – что наводнение? То ли дело весенний паводок, грохот ломающихся льдин на реке рядом с посёлком!

Здесь, как только ветер переменит направление или стихнет, Нева унесёт в Маркизову лужу всё, что случайно попало в её воды.

В Петербурге целый зверинец львов. Львы лениво лежат у парадных подъездов дворцов, на парапетах вдоль Невы. Кое-где они заняты делом: держат зубами цепи ограждений мостов и мостиков. Ещё сфинксы. Их поменьше, но тоже много. Мода на металлических и каменных зверей не исчезла, дожила до последнего времени. Рыбы, лягушки, улитки. Есть даже крокодил. Его увековечили за побег из бродячего цирка.

Людка нашла время побродить по северной столице, пообщаться со львами. Конечно, эти звери выбраны бывшими хозяевами дворцов и палат как олицетворение силы и могущества владельцев. Вот и она в этом городе займёт подобающее место – аристократки, наследницы всех качеств и достоинств высшего класса общества. Ничего, что пока она живёт в обшарпанной общаге не очень престижного института, что она скромно одета. У неё всё впереди. Вот фотограф Виктор, вполне реальная зацепка, может быть и прописка. Но спешить она не будет, пусть Виктор подождёт. Недаром он облизывался, разглядывая её со всех сторон. Сначала нужно поближе узнать парня из железнодорожного института. На неё многие парни глазеют, но этот привлекает тем, что уезжает на троллейбусе, идущем в центр города.

«Этот парень сам никогда не подойдёт, это точно!». Людка стоит на остановке до тех пор, пока не появляется тот стеснительный парень. Она садится в битком набитый троллейбус, идущий к центру. Вот и парень ломится в тот же вагон, и прилипает где-то у входа. Значит, надо действовать самой.

Людка проталкивается сквозь толпу и прицельно наступает парню на ботинок каблуком. Даже не пикнул!

– Извините, я кажется…

– Ничего страшного…

– До остановки «Дом книги» далеко?

– Я вам покажу.

«Интересно получилось. Угадала с первого раза». Парень молчит, смотрит на неё безотрывно. «Тюфяк!»

– Вам выходить сейчас… – наконец оживает парень.

– Мне в ДЛТ. Это где-то здесь?

– Я вам покажу. Проводить могу…

– А вы здесь где-то живете?

– Да… На Малой Конюшенной, против Казанского.

– Ой, как здорово! Это же самый центр Питера?

– Невский – главный проспект… Ну, вот вам и ДЛТ. Теперь не заблудитесь.

– Спасибо!..

Людка медлит, ожидая, что скажет парень, который тоже не спешит идти на свою Малую Конюшенную, но молчит, боится ей в глаза посмотреть. Наконец, запинаясь, выдаёт:

– Может, как-нибудь встретимся? Завтра суббота… Или в воскресенье?

Парень берет Людку за руку, но она отводит его руку – не так быстро…

– На остановке как-нибудь встретимся…

– Как вас зовут? Меня Николай. Можно Коля.

– Скажу, когда встретимся, Коля. Тебя домой надо идти, к маме.

– Меня тётя ждёт. Когда встретимся, уточним, кто кого ждёт…

«Мальчик самолюбивый! Ничего! Лишь бы по своим квартирным данным подходил. Приручу!».

Людка, улыбаясь «делает ручкой» и уходит к магазину, не оборачиваясь на стоящего в оцепенении Николая. В ДЛТ ей делать нечего и, побродив по первому этажу, она выходит и едет к себе в общагу.

– У тебя ещё пара была? – озабоченно спрашивает Валя, уже сидящая с каким-то учебником.

– Нет. По делам в город ездила…

О своём новом знакомом Людка сообщать не собирается. Да Валька такими сведениями и не интересуется.

Тётя Женя уже заметила, что её племянник стал позже приходить из института. У него появилась какая-то рассеянность, невнимательность при вечерних беседах. Ей пришлось потрудиться, чтобы выведать у Николая о его знакомой девушке. Путаясь и смущаясь, он поведал тёте о Людмиле, и ей стало ясно, что Николай влюблён.

– Приглашай, Николай, свою подружку. Хочу с ней познакомиться.

Морщинки вокруг её глаз лучились, но глаза смотрели внимательно. Николай с тоской подумал, что провести Люду в свою комнату он не сможет, что будет домашнее чаепитие и пристрастный допрос в известном ему стиле.

Николай уже несколько раз встречал Людмилу на остановке, провожал в сторону общежития. Он уже мог глядеть на неё, не пугаясь бездны её глаз. Она улыбалась ему и позволяла держать себя за руку.

Наконец он решился и пригласил Людмилу к себе, вкратце описал тётю внешне и заверил подругу в её доброте.

К этому времени за вечерними чаепитиями Николай узнал подробности биографии тёти. Муж тёти был офицером Госбезопасности и, познакомившись с понравившейся ему девушкой, он по линии своего ведомства узнал обо всех её родных до седьмого колена. Убедившись в отсутствии каких-либо «порочащих связей», предложил Евгении руку и сердце. О проверке тётя Женя узнала много позже, а точнее, в Восточной Германии, когда приехала туда с мужем и стала работать переводчиком и машинисткой в том же ведомстве, что и муж.

После Германии мужа направили в одну из африканских республик, которую КПСС хотело сделать социалистической. Тётя Женя осталась в Ленинграде вместе с тогда ещё живыми его родителями и стала преподавать немецкий язык в одном из ВУЗов.

Негритянская страна не стала социалистической, а Константин заболел там одной из тропических болезней, долго лечился уже в Союзе, и умер гораздо раньше, чем ему полагалось, в чине генерал-майора.

Работа в органах КГБ многому научила тётю Женю, и в первую очередь умению «разговорить» собеседника, узнать от него то, что он старательно прятал от окружающих.