Кира Александрова - Отдавая – делай это легко

– Заткнись, Феликс, однажды ты уже пытался приставать ко мне, Тому тогда было лет семь или восемь.

– Десять, он учился во втором классе, ему установили аппарат Илизарова.

– Точно! Да ты помнишь еще лучше, чем я.

– Помню каждую нашу встречу, начиная с самой первой, когда долго и нудно рассказывал тебе о несовершенном остеогенезе. С тех самых пор все, что происходило с тобой, стало частью и моей жизни.

– Нет, ты и правда чертов ублюдок! Ты был женат!

– Жена от меня ушла, прихватив с собой все самое ценное, в том числе и детей. А потом я узнал, что оба ребенка не мои, я просто не могу иметь детей, а она умчалась прямиком в объятия к их настоящему отцу. Еще через несколько лет они пропали. В Австралии катались на яхте в шторм. Никого не нашли, даже обломков. А я до этого со злости порвал и сжег все фотографии.

– Я ничего не знала! Ты не говорил…

– А ты хотела знать? Ты даже не пыталась услышать. Что, кроме Томаша, тебя интересует в жизни? Ты смотришь новости? Кто у нас президент? Сколько молодых парней, таких же, как твой сын, гибнет в горячих точках? Сколько маленьких детей умирает от рака? Ты представляешь, как одинокие пенсионеры влачат свое жалкое существование на пять тысяч рублей пенсии?

– Какого лешего ты меня отчитываешь?

– Ты знаешь, что я люблю тебя много лет? Так много, что уже и не помню, когда впервые осознал.

– Феликс, остановись! – Бьянка только сейчас почувствовала, что он больно сжимал ее плечи. – Какое у тебя дурацкое имя! Тебе кто-нибудь говорил? Твои родители, наверно, извращенцы!

Она вырвалась и пошла к выходу.

– Я вырос в детдоме. Меня назвали в честь Дзержинского, и в детстве я очень этим гордился.

Бьянка замерла, но лишь на мгновение. Рывком открыла дверь и побежала по ступенькам.

– И я люблю тебя, – последнее, что она услышала. Надо было смотаться чуть раньше!!!

– Ужасно! Я все испортила: говорила не то, что нужно, вела себя как полная идиотка, даже пирожные купила дурацкие, – Дарья сокрушалась в телефонную трубку, но в ответ слышала надменные смешки Тома. Она не вытерпела: – Ты еще издеваешься?

– Не переживай, когда я первый раз увидел Полину на улице, она играла в похороны и при знакомстве прибавила себе пару лет, чтобы соблазнить меня! Эта девчушка очень странная, обидчивая и трогательная. Дай ей немного времени, она привыкнет.

– Как ты?

– Еще немного, и можем снова что-нибудь замутить, – убедительно солгал, ничего не скажешь. Тело чужое, ноги до сих пор немеют.

– Ну нет! Ни за что! Я чуть не умерла со страху, до сих пор вижу тебя на диване, перепачканном кровью. Мне тогда почудилось, что ты не дышишь. Больше никаких экстримов!

– Дашка, глупая, каждый день, прожитый рядом с тобой, бесценен. Я словно заново родился, понимаешь?

– А твоя мама? Ты о ней подумал? Мне кажется, она меня презирает.

– Нет, это не про нее. Она может быть жесткой и холодной, но только Бьянка умеет так любить и жертвовать собой ради меня. Вы еще подружитесь, не сомневайся.

– Так ты просто нарасхват!

– Еще недавно все было совсем наоборот! В мире постоянны только перемены. Предки, как всегда, правы.

Даша только фыркнула в ответ. Как можно столько всего знать и помнить!

– Заезжай за мной завтра, сходим к Полине вместе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – Даша вспомнила, как девочка засунула в мусорку сладости. По правде говоря, ей не хотелось продолжения «концерта».

Но Том настаивал:

– Ей придется свыкнуться с твоим присутствием в моей жизни.

– Она ревнует. Понимаешь, ревнует, как… женщина, а не ребенок. Это забавно и трагично. Мне ее жаль.

– Не стоит жалеть Полину, лучше подружись с ней. Жалость совсем ее уничтожит, а вот настоящая дружба и тепло помогут выкарабкаться и встать на ноги. Крепко, надежно встать на ноги.

– У меня нет младших сестер и братьев, я понятия не имею, как нужно обращаться с детьми, тем более с подростками.

– У меня тоже никого нет, точнее не было. Теперь есть Полина. Думаю уговорить маму забрать девочку к нам.

– В смысле, оформить опекунство?

– Или удочерить.

– Это серьезно, ты хорошо подумал? Это же ребенок! Чужой ребенок!

– Разве дети бывают чужими?

Фраза прозвучала почти как обвинение. Даша замолчала, не зная, что ответить.

– Я не хотела, нет, неправильно выразилась.

– Понимаешь, она ко мне бросилась с криком, обняла, вцепилась мертвой хваткой, а глаза искали ответа и верили в то, что я действительно ее брат, которого она так долго ждала – это невозможно сыграть, это – от сердца. Как после такого жить по-прежнему?

– Ты ненормальный, знаешь об этом?

Томаш почувствовал, что на другом конце провода Даша пытается изо всех сил сдержаться, чтобы не зарыдать в трубку.

– Ты ведь поэтому на меня запала, не считая, конечно, неземной красоты и фигуры Геркулеса?

Девушка с облегчением рассмеялась.

– Так и быть, заеду в шесть.

– То есть я тебя уломал?

В ответ раздались насмешливые короткие гудки.

– Ты зачем с ней пришел? – Полина явно была не в духе.

– Привет, я скучал по тебе, – Томаш опустился на колено и взял девочку за руки. Подобные выпады все еще давались с трудом и отзывались волнообразным покалыванием по всему телу.

Даша стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу. Пожалуй, никто не заставлял ее так нервничать, как эта маленькая стервозная девчонка. «Гнусный манипулятор», – подумала Даша, а вслух как можно ласковее произнесла:

– Привет, я же обещала, что он придет, – и кивнула на Томаша.

В ответ Полина скривилась и показала язык, так, чтобы Том не заметил.

– Может, в кино сходим перед отъездом, я уговорил воспитательницу, – он смотрел на девочку и пытался разобраться в странных ощущениях, точнее – предчувствиях, не по-доброму блестели глаза Полины, словно она что-то замышляла.

– Ну так что насчет кино?

Полина нагнулась к Тому и прошептала на ухо:

– Только без нее.

– Ты не права, – Томаш поднялся, упорство и злая ухмылка на лице его маленькой подопечной начинали всерьез беспокоить, почти раздражать. – Мы на минутку, – он обратился к Даше и отвел девочку в сторону на несколько шагов.

– Что ты вытворяешь? Тебе кто-нибудь объяснял, что шантаж – паршивая затея, так ты ничего не добьешься, мы просто поссоримся, – он старался говорить с ней на равных, но Полина вдруг ощетинилась и отступила назад.

– Воспитательница права, ты завел себе подружку, и тебе стало на меня плевать, ты ее сильнее любишь, а меня бросишь!

– Полина, я тебя не бросаю, я пытаюсь объяснить: Даша мне дорога, но и тебя я люблю по-прежнему, она ничего не меняет, просто я стал намного счастливее с ней, понимаешь?